Молчите рефери!
Шрифт:
– Что, правда? – как-то это все не вязалось с Алеком.
– Правда-правда… Поездки на выступления любимых музыкальных групп. Плюс квесты, поездки на Орель с ночевкой и ночным тусичем, как это у них называется.
– Квесты?
– про поездки на чистейшую реку страны я знала, но о квестах услышала впервые.
– Да, от «Стрим квест», они базируются в Днепре. – Кивнул младший и ограбил меня на шоколадку. Посмотрел внимательно, понял, что крик не подниму и ограбил еще на две.
– Сейчас взвою. – Сердито предупредила я.
– Ты не вой, ты слушай дальше.
–
– Есть! В общем, с его жизненными принципами «Все будет…» и «Возможно все!» он добивался, чего хотел, несмотря на сложности.
– И какие сложности выпадали на его долю?
О самом Сереже я многое узнала от Алека, будет чудесно, если теперь младший поведает о брате. Думая об этом, закусила губу в ожидании подробностей.
А он задумался и пожал плечами:
– Все что связано с работой Лешки я сейчас и не вспомню. Он с этими вопросами разбирался на ать-два и нас не привлекал.
Я припомнила, его слова относительно друзей проверенных в беде и улыбнулась. Значит, он во всем тихо и мирно разбирается сам. Похвально.
– А в других сферах его жизни?
– Тоже ничего такого…просто хорошо время проводили, посещали музеи ракето- и машиностроения, места, отмеченные историческими событиями. Разве что, как-то в поездке сломал нос. Тайна эта покрыта мраком, он так никому и не рассказал, какой Джеки Чан до его носа дотянулся.
– Знаешь, ты рассказываешь, а я как наяву увидела его с велосипедом. В шлеме, наколенниках и налокотниках не вижу, а вот с великом – да. – Я улыбнулась и подвела итог.
– Хорошо рассказываешь.
– Хорошо воображаешь. Но он должен быть в шлеме, велосипедной футболке и шортах с памперсом, на плечах вместительный рюкзак, на багажнике палатка с ковриком.
– Памперс? – подумала, что ослышалась.
– Да. – Уверенно кивнул младший. Наверное, там не тот памперс, о котором я подумала.
– И надо заметить шоколад уплетаешь тоже хорошо.
– Он указал на пустую коробку в моих руках.
Проследила за его взглядом, и тут же забыла о незнакомом слове с повышенной гигроскопичностью. Коробка на 500 гр шоколадного изделия была пуста.
– Это все я?
– Не без моей помощи, но я не сильно старался помочь. Так что да, это все ты.
– Мне будет плохо.
– А должно быть хорошо и весело.
– Весело будет. – Тихо пообещала я, откинувшись на подушки.
– Вижу.
– Он посмотрел на часы, потом на меня и непререкаемым голосом заявил: - Спать!
– Если у тебя комендантский час, то никто не держит. – Пожала плечами и указала на дверь.
– Доброй ночи, Серенький.
Улыбнулся, потер нос и ответил в том же мягком тоне: - Доброй ночи, Оленька.
В ту ночь я спала, как младенец, а утром пришло оно – осознание. Я с семнадцати лет жила Лешей, надеялась на взаимность и заменяла отсутствующую личную жизнь его редкими появлениями. Хотела обрести счастье, как только он расстанется с Наташей, а получилось, что все это время ждала и, что таить, верила в свою удачу. И вместо того, чтобы гордиться собой, все же на крайние меры я не шла, радоваться своему решению, прозрела не через десятилетие,
я начала анализировать все глупости продуманные и передуманные за это время. Что за ду…?К концу недели младший не выдержал и заявил, чтобы я покончила с раскисанием.
Он в третий раз за день застал меня на кухне перед очередной остывшей чашкой кофе. И ничего не было бы сказано против, не сиди я в темноте, в углу столовой, прислонившись лбом к стеклу. Поначалу он меня и не заметил, включил свет над рабочей поверхностью кухни, набрал в чайник воды и поставил его греться. Выходя, он выключил свет, и вот тут меня потянуло шмыгнуть носом. Какой была первая реакция младшего, я не увидела, он обо что-то где-то стукнулся и основательно матернулся. А вот вторая не заставила себя ждать и предстала передо мной во всей разгневанной красе.
Верхний свет вспыхнул ослепляя: - Оля!?
– Да. – Не меняя позы, я продолжила сидеть у окна. А он в отражении разгневанный и возмущенный потер ушибленное плечо и отложил в сторону хоккейную клюшку, выуженную из кладовой.
– Ты меня напугала.
– Бывает.
– Давно сидишь? – подошел ближе посмотрел на кофе и на когда-то горячие бутерброды, им же приготовленные для меня несколько часов назад. Настроения есть не было, поэтому они, как лежали на тарелке, так и лежат. Он подвел итог, - все еще сидишь. То есть из универа вернулась и до сих пор не сдвинулась с места.
– Я двигалась.
– Ты и не переоделась…
– Нормальный вид.
– Был бы нормальный, не будь он всю неделю таким! – Сережа вылил мой кофе со словами: «Скоро заплесневеет» и выключил закипевший чайник. Некоторое время он крутился на кухне, что-то сопя про себя, а затем громко и серьезно постановил:
– Собираешься и едешь домой.
– У меня пары.
Спорить не было желания, как и говорить, как и двигаться. В последние дни я была в каком-то энергосберегающем режиме, вялая, постоянно выпадающая в осадок, зато в голове пусто, больше никаких мыслей о Леше или Наташе. Кто они вообще такие, не помню.
– Раньше это тебя не останавливало. Договорись с преподавателями и езжай к маме. – Продолжил настойчивый Селозя.
К маме сейчас можно, Лешки в Днепропетровске нет. А надо ли ехать к маме? Если я своим видом раздражаю Сережу то, что будет дома. Что-то я не могу представить себе маму, которая позволит мне быть в состоянии амебы, она, как Люсек, подвижный энергетик. А когда в коалиции выступают и мама, и подруга это все – туши свет!
Я попыталась отстоять свое право свободного выбора, но и это у меня получилось вяло: - Но Сережа…
– Без но. Надоело. Жизнь и так коротка, а она киснет.
– А ты хочешь, чтобы я на радуге повисла? – перекривила словами из рекламного ролика.
– Да точно… было бы не плохо. И признаю, я был не прав в прошлый раз…
– Ты часто не прав.
– Оля не гневи, только не сейчас. – Оборвал он меня, заваривая черный чай в одной чашке и какую-то гадость в другой. – Я ранее предполагал, что ты сама в петлю полезешь, но теперь…, скажу честно, останешься тут, и я сам ее на тебя натяну.