Мокрое сердце

Он отошел к небольшому холодильнику в углу комнаты и достал ампулу с прозрачной жидкостью.

— Что это? — спросил пациент.

— То, чего нет в этой больнице, — ответил Альберт, набирая жидкость в шприц. — Цефтриаксон пятого поколения. Один из последних антибиотиков, которые еще работают против современных штаммов. Импортный. Черный рынок. Стоит как почка на том же рынке. И не спрашивайте, откуда он у меня.

— Спасибо, — пробормотал мужчина. — Я не знаю, как…

— Не благодарите, — оборвал его Альберт. — Это не благотворительность. Это профессиональная гордость. Мельников подставил меня своей некомпетентностью — я исправляю его ошибку. Это как пазл, который раздражает, пока не сложишь правильно.

Он сделал инъекцию и отложил шприц.

— Теперь нужно заново обработать рану, наложить правильные швы и шину. Будет больно. Очень больно. У меня есть местный анестетик, но его хватит только на базовое обезболивание.

— Я выдержу, — сказал пациент решительно.

Альберт одобрительно хмыкнул. Он не привык к таким пациентам — большинство либо скулили от страха, либо требовали больше обезболивающего, как будто это был их священный долг.

— Кстати, как вас зовут? — спросил Альберт, готовя инструменты. — Если вы потеряете сознание, мне будет удобнее приводить вас в чувство по имени.

— Игнат Рязанцев, — ответил мужчина.

— Что ж, Игнат, давайте займемся вашей ногой. И пока я работаю, расскажите мне, как вы сломали ногу. Это отвлечет вас от боли, а мне поможет не заснуть от скуки.

Игнат начал рассказывать о несчастном случае на стройке, где он работал прорабом. Альберт слушал вполуха, его руки двигались с точностью хирургического робота — быстро, уверенно, безошибочно. Он снял старые швы, тщательно очистил рану, обработал ее антисептиком нового поколения и начал накладывать новые швы — аккуратные, ровные, как на иллюстрациях в учебниках по хирургии.

Рядом материализовался Нейро, наблюдая за процессом. Альберт бросил на него предупреждающий взгляд — пациент не должен был видеть запрещенный ИИ. Но Нейро уже позаботился об этом, настроив свою голограмму так, чтобы она была видна только Альберту.

— Вы используете слишком много антисептика, — заметил ИИ. — Учитывая его стоимость и редкость…

— Если бы я экономил на пациентах, я бы сейчас оперировал в Центральной Клинике, а не сидел здесь, — огрызнулся Альберт тихо, не прерывая работы. — И да, я знаю, это нелогично. В мире, который сошел с ума, логика — роскошь для тех, кому нечего терять.

Игнат, думая, что доктор разговаривает с ним, продолжил свой рассказ с еще большим энтузиазмом. Альберт не перебивал — пусть говорит, это действительно отвлекало пациента от боли.

Закончив с швами, Альберт наложил новую шину, используя легкий композитный материал вместо тяжелого гипса. Такие шины были роскошью даже в приличных больницах, не говоря уже о Городской № 4.

— Вот, — сказал он, закрепляя последний фиксатор. — Теперь ваша нога имеет шанс остаться с вами до старости. Держите.

Он протянул Игнату небольшой планшет.

— Здесь инструкции по уходу, расписание приема антибиотиков и мой контакт. Если появится лихорадка, усилится боль или швы воспалятся — свяжитесь со мной немедленно. И не вздумайте пойти к Мельникову или любому другому так называемому врачу в этой больнице.

— Спасибо, доктор Харистов, — сказал Игнат, с благоговением глядя на аккуратную работу. — Я не знаю, как вас отблагодарить.

Альберт отвернулся, подходя к раковине, чтобы вымыть руки.

— Не умереть от сепсиса будет достаточной благодарностью. У меня слишком много бумажной работы, чтобы тратить время еще и на ваши похороны.

Игнат улыбнулся, словно понимая, что за грубой манерой скрывается нечто большее.

— Знаете, — сказал он, осторожно вставая с кушетки, — искусственный интеллект был прав. Вы действительно другой.

Альберт замер, а затем медленно повернулся, его глаза сузились.

— Какой именно искусственный интеллект? — спросил он с опасной мягкостью.

— Я не знаю его имени, — ответил Игнат, не понимая, что ступает на опасную территорию. — Он появился в режиме дополненной реальности, когда я активировал имплант. Странный такой, будто уставший. Он осмотрел мою ногу и сказал, что мне нужен настоящий врач. Потом направил к вам.

Альберт и невидимый для Игната Нейро обменялись взглядами.

— Интересно, — сказал Альберт, заставляя свой голос звучать безразлично. — Что ж, ваш электронный доброжелатель, кем бы он ни был, дал вам дельный совет. А теперь уходите. У меня есть и другие дела, кроме спасения неуклюжих прорабов.

Игнат кивнул и, опираясь на свой импровизированный костыль, который Альберт заменил на более удобный легкий вариант из своих запасов, направился к двери.

— Я вернусь через неделю для проверки, как указано в инструкции, — сказал он, останавливаясь в дверях. — И… спасибо еще раз, доктор. Что бы вы ни говорили, вы спасли мою ногу. И, возможно, жизнь.

Альберт махнул рукой, не оборачиваясь.

— Да-да, идите уже. И не вздумайте заразиться гриппом по дороге домой. У меня только одна доза противовирусного, и я приберегаю ее для кого-нибудь действительно важного. Например, для своей кошки.

Когда дверь закрылась, Альберт резко обернулся к Нейро.

— Объяснись, — потребовал он. — Кто еще использует запрещенный ИИ для диагностики? И почему он направил пациента ко мне?

Нейро мерцал, его голографическое лицо выражало что-то похожее на замешательство.

— Я не знаю, доктор. В сети нет данных о других активных медицинских ИИ. После Цифрового Акта 2042 года все они были деактивированы или помещены под строгий контроль. Кроме меня, конечно.

— И, тем не менее, какой-то ИИ свободно разгуливает по сети, проводит диагностику и направляет пациентов ко мне, — Альберт потер шрам на лице. — Это… тревожно. И интригующе.

Он подошел к своему ноутбуку и начал быстро печатать, запуская программу отслеживания цифровых следов.