Монах и кошка

– Нет, - мрачно возразил Бэнкей.
– Погоди. Сейчас я соберусь с духом. Где там у нас восток?

– Вот, - и тэнгу безошибочно указал крылом направление.

Бэнкей сел лицом к востоку и соединил перед собой руки - большие пальцы вместе, мизинцы вместе, а остальные - в сложном переплетении.

Остронос помолчал, ожидая, пока пальцы напрягутся и расслабятся нужное количество раз.

– Одного меня тебе, как видно, мало, - заметил он, когда Бэнкей опустил руки на колени.
– Ты хочешь создать еще одного крошечного тэнгу. Разве ты не знал? Они возникают у ямабуси и сюгендзя между сложенными пальцами!

И Остронос негромко рассмеялся.

Иногда Бэнкею сразу не удавалось понять, говорит тэнгу что-то дельное, или пересказывает забавные глупости, которых набрался в темном народе.

– На сей раз не возник, - отшутился Бэнкей.
– Ну-ка, посторонись, а то мне тут не выбраться.

Монах был крупного сложения, на привередливый взгляд городских щеголей даже полноват. Но это был не жир, которым действительно легко обрасти за годы безмятежной монастырской жизни, а мощные и гладкие мышцы, объемные от рождения, а не от хорошей пищи.

Бэнкей и Остронос выбрались из разукрашенной повозки Фудзивара Нарихира. Монах прихватил с собой и обрывки веревок - чтобы ввергнуть путешественников в пущее недоумение.

Оказалось, что повозка стоит в самом углу двора, и чтобы вытащить ее, придется просить хозяев других повозок, чтобы они велели оттащить свои экипажи в сторонку. На постоялом дворе оказалось и несколько столичных жителей, путешествовавших не менее роскошно, чем Фудзивара Нарихира.

– Не хочешь ли ты избавиться от этого сокровища?
– поинтересовался Остронос.
– Если ты думаешь, что окрестные жители придут в восторг, увидев монаха с такой штукой на кэса, то ошибаешься. Первым делом на тебя донесут властям.

– От него можно избавиться только вместе с кэса, - буркнул Бэнкей. Давай-ка сперва отсюда выберемся.

– Перенести тебя через изгородь?
– спросил тэнгу. Далеко унести Бэнкея он не мог, да это и не требовалось.

– Тихо!
– шепнул Бэнкей.
– Сюда кто-то спешит. Ну-ка...

Они затаились, присев на корточки, за повозкой.

– Почтенный наставник!
– послышался взволнованный шепот.
– Отзовитесь, благочестивый наставник! Я не знаю, в каком вы экипаже!

– Девичий голос, и весьма, весьма благозвучный, - ехидно заметил тэнгу. Что же ответит глубокоуважаемый и праведный наставник?

– По-моему, это Норико...
– Бэнкей осторожно выглянул, но не увидел решительно никого.
– Надо убедиться...

– Я должна сказать вам нечто важное, отзовитесь!..
– требовал девичий шепот.

– Отзовись, раз уж тебя так просят, - подтолкнул его тэнгу.

– А если это - Рокуро-Куби?

Все трое помолчали, вслушиваясь в ночную тишину.

– Благочестивый наставник, вы спите?
– растерянно спросила девушка.
– Что же делать-то?

– Я не чувствую близости нечисти, - сообщил Остронос, - а ты, монах?

– Я тоже. Но, может быть, она еще слишком далеко, чтобы я ощутил?

– Да нет же, совсем близко. И это наверняка Норико.

Бэнкей выпрямился, собираясь выйти к девушке из-за повозки. Но тут раздался еще один голос.

– Норико! Куда это ты направилась?
– сердито спросил старший кэрай. Если тебе по твоей надобности, то ты заблудилась! И ступай-ка сюда, я что-то важное тебе скажу.

Тут только Бэнкей и тэнгу увидели девушку. Закутанная в тяжелое зимнее одеяние, она нерешительно шла навстречу Кэнске.

– Не сердитесь на меня, дядюшка, госпожа кошка поела и спит, - торопливо сказала она, оказавшись прямо перед старшим кэраем.

– Зачем мне сердиться на тебя, дурочка? Присядем-ка мы на оглоблю, и я тебе кое-что расскажу, от чего твое сердечко обрадуется, - Кэнске добродушно приобнял девушку, усаживая ее, и устроился рядом сам.
– Слушай внимательно. Перед тем, как ложиться спать, господин Фудзивара-но Нарихира изволил подозвать меня. И говорит - ты, старший кэрай, кажется, родственник этой девушки, которая смотрит за госпожой кошкой? Я, конечно, отвечаю - не то, чтобы родственник, но с малых годков знаю. Это, говорит господин Фудзивара, одно и то же. И, говорит, вот у меня для девушки сверток дорогого шелка. Она будет служить при дворе, так пусть сошьет себе красивое платье.Тут два куска шелка, пусть она сошьет себе платье цвета вишни.

– Цвет вишни - это белое на розовом исподе?
– обрадовалась девушка.
– Как кстати, это же весенний цвет!

– Не перебивай пожилого человека, - одернул ее Кэнске.
– Это еще не все. Господин Фудзивара сказал еще - ему понравилось, как ты заботишься о госпоже кошке. И еще - он уверен, что ты будешь хорошо прислуживать госпоже Йоко. И еще - он заметил, какие у тебя длинные и блестящие волосы, когда ты с госпожой кошкой выходила из носилок.

– Уж не хочешь лы ты сказать, дядюшка, что я полюбилась господину Фудзивара?
– удивилась Норико.

– И это было бы для тебя большой удачей. Ты послушай, - и Кэнске устроился на оглобле поудобнее.
– Во-первых, он знатный вельможа, и он сделает тебе дорогие подарки. У тебя будет много платьев всех цветов. Во-вторых, когда ему не захочется больше оказывать тебе любовное внимание, ты будешь носить его послания госпоже Йоко и обратно, будешь устраивать им свидания...

– С чего ты так уверен, дядюшка, что господин Фудзивара будет объясняться в любви моей будущей госпоже?

– Ну, это и малому ребенку понятно! Если у нее будет такая замечательная кошка, то государь станет часто появляться во дворце Кокидэн, он же без ума от этих вонючих... ох, нет, от этих благовонных зверьков. И он, может статься, приблизит к себе госпожу Йоко! А это значит, что она замолвит словечко за господина Фудзивара! Видишь, как все просто! А тебе останется только получать от всех дорогие подарки. А потом понравится тебе достойный молодой человек - ты только шепнешь своей госпоже, и он станет твоим мужем.

– Господин Фудзивара Нарихира сам - очень красивый и достойный молодой человек...
– вздохнула девушка.

– Если он тебе нравится - то тем лучше!
– обрадовался Кэнске.
– Значит, я побегу и сообщу господину, что ты готова его принять!

– Как? Сейчас?
– испугалась девушка.
– Я не могу, дядюшка, никак не могу...

– Стыд и срам!
– отвечал на это Кэнске.
– Ты уже взрослая девица! Господин тебе честь оказывает, а ты перепугалась, как маленькая. Пойдем, пойдем, Норико, приведешь себя в порядок, волосы расчешешь как следует... Ты же знаешь, эти знатные господа прежде всего хотят убедиться, что у девушки волосы мягкие, тяжелые, черные, без всяких там порыжевших накладных и не вьются!

– У меня даже платья подходящего нет, чтобы постелить!
– строптиво заявила Норико.
– Ты думаешь, дядюшка, молодому господину приятно будет ложиться на мою заношенную ветошь?

– Вот тут ты, пожалуй, права, - согласился старший кэрай.
– Что же я скажу господину Фудзивара? Может быть, пусть он сразу же подарит тебе нарядное платье?

– Нет, так тоже не годится, - разумно рассудила Норико.
– А скажи ты ему, дядюшка, вот что. Что за подарок я низко кланяюсь, но принять господина никак не могу. Скажи, что сама очень об этом сожалею, но господину ко мне сегодня приближаться не стоит. А когда мы приедем в Хэйан и я поступлю на службу к госпоже, то там пускай ко мне приходит. Это же - всего два дня потерпеть, дядюшка.