Мокрое сердце

Он повернулся к Альберту.

— А потом я увидел, как система меняется. Как идеалы заменяются расчетом. Как безопасность граждан становится разменной монетой в играх власти и денег.

Он сделал паузу.

— Когда я увидел, как мой напарник получил приказ помочь людям Вельского, что-то сломалось внутри. Я понял, что вся структура, которой я служил, прогнила. А потом я увидел тебя — человека, который действительно спасает жизни. Который делает то, что должна была делать система.

Его взгляд стал жестким, решительным.

— Я хочу наконец встать на правильную сторону. Хотя бы раз в жизни.

Альберт медленно кивнул, принимая это объяснение.

— Хорошо, — сказал он. — Но нам нужен канал связи. Способ передать информацию.

— Уже продумал, — Добров достал из кармана небольшое устройство, похожее на обычную пуговицу. — Микропередатчик. Военная разработка. Радиус действия — до пяти километров. Односторонняя связь: я говорю, ты слушаешь.

Он передал приемник Альберту — такой же незаметный, легко крепящийся к одежде или даже к коже.

— Встретимся через 12 часов, — сказал Добров, проверяя оружие. — У старого водохранилища к востоку от города. Если я не приду… — он сделал паузу.

— Я найду тебя, — твердо сказал Альберт. — Теперь ты тоже часть команды. А своих мы не бросаем.

Добров впервые за их знакомство искренне улыбнулся.

— Береги себя, док, — сказал он, направляясь к выходу из подвала. — И помни: что бы ни случилось, твоя работа важнее, чем жизнь любого из нас.

С этими словами он исчез в темноте, ловкий и быстрый, как хищник в ночи.

Альберт остался один, с микроприемником в руке и тяжестью ответственности на сердце. Единственное утешение — наномашины в его крови, усиленно работающие над регенерацией тканей плеча, и те же наномашины в крови Доброва, дающие ему преимущество, о котором агенты ГКМБ даже не подозревали.

Илья Добров двигался тенью среди теней, используя каждое укрытие, каждый темный угол. Улучшенное зрение, результат действия наномашин, позволяло ему видеть в темноте почти так же хорошо, как днем. Усиленный слух улавливал малейшие звуки — шаги патрулей, переговоры по рации, даже дыхание часовых на блокпостах.

Так вот как ощущает мир Харистов, подумал он с внезапным пониманием. Неудивительно, что он стал таким выдающимся диагностом. Он буквально видит то, что скрыто от обычных глаз.

По мере приближения к Фармзаводу охрана усиливалась. Добров насчитал три кольца оцепления — внешнее из регулярных полицейских, среднее из специальных подразделений ГКМБ, и внутреннее, непосредственно вокруг завода, из элитного отряда «Щит» — личной гвардии Строгова.

Серьезная подготовка, оценил Добров. Словно они ожидают не просто задержания беглеца, а полномасштабного сопротивления.

Он выждал удобного момента, когда патруль сменялся на одном из внешних постов, и быстро пересек первую линию охраны. Затем, выбрав момент, дезориентировал второй кордон дымовой шашкой, умело брошенной с безопасного расстояния. В возникшей суматохе ему удалось проскользнуть еще ближе к цели.

Но внутренний периметр был настоящей крепостью. Агенты «Щита» стояли плечом к плечу, в полной боевой готовности, с приборами ночного видения и тепловизорами.

Традиционным путем не пройти, понял Добров. Нужен другой подход.

Он сделал то, чего от него никто не ожидал — вышел из укрытия с поднятыми руками и направился прямо к ближайшему посту.

— Агент Добров, ГКМБ, специальное задание, — четко произнес он, когда на него нацелились десятки стволов. — Мне нужно видеть инспектора Строгова. Немедленно.

На мгновение повисла напряженная тишина. Затем командир поста, человек в тактическом снаряжении с закрытым лицом, сделал знак подчиненным. Доброва быстро, но без лишней грубости обыскали, изъяли оружие и сопроводили через контрольно-пропускной пункт внутрь периметра.

Там, в мобильном командном центре, развернутом у входа в подземные уровни завода, его ждал Игорь Строгов. Глава ГКМБ выглядел усталым, но собранным. В его холодных глазах читался расчет.

— Добров, — он даже не попытался скрыть удивление. — По докладу Данилова, ты предал организацию и сбежал с Харистовым.

— Дезинформация, инспектор, — спокойно ответил Илья. — Часть плана. Я внедрился к Харистову, чтобы выяснить местоположение всей его сети. И остальных образцов нанокрови.

Строгов внимательно изучал его лицо, ища признаки лжи.

— И где же Харистов? — спросил он наконец.

— Ранен при задержании, — Добров указал на свое плечо, все еще с остатками крови на одежде. — Мне удалось его ранить, но он сумел уйти в канализационную систему. Я преследовал его, но потерял след. Решил вернуться к базе, доложить обстановку.

Строгов переглянулся с Виктором Даниловым, который стоял рядом, с перебинтованной рукой и выражением плохо скрываемой ненависти на лице.

— Он лжет, — процедил Данилов. — Я видел, как он защищал Харистова. Как стрелял по нашим.

— Я стрелял по людям Вельского, которые нарушили субординацию, — парировал Добров. — Мой приказ был задержать Харистова живым и неповрежденным. Они собирались убить его или похитить.

— А контейнер с нанокровью? — прищурился Строгов. — Ты забрал его у оперативников Вельского. Где он?

— У Харистова, — не моргнув глазом солгал Добров. — Он восстановил контроль над контейнером во время моего преследования. Это часть причины, почему я вернулся: нужны дополнительные ресурсы для поимки.

Строгов долго молчал, очевидно взвешивая все за и против. Наконец он кивнул.

— Допустим, я поверю тебе. Но ты понимаешь, что после такого… отклонения от протокола потребуется полная проверка. Включая допрос с использованием спецсредств.

— Я готов к любой проверке, инспектор, — Добров встретил его взгляд с профессиональным спокойствием. — Я служу ГКМБ и государству. Всегда служил.

Строгов изучал его еще несколько секунд, затем кивнул своим людям.

— Отведите агента Доброва в комнату для допросов. Подготовьте все необходимое. Я лично проведу проверку… после завершения основной операции.