Мои калифорнийские ночи
Шрифт:
— Сотню раз предупреждал: не провоцируй меня! — говорю я и делаю затяжку.
Исайя хмыкает и опирается спиной о стену. Так и сидит на асфальте, вставать не торопится. Трёт ушибленное плечо и нецензурно выражается себе под нос. Пусть вообще скажет спасибо, что я целенаправленно нанёс ему минимум увечий. Ибо наши силы не равны.
— Выпускной послезавтра, идиот, — дотрагивается пальцами до лица.
— Ничего, вызовешь себе гримёра. Сделает из тебя кинозвезду.
Надо признать, последнее время он чересчур храбрится. Уж не знаю, может просто хотел продемонстрировать своё эго
Как бы то ни было, но всё же не в его стиле лезть на рожон. Тем более, когда дело касается меня.
— Оставь её в покое, Брукс, — поворачивая ко мне голову, говорит Исайя.
Я удивлённо выгибаю бровь и равнодушно смотрю на то, как из его носа струйкой стекает кровь.
— Всякий раз, когда вы оказываетесь рядом, Дженнифер страдает от твоего грубого отношения к ней.
Да что ты! Поверь, не всегда… Но его слова всё равно отзываются эхом. Ведь львиная доля правды в этом есть. Однако я всё так же молчу, выкуривая сигарету.
— У нас с ней всё серьёзно. И я готов, если придётся, бороться за неё. Даже с тобой, — добавляет он.
— Бороться со мной? Что ты имеешь ввиду, Ричи? — хмуро смотрю на него в ответ.
— Она никогда не скажет, но я не слепой, понятно? Думаешь не замечаю, как ты на неё смотришь? — прищуривается он.
— И как же? — интересуюсь я и выпускаю изо рта облако белёсого дыма.
У Исайи сейчас такое дебильное выражение лица… Словно он джекпот сорвал.
— Ты её хочешь, признай, — заявляет мне он.
Я ухмыляюсь. Не отрицаю. Не в моих правилах прятать голову в песок.
— Есть что-то грязное в этой вашей чёрной ненависти, — задумчиво произносит блондин и проводит рукой по волосам.
— Ричи, — качаю головой. — Я всегда беру своё, ты же знаешь.
— Но не в этот раз, верно? — откровенно потешается он.
И меня бесит этот его издевательский тон.
— Только потому что я так решил, — пресекаю его попытки задеть меня.
Он снова становится серьёзным. Представляю, как закрутились винтики в его голове.
— Ты ведь не обижал её? Не принуждал…
— Что ты несёшь, кретин? — раздражённо перебиваю я.
Принуждал?
Смеюсь я и зажимаю пальцами переносицу. Ох, Ричи, я бы с удовольствием поведал тебе пикантные подробности, от которых твоё выражение лица изменилось бы в считанные секунды, да только не хочу. Не хочу обсуждать то, что происходило у нас с ней. Ни с тобой, ни с кем бы то ни было другим. Это только моё.
— Оставь её в покое, — снова повторяет. — Для тебя Смит — всего лишь игрушка, нечто вроде вызова, приключения. А люблю её. Так сильно, что готов на всё. Я хочу быть с ней, а она хочет быть со мной. Не мешай мне Брукс!
Этот его грёбаный монолог, полный отчаяния, отзывается каким-то давящим, неприятным чувством в моей грудной клетке.
— Мне плевать на ваши отношения, — ровным голосом отвечаю я.
— Ну разумеется! Ты потому в срочном порядке потащил её домой? И того парня избил тоже поэтому?
Вообще-то это должен был сделать ты.
Я сжимаю челюсти до хруста.
— В чём твоя проблема Ричи? Не уверен в себе? — мои губы расползаются в ленивой улыбке. —
Или, может, в ней?Он бросает на меня недовольный взгляд. Похоже, я выбил страйк.
— Ты — моя проблема, — громко и бесстрашно выдаёт он.
Эта его достойная Голливуда реплика не вызывает ничего кроме жалости и смеха.
— Надо же, как всё повернулось, друг, — подчёркивая последнее слово, говорю я.
Он молчит, прикладывая к носу белоснежный платок с узорами. Держу пари, на нём есть его инициалы. У богатых аристократических семеек, имеющих ветвистое генеалогическое древо, свои причуды. И фамильные платки — одна из них.
— Дженнифер — слишком хороша для такого, как ты, Рид. Просто признай это.
Ричи удивляет меня всё больше и больше. Но, положа руку на сердце, и в этом он прав! Наш сладкий мажор подходит ей куда больше…
— Я не пойму, к чему ты ведёшь?
— Не вмешивайся, пожалуйста, — просит он, наконец, поднимаясь на ноги. — У нас с ней только-только всё наладилось.
Отряхивает невидимую пыль с брюк и заправляет рубашку. Кривится и снова хватается за плечо. Нытик.
— Ну да, я вижу, — не могу сдержать язвительный комментарий. — Как раз поэтому она так отчаянно тёрлась о член того придурка.
— Заткнись! — вспыхивает он. — Хотела вывести меня на эмоции. У девок в голове свои тараканы.
Я выбрасываю окурок в урну и засовываю руки в карманы. Поднимаю голову, глядя в ночное небо, усыпанное мириадами звёзд.
— Ты и правда слеп, Ричи, — спокойно говорю ему я.
До него так и не дошло, что в этой дурацкой игре он — всего лишь разменная монета. Есть только один человек, ради которого затевалось это шоу.
И да, это возымело эффект. Потому что как и в тот вечер на побережье, накрыло. И если в прошлый раз меня разъярённого остановил Лерой, то в этот — его рядом не оказалось, и всё пошло не так…
Я смотрел на то, что она делает, и мысленно представлял, какая расправа её ждёт. Хотелось свернуть тонкую шею прямо там. И это несмотря на то, что прекрасно понимал: нарочно всё устроила.
Стоял там, опрокидывая в себя очередную стопку виски и не мог понять, почему и что так разрывает изнутри. Кровь кипела раскалённой лавой, и гнев тягучей жидкостью расползался по венам.
Сначала этот дикий перфомэнс с незнакомым парнем. Вела себя, как последняя дрянь.
Дура, не понимает, чем для неё могут кончиться подобные откровенные танцы. Решила раззадорит одного и поиграет на нервах у другого. Мужчины в таких ситуациях воспринимают всё несколько иначе. Даже если перед ними всего лишь навсего глупая малолетка.
Ричи стоял истуканом, нервно почёсывая шею. Полудурок. И после этого он будет утверждать, что между ними глубоко серьёзные отношения?
Не выдержал и назвал его недоумком, о которого вытирают ноги. Тут же с перекошенной от обиды мордой Исайя помчался на танцпол, чтобы отлепить даму сердца от незнакомого брюнета.
А я всё смотрел и смотрел на неё…
Каждый жест, каждая улыбка вызывала новый приступ необъяснимого и неконтролируемого желания придушить эту девчонку.
Я видел, нечто подобное творилось с Картером. И заканчивалось это всегда плохо.