Молчите рефери!
Шрифт:
13.
Пока муж с улыбкой рассказывал, как он вошел в дом, отсидел все время моего телефонного монолога в гостиной, а потом тихо улизнул, ведущая не сводила с него завороженного взгляда. Я непроизвольно обратила его внимание на себя:
– То есть ты подслушал.
– Я вдохновился. – Ответил Леша, погладив мои пальчики. – На тот момент на моем счету лежало больше, но при этом я был уверен, что на такие деньги люди не живут. Так что твой воодушевляющий монолог пришелся как нельзя кстати.
Из того что он мне рассказал много после случившегося я помню,
– Ольга, а вы так ничего и не заметили?
– Заметила. Тень. Но от поисков отбрасывающего ее человека, отказалась почти сразу же.
– Что этому способствовало?
– Раиса Викторовна вернулась из парикмахерской.
Ева улыбнулась и понимающе кивнула: - С тех пор она не посещала более именитого стилиста.
– Да. Зато в доме целый месяц жил сказочный персонаж Мальвина, и мы все успели к ней привыкнуть.
Ведущая шоу мягко рассмеялась: - Итак, когда же вам удалось рассмотреть в Алексее тот неграненый бриллиант, которого вам не хватало для полноты…
– Коллекции? – улыбнулась я.
– Мироощущения. – Утвердительно предположил муж, и Ева кивнула.
– К сожалению, при малоприятных обстоятельствах. – От смущения я потерла нос и тихо добавила.
– Моя готовка чуть не убила Сергея.
– Он сам себя чуть не убил. – Поправил меня Леша с улыбкой. – Ты же не вливала в него тот суп.
– Да, но я оставила его на плите, и он попробовал, и…
– И? – поинтересовалась, сидящая напротив.
– И это стало последней каплей на его пути в больницу.
***
Завершив разговор с Лешей я увидела тень в коридоре, тут же набрала Сережу и, слушая гудки вызова, вышла в прихожую.
– Да? – прозвучало в трубке после третьего гудка.
– Кажется, я зря тебя тревожила.
– То, что предстало предо мной, было синеволосым, как Мальвина, и грустным, как Пьеро, поэтому тихо раздевалось и разувалось, стараясь не выдать своего возвращения.
Когда младший Краснощек раздраженно спросил: «Оля, что там?»
Я не менее удивленно ответила:
– Раиса?
– Что с ней? – я молчала, продумывая, что сказать. Не объяснять же ему, что новоявленная хозяйка дома стала жертвой стилиста и теперь чуть ли не плачет, глядя на себя в зеркало.
– Ничего. Извини, что побеспокоила. Я тебе потом перезвоню.
К тому моменту, когда я кое-как успокоила супругу Богдана Петровича, приготовила ей чай и усадила на кухне, в дом ворвался гневный младший, требуя объяснений.
– Сморчок, что за дела?! Я дозвониться на твой телефон не могу, а домашний… - тут он завис, разглядывая синевласку.
– Ой, Селозь, кажется, я в смятении
отрубила все телефоны в доме. И…– Все. Я все понял.
– Спасибо.
Он кивнул и остался стоять истуканом посередине столовой.
– Есть будешь? – предложила, исключительно чтобы истукан вышел из ступора и перестал вгонять мачеху в краску, с нее краски на сегодня достаточно.
Младший приложил руку к ребрам, посмотрел на часы, дал добро, и пошел повесить куртку.
– Есть картошка в белом соусе. Тебе как набрать: с мясом или без? – спросила вдогонку.
– Конечно с мясом, - заступилась за него Раиса, - к вегетарианцам не примкнул, и надеюсь, не примкнет.
– Это вопрос времени.
– Почему? – вопрос был адресован уже вернувшемуся Сереже, но ответила я.
– У него появилась новая девушка… Вегетарианка и поборница жестокого обращения с животными. И как следствие их насильственной смерти. И зовут ее…
– Алла. – Младший сел на свое любимое место и, вытянув ноги под столом, попросил подать еще салат, перец красный и копченую колбасу из холодильника.
– А сам?
– А я уже сел.
Накрыла, как он просил. Затем долила чаю Раисе и устроилась напротив, блестя на него глазами. Он от еды не оторвался, глухо спросил: - Что?
– Что новенького на любовном фронте? Ей понравился твой подарок, оценила?
– Нет.
– А что это был за подарок?
– Раиса подалась вперед с интересом переводя взгляд с меня на него. Так как Сергей увлеченно ел и делал вид, что его тут нет, ей ответила я.
– Пятьдесят разноцветных бабочек и часики с кожаным ремешком, очень изящные. – Я покосилась на младшего с улыбкой, - и что она никак не выразила своего восхищения.
– Почему же… выразила, - он быстро сделал себе бутерброд с копченостью, надкусил его, заставил нас подождать, пока прожует и проглотит и только после этого выдал, - она сказала: «люди в натуре такие уроды»
– А где ты вручил ей коробочку?
– В открытом кафе на террасе. И я очень порадовался, что не сделал этого в закрытом помещении, иначе бы она заставила меня собирать трупики и хоронить со всеми почестями.
– Все настолько плохо? – не поверила новая хозяйка дома.
– Да. – Сережа скривился и отложил ложку.
– Меня обвинили в создании спроса на эту живность.
– И изменившимся голосом спародировал Аллочку.
– Как ты мог их же вырастили ради смерти! Потом она поняла, что ремешок на часиках кожаный и чуть не запустила в меня подарком.
– Надо отдать ей должное, ты теперь и поесть нормально не можешь. – Заметила я с улыбкой.
– Еще бы. Зашли в ресторан две недели назад, я еще не знал о ее пристрастиях и сделал заказ на свой страх и риск, пока она носик пудрила. Лучше бы я этого не делал.
– Почему? – одновременно спросили мы с Раисой и затаились, ожидая ответа.
– Вначале над залом разнеслось: «Я не буду есть рыбью икру, это же их не рожденные детки!». В скором порядке предложил ей свой заказ, за первым возмущением последовало второе: «Бифштекс?! Никогда! Бедный теленок!»