Молчание во благо. Том 1

Мирак кивнул, словно её слова подтвердили его мысли. Он скрестил руки, его взгляд стал острым.

— Тогда скажи, как, по-твоему, надо тренировать последователей, чтобы они выжили против Ямагути-гуми? — спросил он, чуть наклонившись к ней. — Всё, что я вижу сейчас — максимально щадящий режим, чтобы они не дай бог не стали сильнее и не бросили вызов Якудза… ты спрашивала у меня, хочу ли я снять нагрузку с сестры. А ты то — хочешь?

— Хорошо… неплохо тебя поднатаскали в академии, но что ты предлагаешь?

— Хм…

Последователи по большей части набирались с детства. Их воспитывают в духе преданности традициям и ценностям клана, поэтому подчинение становится частью их идентичности. Отказаться от клана — значит предать свою семью и историю.

Ко всему прочему, клан — это гарантия безопасности, общая сила, которая защищает от угроз. Последователи понимают, что без клана их шансы на выживание резко падают, и это заставляет их держаться вместе, даже если лидер требует многого.

— «Но если в будущем придётся нанимать кого-то со стороны, то они могут попытаться уйти».

* * *

Память Мирака унесла его обратно в мрачные залы культа драконьих жрецов — холодные, высеченные из чёрного вулканического камня пещеры, где воздух был тяжёлым от запахов крови, пота и ржавого железа. Тусклый свет факелов, чадящих смолой, едва пробивался сквозь густую тьму, отбрасывая длинные, зловещие тени на стены, покрытые выщербленными рунами. Пол под ногами был скользким от пролитой крови и грязи, а в центре зала стоял круг из молодых последователей — их тела дрожали от усталости, лица были перепачканы сажей и кровью, а руки крепко сжимали мечи с зазубренными лезвиями.

Жрецы, облачённые в драконьи маски, возвышались над учениками, словно воплощённые кошмары. Их шаги гулко отдавались в каменных сводах, а голоса, грубые и лишённые всякой жалости, резали слух. Главный жрец, чья маска изображала пасть дракона с оскаленными клыками, выступил вперёд, держа в руках длинный меч, с которого ещё капала кровь предыдущего испытания. Его глаза, горящие из-под прорезей маски, обвели круг последователей.

— Вы — ничто, — прорычал он, его голос эхом отразился от стен. — Слабая плоть, недостойная служить драконам. Мы выжжем вашу слабость, или она пожрёт вас. Лечитесь не магией, не Ту’умом — только тем, что в ваших руках. Раны — ваш учитель. Не справитесь — сгинете.

С этими словами он дал знак, и помощники жрецов швырнули на пол перед учениками грубые кожаные мешки, набитые самыми простыми средствами: грязные бинты, кривые иглы, грубые нити, пучки вонючих травяных мазей и куски засохшей коры для остановки крови. Никаких заклинаний, никакого исцеления — только то, что можно использовать в пылу боя.

— Начинайте, — рявкнул жрец, и круг ожил звоном стали.

Мирак, тогда ещё юный и необстрелянный, встал напротив другого ученика — худого парня с безумным взглядом. Их мечи столкнулись с такой силой, что искры полетели в стороны. Первый удар пришёлся Мираку в плечо — лезвие рассекло кожу и мышцы, кровь хлынула вниз по руке, заливая пальцы. Он стиснул челюсть, подавляя крик, и тут же контратаковал, целясь в грудь противника. Его клинок оставил глубокий порез на рёбрах врага, и тот пошатнулся, но не упал.

— Лечись! — рявкнул жрец, подойдя ближе и пнув сумку к ногам Мирака.

Сквозь боль и шум в ушах Мирак рухнул на одно колено, выхватил из мешка бинт и мазь. Пальцы, скользкие от крови, дрожали, пока он наспех размазывал едкую зелёную пасту по ране — она жгла, как огонь, но кровь начала сворачиваться. Он схватил бинт и обмотал плечо, завязав узел зубами, пока жрец стоял над ним, наблюдая с презрением. Поднявшись, Мирак снова бросился в бой, чувствуя, как рана тянет при каждом движении.

Рядом другой последователь — девушка с короткими волосами — получила удар мечом по бедру. Её нога подкосилась, кровь текла ручьём, но она, хрипя от боли, схватила иглу и нить из аптечки. Прямо под взглядами жрецов она вонзила иглу в кожу, стягивая края раны грубыми, неровными стёжками. Кровь сочилась сквозь швы, но она стиснула зубы и поднялась, вновь бросившись на противника с мечом в руках. Жрец, заметив её усилия, лишь хмыкнул:

— Медленно. Следующий раз — умрёшь.

Тренировка превратилась в мясорубку. Ученики сражались с реальными клинками, и каждый удар оставлял след — порезы, рваные раны, сломанные кости. Спарринги шли до изнеможения или до тех пор, пока один не падал замертво. Жрецы не вмешивались, лишь подгоняли окриками и пинками. Один парень, слишком слабый, чтобы зашить глубокий порез на груди, рухнул на колени, задыхаясь в луже собственной крови. Жрец подошёл, придавил его голову сапогом к полу и презрительно бросил:

— Мусор.

Мирак продолжал бой. Его противник ударил снова — меч скользнул по предплечью, оставив длинный разрез до локтя. Кровь брызнула на камни, но Мирак не остановился. Он отбросил меч в другую руку, свободной выхватил из аптечки кору и прижал её к ране, зажимая пальцами, пока кровь не замедлила течь. Затем, шатаясь, он вонзил клинок в грудь противника, пробив его насквозь. Тот рухнул с хрипом, а Мирак, тяжело дыша, повернулся к жрецу.

Главный жрец кивнул, его маска чуть дрогнула, словно в намёке на одобрение.

— Ты — выживешь, — бросил он, обведя взглядом остальных. — Остальные — мясо для червей.

* * *

— Раньше мы звали слуг Камо, чтобы залечивать ваши промахи, — сказал он низким голосом, спокойным, но твёрдым. — Вы отточили аккуратность под взглядом Широи, но не надейтесь, что в будущем я побегу к чужакам за каждым вашим синяком.

— Это уж слишком, — шепнула юная последовательница, наклонившись к приятелю. Её слова едва прозвучали, но Мирак шагнул вперёд и швырнул перед ними связку деревянных мечей. Они упали на циновки с глухим стуком, подняв облачко пыли.

— Бейте, чтобы убить, — сказал он, и его слова, тяжёлые и холодные, заставили всех в зале затаить дыхание. Он наклонился, высыпав к их ногам аптечки — грубые кожаные сумки с бинтами и мазями, что глухо ударились о пол. — Не знаю, кем надо быть, чтобы не суметь зашить себя с такой медициной.

Молодой парень, чьи руки ещё дрожали от утренней тренировки, не выдержал и шагнул вперёд, его голос сорвался:

— Как вы можете заставлять нас драться до крови?

Мирак медленно повернул голову, его взгляд пригвоздил парня к месту.

— Лучи, верно? — спросил он низким голосом, чуть наклонив голову. — И что, когда бой станет настоящим, ты побежишь в укрытие, чтобы перевязать царапину? Думаешь, тебе дадут такую роскошь? Слабость может привести к провалу, и я не дам вам этого шанса. В битве, конечно, есть не только два пути, но на войне их не рассматривают — подставишь спину врагу, и всё кончено. Вас не на убой гонят. Имейте гордость заточить себя здесь и сейчас.

Зал замер в тишине, лишь скрип циновок под ногами нарушал её. В этот миг из тени выступила Широя, её белые волосы сверкнули в полумраке, а голос, твёрдый, но усталый, прорезал напряжение: