Мои маленькие тайны

— Но я же не сказал, — с большой поспешностью проговорил он. — И ты за это должна отдать мне должное.

— Ты этого не заслуживаешь, — устало вздохнула Эвелин. И разве не по такому случаю говорят: горшок над котлом смеется, а оба черны. Твои похождения были легендой.

— Я мужчина, — с апломбом заявил он. — У мужчин другие правила.

— Значит, все из-за того, что я не была девственницей? — Она не могла поверить, что ответ так прост. Осознавать это было горько и больно. — Если я не сохранила девственность до свадьбы, значит, способна лечь в постель с кем угодно?

— Нет, конечно, нет. — Голос Эдриена обрел некоторую твердость. — Не с кем угодно.

— Но все же ты мне не поверил.

— Да, — резко сказал Эдриен и отвернулся. — И приношу свои извинения.

— Значит, вот как ты себе представляешь ситуацию. Ты извинился, я, разумеется, простила, и мы будем жить дальше, словно ничего не произошло?

— Так было бы лучше всего.

— Я очень зла на тебя.

— Я вижу.

— Ты мне солгал.

— Я не лгал. — Эдриен помолчал и спросил: — Когда?

— Когда сказал, что все случившееся до нашей свадьбы не имеет значения.

— Это было давно. И я так и думал.

— А теперь так не думаешь? — Эвелин прищурилась. — Ты ведь только что швырнул мне в лицо мое прошлое.

— Ты неправильно поняла.

— Но ты же его привел как довод в пользу моей неверности.

— Я знаю, так могло показаться… — Эдриен подался к жене. — Но поверь, твое прошлое — последнее, о чем я думал.

— Не знаю, хуже это или лучше. — Она несколько мгновений смотрела на мужа в упор. — Ты понимаешь, что не только разозлил меня, но и обидел, причинил боль.

Его голова дернулась, словно от пощечины. Жаль, что ей не пришло в голову ударить его по лицу. Глядишь, стало бы легче.

— Я никогда не сделал бы ничего, чтобы причинить тебе боль.

— И тем не менее… — Неожиданно Эвелин почувствовала, как к глазам подступили слезы. Но она не могла разрыдаться перед ним. Она права. Это она пострадавшая сторона. Ее предали. — Ты это сделал.

— Прости меня.

— Возможно. — Она тряхнула головой и выпрямилась. — Но пока я не готова это сделать.

— Понимаю, — напряженно проговорил Эдриен. — А когда?

— Не знаю. — Она вздохнула. — Пока я намерена потратить довольно много твоих денег.

— Ради Бога. — Эдриен кивнул. — Сколько хочешь.

— Я хочу полностью обновить свой дом, в котором сейчас живет Селеста. Возможно, придется кое-что пристроить.

— Хорошая мысль.

— Занимаясь этим… — она внезапно приняла решение, — я буду жить там, чтобы наблюдать за ходом работ.

— Ты хочешь отсюда уехать? — переспросил Эдриен.

Эви кивнула.

— Надолго?

«Неужели он даже не попытается меня остановить?»

— Как пойдут дела.

Он некоторое время молчал.

— Ты говоришь не о ремонте, я правильно понял?

— Похоже, вопрос доверия между нами довольно сильно обострился. Вернее, вопрос отсутствия доверия. Я всегда доверяла тебе и считала, что ты доверяешь мне.

— Так и есть.

«Тогда останови меня».

— Явно недостаточно. — Она с большой тщательностью выбирала слова. — Доверие, любовь моя, следует вскармливать, а если оно рушится — долго и заботливо восстанавливать.

— Но я доверяю тебе.

— Возможно. Не знаю. Но теперь я не уверена, что доверяю тебе.

— Я понял. — Эдриен кивнул. — Тебе не нужно уезжать.

«Слава Богу! Он все-таки решил меня остановить».

— Это твой дом, и ты должна жить здесь. А я могу пока пожить в клубе.

У Эвелин заныло сердце.

— Нет. — Для большей убедительности она ожесточенно помотала головой. — Будет разумнее, если я поживу в своем доме. Заодно прослежу за ремонтом. Ну, ты понимаешь.

— Боюсь, что да, — проговорил Эдриен, глядя в сторону. — Что ж, как скажешь.

«Он намерен меня отпустить?» Да как он может? И как она может уехать? Оставить его? Но если она проявит слабость сейчас, то тем самым признает правоту мужа. Значит, в том, что он сделал, нет ничего страшного. В его поведении. В его мыслях о ней. Эвелин не желала прожить остаток жизни с мужем, который всякий раз, глядя на нее, будет сомневаться в ее верности.

Ее снова охватил гнев. Отвернувшись от мужа, она неторопливо направилась к двери. Ее не устраивал и брак, в котором муж и жена живут в одном доме, как соседи. Нет, она оставит Эдриена на некоторое время, чтобы он осознал собственную вину и раскаялся. Только тогда она его простит. Конечно, простит. Ведь она всем сердцем, всей душой любит мужа. И может держать пари, что он тоже ее любит.

Она дошла до двери и оглянулась.

— Да, еще одно… Это касается моего ума.

— Эви, я никогда не хотел…

— Хотя нет на свете мужчины, с которым я хотела бы быть больше, чем с тобой, если когда-нибудь я решусь завести любовника, уж поверь, у меня хватит ума провернуть все так, чтобы ты ничего не узнал.

Эдриен нахмурился.

— Это угроза?

— Что ты, конечно, нет, мой дорогой муж. — Ее взгляд был тверд. — Это обещание.

Она великолепна.

Несмотря на тяжесть, появившуюся где-то в животе, Эдриену хотелось смеяться от чистого, ничем не замутненного восторга. Он уже видел Эви, охваченную страстью, но эта страсть была иного рода. И Эви была восхитительна. Боже, как сильно он ее желал! Интересно, сколько мужчин так сильно и страстно хотят собственную жену? Да, она его жена. И он намеревался во что бы то ни стало удержать ее.

Эдриен вернулся за стол и сел. Она, конечно, во всем права. И он не мог винить ее за ярость, боль и обиду. Он действительно повел себя как идиот. Не поверил ей, хотя не имел для этого никаких оснований. Ему следовало с самого начала понять, что она опять связалась с департаментом. И ничего ему об этом не сказала, потому что не могла. Не имела права. И она ни разу не солгала ему. Можно говорить только о недомолвках. А учитывая, как много он жене не поведал, в его интересах не считать недомолвки ложью.

И не следовало упоминать о ее прошлом. Тем более что он знал о ней абсолютно все, включая имена ее немногочисленных… крайне немногочисленных любовников. Департамент всегда собирал максимум информации о своих агентах.

Он достал бумагу и стал перечитывать написанное.

«Моя дорогая Эви…»

Даже лучше, если они не будут жить под одной крышей, пока он осуществляет свой план. Так будет проще. Он с самого начала рассчитывал на притягательную силу слов, но теперь понял, что надо действовать быстрее. Он не мог долго жить без нее, спать в холодной постели, и пока Сэр будет соблазнять ее на бумаге, Эдриен сделает все от него зависящее, чтобы получить ее прощение.