Мои калифорнийские ночи

Мне так больно! Но не потому что он снова грубо со мной обращается.

Отчаянно саднит там, глубоко внутри. Под рёбрами…

Болит так сильно, что хочется лезть не стену и выть волком.

Чуть склоняет голову. Совершенно точно угадываю едва уловимый шлейф дорогого виски. Пил значит…

— Отпусти! — бью его в грудь и пытаюсь отодвинуться от холодной кирпичной кладки.

На долю секунды я чувствую себя сильнее него. Но это ведь только иллюзия. Естественно он возвращает меня на место и выставляет руку, опираясь о стену. Чтобы не сбежала.

Смотрит: долго, пристально, чересчур внимательно. И этот взгляд выворачивает наизнанку. Вспарывает до мяса незаживающие раны, безжалостно посыпая их сверху солью.

— Езжай домой, — наконец, произносит он.

Его бархатистый голос вибрирует совсем рядом, и я от неожиданности невольно вздрагиваю.

— С чего бы? — выгибаю бровь дугой. — Я не хочу. Приехала с Ричи, с ним и уеду.

— Не факт. Ведёшь себя, как дрянь, не кажется? — ледяным тоном замечает он.

— Твоё какое дело? Я развлекаюсь, — выдавливаю из себя одну из самых фальшивых улыбок на свете.

Полагаю, даже *Джокер мог бы позавидовать такой *физиогномике.

Качает головой, сжимая челюсти, отчего и без того скульптурные скулы проступают ещё чётче.

— Подожди-ка… Тебя это беспокоит что ли? — прищуриваюсь я, изображая из себя эдакого *Эркюля Пуаро.

И всё же не выдерживаю мучительного расстояния и дотрагиваюсь до его лица дрожащими пальцами. Вспоминаю те дни, когда могла касаться его, ни о чём не думая… Как же было хорошо…

Сейчас понимаю, что ничего забывать не хочу. Не готова. Потому что в противном случае всё остальное тоже померкнет и превратится в пыль.

— Сам виноват, ясно? — глухо и надрывно звучит мой голос. — Решил за нас обоих! Но знаешь, я, пожалуй, даже благодарна тебе за это! Ты был прав: всё равно ни к чему не придём. Так что…

— Смит, — опускает ресницы, прикрывая глаза. Словно сдерживается из последних сил, пытаясь не сорваться. — Просто. Езжай. Домой. Наломаешь дров…

— Надо же! Какая забота! Ведёшь себя как самый настоящий старший брат! — хмыкаю я.

Резко скидывает мою руку. Бесится, сверкая дьявольскими глазами. А я снова смеюсь. Нарочно.

До тех пор пока он не сгребает в кулак мои волосы.

— Эй, какие-то проблемы, парень? — доносится справа.

Брукс очень медленно поворачивает голову. Недалеко от нас стоит тот самый молодой человек, с которым я беззастенчиво танцевала несколько минут назад.

— Иди куда шёл.

Но тот не торопится оставлять нас вдвоём.

— Девушка, у вас всё в порядке? — интересуется брюнет, с беспокойством поглядывая на меня.

Настоящий рыцарь. Интересно, что будет, если я прямо сейчас уеду с ним?

— Да, спасибо! — всё же озвучиваю вслух не это.

Рид раздражённо закатывает глаза.

— Это брат. И он не доволен моим поведением, — объясняю я незнакомцу. — Проводит воспитательную работу.

Он понимающе кивает, но губ касается какая-то странная улыбка.

— Может, даже ремень достанет. Он у нас — с пулей в голове, — добавляю я, намеренно прощупывая предел терпения.

— Просто заткнись, Смит, — просит Брукс, прожигая меня испепеляющим взглядом.

— Что тебе не нравится? Всё как ты хотел, разве нет? — шепчу я, нарочно приближаясь слишком близко к нему.

Потому что хочу этого до невозможного. Хотя бы на чуть чуть.

Кончик моего носа подёргивается. Как же от него пахнет! Мне кажется, я никогда не смогу забыть… Снова чувствую то опасное головокружение, которое обычно ни к чему хорошему не приводит.

— Ты пьяна и тебе надо домой, Смит, — снова как маленькой непослушной девочке терпеливо повторяет он. — Такси уже едет.

— Ты серьёзно что ли? — взрываюсь я.

— Я сказал: едешь домой. Время двенадцатый час ночи. Пользуешься тем, что родители уехали?

— Да пошёл ты, Брукс! Хватит указывать! Я буду делать, что захочу, понял? — хмурю брови, но потом подмигиваю ему. Киваю в сторону парня. — Могу уйти вот с ним или всю ночь провести с Ричи.

— В тебе говорит обида и алкоголь, — беспристрастно выдаёт он свой приговор.

Тоже мне грёбаный знаток тонкой психологии!

— Нет, на этот счёт ты ошибаешься! Исайя действительно мне нравится. И знаешь что? С ним у нас точно всё получится! — решительно заявляю я.

— Дай-то бог! — цедит Рид, но клянусь, я вижу, что ему до оскомины неприятно это слышать.

Сильно сжимает пальцами мои щёки. Но я по-прежнему улыбаюсь. Меня забавляет его реакция, и, разумеется этот факт выводит Рида из себя.

Слышу в ушах стук собственного сердца. Оно грохочет так, словно хочет выкатиться наружу и упасть ему прямо под ноги. Боюсь… безжалостно растопчет.

— Слушай, дружище, полегче, — снова вклинивается в нашу разборку незнакомец.

— Исчезни, — спокойно бросает ему Рид, даже не поворачивая головы.

Вместо этого стреляет рассеянным взглядом по моим губам, отчего во рту мгновенно становится сухо, как в пустыне Калахари.

Я тревожно сглатываю и замираю в знакомом предвкушении.

Интересно, когда дурное влечение к этому ненормальному наконец пройдёт?

И пройдёт ли когда-нибудь?

— Неее. Ты точно ей не брат, — посмеивается свидетель развернувшийся сцены. — Она, конечно, та ещё шлюха, но мне кажется ты сейчас перегибаешь…

Что? Я не ослышалась? Как он меня назвал? Вот вам и рыцарь!

Пока соображаю точно ли мне адресовано сие обращение, Брукс успевает в два шага добраться до него и разбить ему лицо.

В шоке наблюдаю за происходящим. Уж слишком быстро сменяются картинки.

Удар. Ещё. Мой «защитник», оказавшийся волком в овечьей шкуре, падает на землю и получает снова.

— Эй, хватит, — испуганно хватаю Рида за футболку. Боюсь, что забьёт парня до смерти.

— Уходи отсюда, — кричу я, одновременно с этим пытаясь утихомирить своего вскипевшего сводного брата.

Но это так же нереально, как успокоить один из проснувшихся вулканов Индонезии.

Мой несостоявшийся ухажёр вытирает кровь рукавом белоснежной рубашки. Встать сразу, видимо, не может. Рука у Брукса, надо сказать, тяжёлая.