Молниеносная

Регина всегда была умной девушкой. На самом деле она была не только умной, но и доброй, чувствительной к переживаниям живых существ рядом с ней. Эти два качества в симбиозе сделали бы из неё тонкого психолога, родись девчушка в более реальное время. А вот прямо сейчас она стоит на коленях перед ненавидящим её инструктором и бинтует израненные руки.

Нет, она вовсе не была сумасшедшей. И бесчувственной она не была.

Еще одной отличительной чертой девушки с нелепым именем была честность. И вот уже две недели прошло с тех пор, как стоя перед зеркалом в душевой, она честно призналась себе, что влюблена в этого грубого и неотесанного парня. Именно с этого самого момента его приказ о вечном молчании сделался для нее почти что пыткой – вероятно девятый круг Ада у Данте должен ощущаться также болезненно.

Впрочем, по этому кругу она ходит уже восьмую неделю, с тех пор как мать ядовито выплеснула ей в лицо слова о безнадежном предательстве.

Хотя, если уж быть честной,

(а она это умеет мы уже выяснили)

она попала в этот круг с самого рождения. Маленькая темноволосая девчушка с любопытными карими глазами стала не просто нежеланным подарком для лишенной всякой любви и сострадания матери, она стала её клеймом, тщательно скрываемым позором. Маленькая Регина уже в детстве выказывала признаки Дивергента – слишком добрая, слишком смелая, она была просто «слишком». Вероятно, в пятилетнем возрасте она уже понимала, за что мама хочет её «резать», а может просто многочисленные психотропные препараты, вводимые малышке как главному подопытному, напрочь лишили её воли.

Да, скорее всего дело в препаратах. Избавление от этой своеобразной пытки стоили Регине… А чего они ей собственно стоили? Смерти Линка? Ведь мать убила его безжалостно, когда поняла, что ассистент ослушался приказа и вот уже целый месяц подсовывает её дочери витаминизированные пилюли. Она застрелила светловолосого жизнерадостного Линка в упор, напоследок пригрозив самой девушке, чтобы там даже не думала кому-то об этом проболтаться.

(она жила в очень плохом мире)

Свою последнюю дозу медикаментов будущая Кэри получила в день инициации. Её мать была слишком умна, чтобы отравить сознание ребенка перед тестом на определение, но напоследок почти силой заставила девочку вызубрить последовательность действий, необходимую для того, чтобы тест показал Эрудицию.

Он показал Дружелюбие.

Она выбрала Бесстрашие.

***

День выбора до сих пор стоит у неё перед глазами, каждый раз обрастая новыми подробностями и яркими всполохами озарений. Сейчас она почти уверена, что её мать намеренно дала ей уменьшенную дозу медикаментов, чтобы воля Регины оставалась незакрепощенной. Все больше размышляя над мотивами её поступков, девушка приходила к выводу, что является главным её экспериментом. Мать хотела наблюдать, хотела стать главным зрителем потрясающей по накалу драмы под название «Жизнь Кэри». Вслед за этим появилось четкое понимание того, что рано или поздно её сдадут. Секрет изуродованной души Кэри скоро выдадут главному командованию Бесстрашных, и дни её безрадостной подопытной жизни будут сочтены.

Но вместе с ожиданием скорой казни в Кэри жила надежда. Это светлое питательное чувство теплой волной окутывало худые пальчики, согнутые в кулачок, которым она без устали колотила по груше. Она могла стать лучшей, могла опередить трагедию и стать у руля.

Кэри почти не спала, поддерживая себя обезболивающими и энергетиками, которые доставал вездесущий Гейб.

Гейб… От одного его имени у неё теплело на сердце. Славный-славный Гейб был первым, кто принял угловатую, еще не отошедшую от препаратов, подавленную девочку, которую сразу же, с легкой руки командира прозвали «зубрилой». Гейб столько раз ввязывался в бой за неё - хотя теперь они могли лупить обидчиков на равных, чему Кэри неосознанно радовалась.

Однажды ночью в её уснувшей голове будто

(током ударившее знамение)

прозвучало «Опасность!». Не раздумывая ни минуты, она тут же резко вскочила с узкого военно-скудного ложа и волчком крутанулась в поисках источника опасности. Первоначальный осмотр ничего не выявил, но Кэри не была бы «зубрилой», если бы не изучала все, что попадалось ей под руку с дотошностью священника. Она обвела глазами общую комнату еще раз, выискивая малейшие несоответствия, тишайшие шорохи.

Вот оно! Тень рядом с кроватью её лучшего друга была зловеще искривлена и ненатуральна. Преступник решил замереть и дождаться, пока девушка вновь уснет. Ведь он не мог подумать, что кто-то может быть таким внимательным спросонья.

– Заметила все-таки… - Протянул знакомый разочарованный голос, и в темноте сверкнул недобрый оскал.

Она не дала себе труда дослушать – с резким криком, вырывая всех «сослуживцев» из чуткого сна, она без оружия бросилась на уже почти испуганного нападающего. Противник оказался просто завистливым последним номером, оказавшимся за пределами красной черты. Он не мог всерьез тягаться с механически отточенной техникой Кэри.

Заметив, что остальные тоже начинают просыпаться, незадачливый убийца поспешил вон из общей комнаты, но тут уже на его пути встали быстро сориентировавшиеся разбуженные неофиты. Она не знала, что с ним случилось потом – её внимание приковал сразу же проснувшийся Гейб.

– Реджи, ты чего? Почему он напал на тебя? – Обеспокоенным тоном спросил блондин, вскакивая с постели.

– Ничего… - Тяжело дыша после схватки, ответила девушка, вытирая кровь на руках о растянутую пижаму. – Он хотел тебя зарезать. Я просто вовремя проснулась. И быстро среагировала.

Гейб не сразу нашелся с ответом, поэтому просто притянул к себе спасительницу и крепко обнял.

– Ты не просто быстро среагировала, ты действовала молниеносно. Реджи, я обязан тебе жизнью, раз уж на то пошло!

«Ура Фульминате!» - раздалось позади Кэри оглушающим воплем. Ребята дружно подхватили клич.

С тех пор никто не звал её иначе.

***

Она обнаружила свою влюбленность, разглядывая изменившуюся фигуру в запотевшем грязноватом зеркале душевой. Поддерживаемая искусственным питанием и таблетками, она не могла набрать нужный вес и всегда больше походила на дистрофика, чем на стройную девушку - она даже не выглядела на свой возраст из-за отсутствия всех нужных изгибов. Но больше всего из-за отсутствия в глазах огонька непокорности.

Её сверстницы влюблялись. В Фора, например. Ну, или в Гейба, хотя бы. Главное, само ощущение. Она хотела понять, так ли это, как писали в её любимых книгах. Конечно, она не была настолько глупой, чтобы ждать принцев.

Но Эрик… Инструктор каждый раз скрипел зубами, стоило ему взглянуть в её сторону. Конечно, она не была тупым механизмом, и вовсе не собиралась следовать его абсурдному приказу молчать и ждать разрешения. Вначале она молчала из логически обоснованного желания не лезть на рожон. А потом заметила, что удивляет его, приковывает к себе внимание своей отстраненностью и готовностью выполнить любой его приказ, не обращая на него самого ровно никакого внимания.

Вот тут-то в ней и взыграли чисто женские нотки удовольствия от сознания собственной необычности.

Хотя вот уже две недели она искала красивый предлог, что избавиться, наконец, от своего нелепого обета молчания…

– Ты ненормальная, зубрила. Ты просто идиотка! – Он почти выплюнул ей это в лицо.

Злость накатила тогда, когда Кэри совсем её не ожидала. Не в этой комнате, не с этим человеком.

– Если вы закончили меня оскорблять, я продолжу. – Слова сорвались с языка сами, не обдуманные. Жестокий мятеж против жесткого Эрика вырвался на свободу словно вода из лопнувшего гидранта.