Молот Солнца: Камень Нируби

А мастер Кли… Она понятия не имела, почему вдруг замолчал мастер Кли! Тем не менее за все это время он тоже не проронил ни слова, а вид при этом у него был весьма таинственный. Лицо у кэтра было неподвижным, ни один мускул на нем не дрогнул, чтобы каким-то образом показать те эмоции, которые владели им сейчас. Взгляд его тоже застыл и был направлен строго в одну точку где-то там, за густыми зарослями. В седле он сидел как памятник — не колыхаясь и даже не отклоняясь от веток. Казалось, это сами ветки уворачиваются от него, расступаются перед ним, открывая дорогу к чему-то неизвестному, тому, что находилось где-то впереди.

— Мы пришли, — сообщил вдруг мастер Кли, когда они в очередной раз продрались сквозь колючий кустарник и вышли на небольшую поляну, окруженную высокими толстыми деревьями, ветви которых были усыпаны резными листьями размером с ладонь. Деревья такие Лата видела впервые в жизни и названия их не знала. Но сама для себя окрестила их «липами». Не потому что они были похожи на настоящие липы — никакого внешнего сходства на самом деле не было, но это название было первым, что пришло ей в голову.

Остановив лошадь, Лата осмотрелась. Поляна как поляна, такие встречались им уже раз двадцать. Ничего примечательного. И стоило сходить с маршрута и тащиться в такой даль ради этого?

— Зачем вы меня сюда привели, мастер Кли? — спросила Лата. — Что это за место?

Посреди поляны лежал старый поваленный ствол. От пня уже осталась только зеленая кочка, да и сам ствол весь покрылся мхом, а с одного бока к нему прислонился огромный муравейник. Красные муравьи, самый мелкий из которых и то вряд ли бы уместился у Латы на ладони, шныряли в траве вокруг него, создавая ощущение шевелящегося живого ковра.

— Где мы?

— Т-ш-ш… — сказал мастер Кли, прижав к губам длинный палец. — Вы это слышите?

Лата замерла, прислушиваясь. Ей показалось, что где-то над головой, а может быть и со всех сторон одновременно, слышится мерный гул. Далекий, но все же достаточно явственный.

— Что это? — спросила Лата.

— Тш-ш! — снова сказал Кли. И добавил шепотом: — Не говорите вслух! Вы и так растревожили их своим появлением. Они уже почуяли ваш запах. Мне и самому он показался каким-то знакомым, но я поначалу не придал этому значения…

— Мой запах?! — возмущенно воскликнула Лата, незаметно понюхав свое плечо. — Что вы хотите этим сказать?!

— Тш-ш-ш-ш! — снова зашипел на нее Кли, страшно вытаращив глаза. — Говорите тише, не стоит привлекать к себе внимание!..

Лата еще раз быстро огляделась, никого не увидела, но все-таки перешла на шепот:

— К вашему сведению, противный мастер Кли, на постоялом дворе я принимала ванную с ароматными солями! Я понимаю, что мы какое-то время находимся в пути, но это совсем не повод говорить девушке, что от нее плохо пахнет!

— Я не утверждал, что вы плохо пахнете, сударыня… Наоборот — даже приятно. Но ведь и другие существа могут чувствовать этот запах!

— Но причем здесь вообще мой запах? Давайте просто перестанем это обсуждать! Мне неприятна эта тема!

На этот раз Кли просто согласно кивнул, перекинул длинную ногу через шею лошади и мягко соскочил с седла. Подошел к Лате и любезно протянул руку.

— Прошу вас, сударыня…

Лата взглянула на него с удивлением, граничащим с недоумением. Тем не менее, руку приняла и тоже соскочила с седла.

— Что это с вами, мастер Кли? Не могу понять, в чем тут подвох…

— Никакого подвоха, — заверил ее Кли. — Я просто хочу, чтобы они видели, что я отношусь к вам с должным почтением. Разведчик уже наверняка поведал им о вашем появлении.

— С почтением? — переспросила Лата. — Разведчик?.. Я совершенно не понимаю, о чем вы сейчас говорите, мастер Кли!

Тут Кли вдруг улыбнулся и благостно прикрыл глаза. Впрочем, тут же распахнул их, любезно поклонился и двумя руками указал на центр поляны, где лежало поваленное дерево.

— Прошу вас, богиня, вам нужно увидеть это самой…

Взглянув на него с непониманием, Лата тем не менее прошла к поваленному дереву и остановилась рядом с ним. Судя по всему, дерево упало уже довольно давно. Мох покрывал его толстой подушкой, местами древесина провалилась, открывая вид на пустоту внутри.

— Что именно я должна здесь увидеть? Если вы имеете в виду это трухлявое дерево, то такое я видела уже много раз!

— Должен с вами не согласиться, сударыня…

Мастер Кли подошел к дереву, провел ладошкой над мхом, потом присел, повел носом, как принюхивающийся пес. А потом вдруг встал, взялся за мох, растопырив длинные пальцы и снял его с дерева одной длинной подушкой. Лата наблюдала за его действиями с неподдельным интересом.

Кли аккуратно положил подушку мха на землю и стряхнул со ствола труху с остатками сухих листьев. Затем с довольным выражением лица полюбовался своей работой и поманил Лату пальцем.

— Взгляните сюда, это интересно…

Лата приблизилась к нему и критически осмотрела ствол.

— Я не понимаю…

— Нет, сударыня, вы загляните внутрь!

И тогда Лата без особой охоты — скорее для того, что занудный кэтр от нее отстал — заглянула внутрь ствола, в то отверстие, которое открылось под снятой подушкой мха.

В первое мгновение она ничего особенного не увидела. Это был просто гнилой ствол, изнутри прогнивший в труху и потерявший свою сердцевину, а почти на две трети его наполняла вода…

А потом она поняла, что никакая это не вода, а какая-то густая масса, похожая на прозрачный мед. И оттуда, из этой массы, на нее смотрело мертвое женское лицо.

То, что женщина мертва, она поняла лишь интуитивно, понимая, что нахождение внутри этой массы не позволило бы ей выжить. Но внешность этой женщины ничем не выдавала ее мертвое состояние. Видимо, эта похожая на мед масса позволила сохранить тело в полной сохранности и не позволила признакам разложения как-то себя проявить.

Женщина была грилом и, вероятно, из северных племен, о чем свидетельствовали светлые волосы и бледно-голубой цвет глаз. Да, глаза ее были открыты и не было в них видно того мертвенного остекления, свойственного покойникам, не было в них ни пустоты, ни предсмертного страха — было только полное умиротворение.

Была она уже не молодая, и даже скорее старая. В прошлом году в Гатле-на-Вете Лата ухаживала за одной полубезумной старухой, которой было семьдесят семь лет, и выглядела она примерно так же — лицо было сплошь покрыто морщинами, крупными на щеках и лбу и очень мелкими вокруг глаз и вокруг рта.