Молот Солнца: Камень Нируби

А потом она поняла, что не давало ей покоя. Солнце! Оно висело над скалами и уже давно должно было достичь зенита и зависнуть у них над головами, но вместо этого почему-то начало постепенный путь вниз.

«Да нет, ты ошиблась! — успокоила она сама себя. — Просто мы вышли из пещеры далеко за полдень, когда солнце уже начало снижаться… Тебе просто показалось, что оно поднимается. В скалах ориентир всегда меняется, легко ошибиться…»

Она совсем не было уверена в своих догадках, но заводить на эту тему разговор с дядей Джоуном не решилась — видела, что он и без того мучается какими-то сомнениями. И только Алариса не замечала никаких странностей. Выбравшись из лабиринта пещер живой и здоровой, она пребывала в прекрасном расположении духа и все время что-то щебетала, щебетала и щебетала, стремясь поделиться своим хорошим настроением и радостью со всем окружающим миром.

Вскоре дорога пошла наверх, и поднимались они около получаса, а когда оказались на самом верху, то в изумлении остановились.

Перед ними было море. Необъятное, на вид совершенно бесконечное, хвойно-зеленого цвета и слегка беспокойное, отчего на волнах кое-где вспенивались белые «барашки». Было оно не то чтобы совсем рядом — не меньше мили было до полосы прибоя — но путь к нему теперь лежал по абсолютно ровной местности, и чтобы добраться до берега им пришлось бы постоянно идти вниз.

— Не может этого быть! — наконец сказал дядя Джоун.

Это были те самые слова, которые крутились в голове у Лауны Альвы, и которые она сама никак не решилась произнести вслух. Но сейчас она сказала:

— Да, это странно… Как мы смогли дойти до моря? От Ительских пещер к Южноморью путь неблизкий.

— Ого! — восхищенно отозвалась Алариса. — Мы смогли пройти под землей до самого Южноморья? Как здорово! Всегда хотела здесь побывать!

— А это что? — спросила вдруг Лауна Альва, указывая рукой вдаль, в море. — Почему гора плывет по воде? И почему гора белая?

Алариса и Джоун посмотрели туда, куда указала Лауна Альва, и Алариса удивленно выпучила глаза. Рассмеялась.

— И в самом деле! — воскликнула она. — Бела гора плывет по воде!

Отсюда, с возвышенности, хорошо было видно, как по морю плывет кривобокая остроконечная гора, ослепительно сверкая на солнце снежными склонами.

Дядя Джоун медленно покачал головой.

— Это айсберг, — мрачно сказал он. — Их порой заносит течением из океана в северные моря.

— В северные моря? — потрясенно спросила Алариса. — Ты хочешь сказать, что…

Она вдруг замолчала. А Джоун сам закончил за нее:

— Да, именно это я и хочу сказать. Не знаю, как это случилось, но мы с вами на севере. Далеко на гребаном севере…

Глава 16

— Я бы хотела знать, противный мастер Кли, куда мы все-таки направляемся? Мы с вами едем уже битый час по этому лесу, а вы не желаете даже сказать, что мы здесь ищем! А может быть вы просто заблудились и боитесь мне об этом сказать?

Лата была крайне недовольна поведением своего проводника. Мастер Кли, по ее мнению, вел себя совсем не как добропорядочный проводник, которого наняли для того, чтобы он быстро и безопасно сопроводил своего нанимателя в пункт назначения.

Во-первых, он завел ее в этот лес, где лошади с трудом пробивались сквозь заросли, где слепни то и дело норовили вцепиться прямо в лицо, а с ветвей порой падали яркие с пестрой окраской змеи, от которых лошади шарахались так, что едва не сбрасывали с себя своих седоков.

Во-вторых, он не желал ей ничего объяснять. Даже мысль ему в голову не пришла, что было неплохо растолковать своему нанимателю причину отклонения с маршрута, а также ради чего он решил сделать этот немалый крюк через лес.

Ну, а в-третьих… В-третьих, он был просто невыносим! Его спрашиваешь — он не отвечает, ему говоришь — он не слушает, его ругаешь — он только ухмыляется в ответ!

Если все кэтры имеют столь скверный характер, то тогда не удивительно, почему они предпочитают не появляться на глаза другим сапиенсам и ведут столь затворнический образ жизни. Вполне вероятно, что в какие-то незапамятные времена они и жили бок о бок с остальными, как живут сейчас неандеры, грилы и люди, но потом этим остальным порядком надоел их мерзкий нрав и их попросту прогнали. С тумаками и оплеухами…

Думая об этом, Лата с наслаждением представляла себе, как собственноручно отвешивает тумаки и оплеухи мастеру Кли. А потом еще и лошадь добавит ему задними копытами, да так, что противный кэтр с воплем улетит в ближайшие кусты!

Представив себе эту картину, Лата даже рассмеялась, так и откинулась в седле, но тут с ветвей прямо ей на голову упала очередная змея, чья кожа была усыпана яркими красно-синими пятнами, и девушка едва не подавилась собственным смехом. С криком отбросила от себя извивающуюся тварь.

Мастер Кли словно нехотя повернул голову, проследил, как змея торопливо уползает в траву и протяжно, по-совиному, моргнул.

— Этих змей здесь называют «иста-миста», что ваш язык можно перевести как «бутерброд». Если желаете, сударыня, я могу объяснить, откуда взялось это странное название…

Лата этого не желала, но мастера Кли, судя всему, совсем не интересовало ее мнение. Потому что он сразу же, не дожидаясь ответа девушки, принялся объяснять ей причины появление «съедобного» названия этих пестрых змей.

Оказывается, они были не столь уж безобидны, как начала уже считать Лата, после того, как третья по счету змея свалилась ей на голову без каких бы то ни было последствий. Правда, тот яд, который имелся у них в наличии, был смертельным лишь для мелких грызунов, да и то лишь косвенно, поскольку не вызывал мгновенную смерть или паралич, а приводил их в состояние некой эйфории, похожей на опьянение. В таком состоянии укушенная мелкая жертва начисто утрачивала инстинкт самосохранения, переполнялась дружелюбием ко всем встречным существам и, соответственно, заканчивала свою жизнь в чьем-нибудь гостеприимном брюхе.

Более крупных созданий, таких как люди, неандеры или грилы (но только не кэтры, ибо прокусить чешую кэтров они были не в состоянии) эти змеи тоже порой кусали, но такие случаи были редки, и при встрече с большими созданиями «иста-миста» предпочитали попросту сбежать.

Тем не менее, те сапиенсы, что все-таки были укушены этой не очень крупной змейкой, стали замечать странное действие ее яда. Никаких неприятных ощущений он не вызывал, кроме небольшого жжения в месте укуса. Но сама змея при этом начинала казаться жертве необычайно притягательной, очень красивой и аппетитной. Появлялось непреодолимое желание попробовать ее на вкус.