Молот Солнца: Камень Нируби

Тогда Лата расправила плечи. Он протянула вперед правую руку, и сразу вся стая, как по команде, опустилась на поляну, превратившись в черно-оранжевое живое озеро. Красные муравьи куда-то моментально исчезли — спрятались, видимо, в свой муравейник, не желая вступать в конфликт со столь многочисленным и хорошо вооруженным противником.

— Они вас признали! — послышался из-за спины радостный голос мастера Кли. — Они признали вас своей богиней, сударыня!

Лата не спеша осмотрела поляну, осмотрела окрестные деревья, окрасившиеся в те же черно-оранжевые цвета, и остановила взгляд на мастере Кли, который уже поднялся с колена и тоже осматривался с довольным оскалом через все лицо.

— И что мне теперь с этим делать? — спросила Лата.

Кэтр ей игриво подмигнул.

— А теперь повторяйте за мной, сударыня: «Орнамио дила зафа! Джиргуло оста!»

— Орнамио дила зафа… — повторила Лата.

— Громче! — крикнул ей Кли. — Теперь вы богиня! И говорить должны, как богиня!

— Орнамио дила зафа… — закричала Лата. — Джиргуло оста!

Оглушительный гул поглотил эхо ее слов. Стая шершней взмыла в воздух и зависла над поляной шевелящейся тучей, теперь уже точно заслонив собой все небо. В траве перед девушкой остался сидеть только один-единственный шершень. Он не двигался и низко склонил голову.

— Протяните ему руку, — сказал Кли. — Он ждет.

Лата не стала уточнять, чего именно ждет этот шершень. Он уже не казался ей опасным, страшным или каким-то отвратительным, он больше напоминал ей… своего домашнего котенка, с которым она игралась когда-то в детстве!

И она послушно протянула к нему руку, ладонью вверх. Шершень расправил крылья, неторопливо поднялся над землей и опустился ей на ладонь. Потом медленно, с каким-то виноватым видом, переполз на запястье. Был он очень тяжелый, и удерживать его на вытянутой руке было непросто.

— Сейчас он сделает ритуальный укус, — пояснил мастер Кли со знанием дела. — Не бойтесь, сударыня, это не очень больно…

Подлый кэтр обманул ее — это было больно. Так больно, что Лата едва не закричала, когда жало шершня впилось ей в запястье. Но все-таки она не закричала, и не затрясла от боли рукой, хотя именно это и хотела сделать в первое мгновение. Но жесткий шепот Кли у самого уха: «Терпите, сударыня! Вы — богиня!» заставил ее замереть и вытерпеть все до конца, до того самого момента, как шершень виновато поднимется с ее руки и камнем упадет в траву.

Стиснув зубы, Лата посмотрела на укушенное запястье. Оно слегка припухло и на нем был виден отчетливый шрам в виде правильного треугольника.

Страшный визг пронесся над поляной. Сотни шершней устремились вниз, и Лата подумала, что они летят именно на нее, и даже отшатнулась слегка, но к ней никто приблизиться не посмел. Они напали на сидящего в траве шершня, сделавшего ритуальный укус, и каждый из них нанес ему свой удар. Один, другой, третий… Сто третий. Тысячный. Очень скоро в траве перед ней остались лежать лишь пузырящиеся ошметки, по которым даже невозможно было угадать, что совсем недавно это был шершень…

— Они убили наглеца, который осмелился сделать вам больно, богиня! — довольно сообщил мастер Кли. — Отныне они убьют каждого, кто осмелится обидеть вас. Вы можете призвать их в любой момент… Вы хорошо запомнили заклинание?

— Орнамио дила зафа, — сказал Лата негромко. — Джиргуло оста…

Глава 17

Путь лежал вдоль высоких бурых холмов, через лес, кишащий волкогонами и мелкими ящерами, непугаными настолько, что они буквально под ноги бросались, пытаясь на ходу откусить свой кусок от ноги зазевавшегося путника. Поэтому тропа была усеяна трупами хищников, а руки уже порядком устали рубить и колоть.

— Тренируйся, сопляк! — с усмешкой сказал Ягрр Фру, глядя, как Битер Сью с яростным криком добивает поверженного динозавра, нанося по истерзанному телу беспорядочные удары своей саблей. — Когда убьешь своего десятого ящера, только тогда я пожму твою доблестную руку и скажу: «Молодец, сынок!»

Битер Сью смог наконец отрубить динозавру голову, отпнул ее в сторону, а извивающуюся шею прижал ногой к земле. Тяжело дыша, посмотрел на Ягрра Фру.

— Этот — третий… — сообщил Битер Сью, рукавом утирая слюни с подбородка.

— Значит, осталось еще чуть-чуть, — заметил Джал, подкинув на плече бочонок с «вилуской».

Он подошел, ободряюще хлопнул мальчишку по плечу, а затем достал меч и отрубил ящеру обе лапы, поскольку тот совсем уже было смог на них встать и собирался сбежать в лес. Прямо так, как был — без головы.

— Так-то оно лучше будет… — Джал обтер о Битера Сью меч и убрал в ножны.

К ним подошли Пирр и Сак, уже успевшие удалиться на пару десятков шагов. Свои мечи они держали наготове и даже кровь с них уже не вытирали. Зачем, если вскоре снова придется рубить и колоть?

Пирр мельком глянул на убитого ящера и одобрительно покивал.

— Грулизис… — сказал он, указав на динозавра острием меча. Погладил себе пузо. — Костер вжух-вжух — вкусно! Очень вкусно.

А Сак молча схватил ящера за обрубок лапы и взвалил его себе на плечо. Мечом показал куда-то вдоль каменной гряды, протянувшейся у самого подножья холма.

— Там лагерь. Есть костер. Грулизис костер вжух-вжух… Вкусно!

Странно, но Ягрр Фру сразу же понял, о чем идет речь.

— Какой, к червям, лагерь?! — возмутился он. — Нам нужна фактория! Грулизис костер вжух-вжух — потом! Нам нужна Чи-Бадойя! Чи-Ба-дой-я… Ты меня понимаешь вообще?

Сак явно его понимал, и Пирр понимал тоже, но оба отрицательно покачали головами.

— Чи-Бадойя далеко, — пояснил Пирр, неопределенно махнув рукой куда-то в сторону. — До луны дойти не успевать, лес ночевать опасно… Нас хрум-хрум! — он пальцами изобразил зубастую пасть. — Твоя, моя, Сак, человек-вилуска, сопляк — всех хрум-хрум. Ночью.

— Ночью хрум-хрум, — с видом знатока подтвердил Сак. — А лагерь — хорошо. Безопасно. Там нас не хрум-хрум. Там мы хрум-хрум. Грулизис костер вжух-вжух — и хрум-хрум. Вкусно! — и погладил пузо.

— Да что б тебя! — выругался Ягрр Фру. — Чего ты заладил: хрум-хрум, да вжух-вжух! В лесу на деревьях ночевать можно, ни один ящер не достанет!

— Ягуар достанет, — возразил Битер Сью. — Я видел на деревьях ягуаров, несколько раз. А сколько их еще не заметил даже и не знаю. Страшновато ночевать на дереве, когда вокруг столько ягуаров. Они нас могут того… хрум-хрум!

Джал глянул на него уважительно и плеснул себе в рот «вилуски». С той поры, как он прикоснулся к этой бочке, трезвым его уже никто не видел.