Молчите рефери!
Шрифт:
– А может, передумаешь?
– Нет, хочу остаться. И вот еще…, если там что-то пойдет не так… потребуется близкий родственник с той же группой крови. Нам лучше остаться.
– Сколько времени займет операция?
– Часа два может меньше.
Он что-то прикинул и ответил:
– Могу сдать кровь сейчас, и следующие два часа…
– Будешь в состоянии амебы. – Уверенно заключила я, чем вызвала его смешок. – Это правда. Вы хуже переносите кровопотери и…
Голос осип, я не вовремя вспомнила о врачебных ошибках, совершаемых даже в очень простых операциях. О том, что анестезиолог может дать недостаточную дозу препарата,
А ведь они не сразу вычислили причину!
Вздрогнула.
– Оля, ты бледнеешь. – Он взял мою ладошку и мягко сжал. – Эй, скоро все завершится. Все хорошо.
Во всем виновата я, это был мой суп, что была моя идея с госпитализацией, и это я подставила его под ножи хирургов, а что если…?
– Оля, прекрати истерить. – Попросил Алек.
– Мне не доставит удовольствия бить по щекам, такого специалиста как ты. Слышишь?
– Слышу. – Я проморгала слезы и, сипя, призналась, - никогда не думала, что мои профессиональные качества способны защитить от избиения.
– Так не наотмашь же!
– А вдруг увлечешься?
– Не увлекусь. – Карий взгляд стал обволакивающим и бархатистым. – Хотя, кто знает…
– А Сережа знает?
– С ним я не увлекался, мы в детстве если и дрались то вместе и против кого-то, а не друг с другом.
На мое шмыганье носом Алексей отозвался мгновенно и протянул салфетку: - Он будет как новенький.
– Мугу. – Беру салфетку, вытираю слезы и только сейчас замечаю, что моя левая кисть, захвачена его рукой. Столько времени рядом сидим, а я захват только сейчас заметила. Кошмар…
Попыталась вернуть свою руку.
– Не пущу. – Ответил на полном серьезе.
– Можно я еще немного подержусь…
– Почему?
– я подняла взгляд и вновь ощутила, как сердце вздрогнуло. Он не улыбался, а просто внимательно смотрел на меня, словно бы изучая, или же как это делают люди, когда они стараются запомнить лицо нового встречного.
– Мне страшно. – Доверительно сообщил Алек.
Ему не было страшно или же неуютно, о чем он предупредил при моей второй попытке вернуть руку. Заявил, что я обхожусь и одной правой, а левую - должна оставить ему для моральной поддержки. Вдруг потребуется кровь сдать, уколов он боится, к тому же давно не ел, значит, обморок ему обеспечен.
А чтобы не отвлекалась на такие пустяки, как ладошка в захвате, не объяснив, чего же он боится больше: уколов или обморока, стал рассказывать о «тяжелом». Точнее, о ратном детстве младшего брата. Наверное, чтобы мне было с чем сравнивать эту ситуацию.
– В девять лет он сломал ключицу. Упал с дерева у бабушки в Днепропетровске.
Я недоуменно на него воззрилась, деревьев в моем детстве тоже было много, но так неудачно упасть уметь нужно.
– Это была пятнадцатиметровая плакучая ива, и упал он с верхних веток, какие-то даже сломал.
– Пятнадцать метров?
– Наверное, с десяти все же. Но это еще не самое страшное, - он ободряюще улыбнулся.
– В двенадцать младший получил трещину в запястье левой руки.
– Как?
– Осталось неизвестным. Но благодаря этому я точно знаю, что его хук правой выводит в аут.
– Вы же не дрались…
– Между собой нет, но я был свидетелем этого удара. – Алек подмигнул. – Потом было одно сломанное ребро в драке.
– Что
не поделили? ивушку?– Дрались из-за девушки. Была ли она схожа с деревом, история умалчивает.
– А как это вышло? – вспомнились все его бывшие, одна специфичнее другой, и вопрос сам собой слетел с губ.
– Он встречался с ней?
– Нет, но думал. Поэтому пригласил на танец.
– Девушка была против?
– Девушка – за, ее бывший – против. В результате парень в отставке оказался еще и в нокауте, а Сергей со сломанным ребром. Оперировать не пришлось, но он долгое время дышал через раз.
– А когда Сережа увлекся боксом?
– Ему не было шестнадцати. В тот год он неудачно «поскользнулся» и получил легкое сотрясение мозга. Вначале пошел в кикбоксинг.
– Кикбоксинг? – я недоверчиво прищурилась. – Правда?
– Да, Сергей тоже быстро понял, что длина его ног мешает стремительному передвижению по мату, и направил свои стопы в боксерский клуб.
– Более под его ногами скользкие лужи не растекались?
– Можно и так сказать. – Он покосился на часы. – А давай, переку..?
Телефонный звонок прервал его на полуслове. Алек, не думая отпустить мою руку, отогнув край куртки, попросил вытащить телефон, добавив: - У меня рука занята. Скорее вытаскивай.
Выудила телефон и вручила ему трубку со словами: - Так может, отпустишь?
– И ты сбежишь?
– Не сбегу.
– Потом проверим. – И ответил на звонок бодрым голосом: - Слушаю. Нет, все хорошо, я узнавал в приемной. Да его уже оперируют.
Он со смешком покосился в мою сторону: - Жить будет и не один год. А Оля…? Олю сейчас покормим, и тоже будет жить.
Так это он не с супругой разговаривает, догадалась я и медленно выдохнула. Хоть что-то хорошее за вечер. Его благоверная меня на дух не переваривала и при любой встрече поглядывала на меня из-под опущенных ресниц, как на экспонат Кунсткамеры. Сказать прямо что-либо мне у нее не хватало духа, поэтому временами Елена при общих знакомых семьи, делала пространные намеки. Вначале ничего незначащие, затем более конкретные: в отношении меня и Богдана Петровича, я затем меня и Сережи. Ее домыслы по первому случаю прекратились, как только к семье примкнула Раиса. А во втором, с ее слов, я была тем злом, которое не позволяет девушкам младшего Краснощека заарканить парня.
И я бы продолжала вести с ней себя дружески, если бы в один из прекрасных дней Людмила Васильевна не спросила напрямую, кто входит в мои матримониальные планы. В тот день я узнала, что они у меня есть, и более того я целенаправленно работаю над их осуществлением. Еще узнала, что даже люди, с которыми я не первый день живу и работаю, бок о бок, могут безотчетно верить Евгении, редко посещающей дом на Дагестанской.
Сомнений не было в том, что Евгения меня недолюбливает, просто не ведала за что и насколько. Теперь же все стало на свои места, и я успокоилась, окончательно сведя на нет общение с ней.
Алек сжал кисть, выводя меня из задумчивости и продолжая отвечать на телефонный звонок отца: - Нет нужды приезжать и сидеть под дверьми. Да, мы все еще здесь... Нет, хотим остаться.
Услышав следующую реплику главы семейства, рассмеялся: - Молчите рефери!
– Да именно так. Когда они завершат, я позвоню и отчитаюсь. – Подумал и добавил. – Поздно будет, могу сбросить sms. Договорились.
Дав отбой, опять сжал мою кисть: - О чем задумалась?
– О насущном. Куда пойдем перекусить?