Mondengel: Легенда о Ночном Хищнике

– Ох, прости меня. Я... я так устала, а эти сны...

– Я тебе сниться?

Эндри растерялась, но затем попыталась сосредоточиться и вспомнить кошмар.

– Да. Во сне всё было перемешано. Какие-то мерзкие коридоры, с которых везде стекала слюна. Астор... Он пытался убить тебя. Учёные Дилана держали тебя прикованным к тому столу. Ай, да забудь. Это всего лишь сны. Когда я работала в лабораториях Джонса, мне каждую ночь снились кошмары, кроме последней.

Вожак заинтересованно застрекотал, двигая верхними мандибулами.

– В ту ночь, накануне нашей первой встречи... ты мне приснился. Я не знаю, как это объяснить, но я тебя чувствовала. Во сне я видела твой силуэт на моём окне, твою кожу, отливающую белым в лунном свете и глаза... золотые глаза.

– И что ты почувствовать тогда по отношению ко мне?

– Я чувствовала, что тебе нужна помощь, что я та, кто может тебе помочь.

– В ту ночь, я сквозь бессилие и сон посылал телепатический сигналы, в надежде, что мой воин окажется поблизости. Конечно, я ничто не ждать, сигнал идти на уровень инстинкт, без всякий расчёт. Но мне повезло, что там оказалась ты, способная воспринимать такой тонкий уровень и реагировать.

– Я рада, что это произошло. Что выпустила тебя и... осталась с тобой. А ты?

Охотник обвёл её взглядом сияющих глаз. Казалось, в них, проснувшись, промелькнула какая-то доселе спящая искра.

– Да, – ответил он, снова скрывая своё лицо за непроницаемой маской.

Девушка улыбнулась. Ночной Воин почуял в воздухе разряд положительных эмоций, которые люди именуют “счастьем”. Повернувшись к штурвалу, Эндри обнаружила, что под ними уже простираются хвойные леса.

– До базы осталась пара сотен километров. Снижаюсь.

Через некоторое время Андрейст посадила самолёт в поле, перед лесом.

– Ближе мы не можем приземлиться. Заметят.

Стекло отошло, выдвинулся трап. Уманка спустилась на землю. Хищник же просто спрыгнул. Вокруг стояла подозрительная тишина. Молча, девушка заперла разведчик, и союзники устремились в густой, хвойный лес.

Разразившиеся с новой силой боевые действия были на руку Воинам. Это добавляло острых ощущений к основной Охоте и подгоняло дополнительные партии дичи, среди которой можно было найти достойного соперника. В одном из густых лесов, прореженных кратерами взрывов, бывалый Воин Чести по имени Скив вёл с группой людей свою дерзкую игру. Они весьма отличались от остальных продуманной тактикой и какой-то совершенно не умановской собранностью. Эти Пьод Амедха берегли каждый патрон. При нападении они не разбегались в разные стороны, беспрерывно паля по кустам, а наоборот, собирались в плотный строй, готовые в любой момент выстрелить таинственным шприцом.

Яут настиг их у рва. Словно порыв ветра, он набросился на спецотряд с запада, рассекая мягкую, беззащитную плоть лезвием боевого топора. Введя дичь в состояние растерянности, Охотник вылетел с востока, снова нанося удар. На этот раз его движения напоминали танец свирепого бога: действуя чётко, быстро, неожиданно, он не дал добыче ни секунды на сканирование ситуации и перестроение рядов. Раздалось несколько отчаянных выстрелов. Уманы были напуганы. Их четвероногие бак сорвались с поводков. Подгоняемые инстинктом самосохранения, собаки удрали прочь. Повторно обогнув сильно поредевшую группу Пьод Амедха, Скив вылетел с севера и швырнул диск, но прежде чем оружие успело отделить одну часть тела от другой, матёрый солдат пальнул из ружья. Шприц вонзился в плечо, впрыснув своё содержимое. Поймав диск и поспешно повесив его на пояс, яут вырвал шприц, швырнув его на землю. Тут же ощутилось сильное головокружение.

«Твари! Они отравили меня!»

Картина окружающего пространства начала расплываться, в итоге погаснув. Скив покачнулся и покатился в ров...

Гуан-Тант’ер внимательно разглядывал доступное пространство с вершины высокой сосны. Неугасающая навязчивая боль заставляла его изредка скрести когтями по стволу, оставляя глубокие следы. Андрейст, пригнувшись, перемещалась внизу, держа наготове винтовку. Они приближались к конечному пункту. По предположениям бывшей командующей, тут должно было быть достаточно солдат или какой-либо иной охраны.

Хищник приземлился перед Неокроплённой:

– Впереди чисто. Нет ни один человек, много техника на деревья и один андроид.

Девушка задумчиво посмотрела перед собой:

– Как странно. Это же ведь тайная база. Подозрительно.

– Мне передать, в бой вступить третья сторона. Они более профессиональны, используют собак, имеют странный оружие, заряженный шприцами со снотворное против Кайндэ и против... нас.

– Что?!

– Я не думать, что это кто-то из ваших.

– Нет, это определённо не Дилан. Собак он бы не использовал – у него есть ксеноморфы. Все силы босс по идее должен был бросить на разработку оружия. И откуда у них такие профи? За неделю научились? Наверняка это кто-то со спецподготовкой. Хмм...

– Третьи?

Эндри положительно качнула головой:

– Да. Либо какие-то страны объединились, решив вести свою игру, что является невероятной фантастикой, хотя, осознавая, с кем я сейчас говорю, грани фантастики и реальности изрядно истончились, либо... погоди-ка. Если они вооружены шприцами, значит, хотят захватить вас живыми. Кому нужно иметь при себе живых представителей двух иноземных рас? Тому, кто ведёт двойную игру. Это правительственные агенты.

– Власть всегда вести свою игру...

– Да. Дело плохо пахнет.

– Их главари? Охота стала очень рискованной. Да, он в порядке. Ни царапины. Понял, – повернувшись к собрату, Бич прорычал: – Фатор, мы сворачиваемся.

– Уже?!

– Поступил приказ затихнуть. Вожаки уманов хотят заполучить нас то ли для опытов, то ли для каких-то иных, непонятных целей. Мы покидаем планету.

– Нет, Насид-Меам! Этого не может быть, Кар’клей сдался?!

Бич одарил молодого яута презрительным взглядом, который пробивался сквозь маску жуткой, неприятной волной.

– Ты – идиот, я тебе уже говорил это?

Старшие яуты часто унижали и оскорбляли Младших. Ввиду своего особо скверного характера, Бич обзывал Фатора с завидным постоянством. В ответ на очередное оскорбление Янг’а оставалось лишь молча сжать кулаки. Совершенно неизвестно, на сколько ещё хватило бы его терпения, но осознание того, что перед ним стоит тот самый помощник Великого Волве, претерпевший изгнание с последующим понижением в ранге, заставляло плотно сомкнуть складки.

Заметив реакцию юнца, Насид-Меам злобно прошипел:

– С’йюит-де! Никогда не смей сомневаться в Вожаке! Однажды это может стоить тебе мандибул и репутации!

– Я в нём не сомневаюсь, Насид-Меам. Гуан-Тант’ер никогда не подводил нас. Он лучший.

Бич сверлил взглядом молодого Охотника. Развернувшись, он приказал:

– Уходим.

Темнота. Неприятная холодная сырость под спиной. Гудение в голове. Мерзкое ощущение чего-то склизкого и щекотного на животе. Прошло несколько секунд, прежде чем нечто попыталось устроиться на маске. Тонкий длинный хвост нащупал шею, грозясь обмотаться вокруг мёртвой хваткой. Скив автоматически схватил фэйсхаггера, сильно стукнув его о ближайший острый камень. Тварь затряслась, словно студень, и испустила дух. Перепачканный кислотой камень с шипением растворился. Несколько капелек попали на руку Охотника, оставив неприятные ожоги, но он не заметил их. Они являлись несущественной мелочью по сравнению с последствиями насильственного принятия дозы, которые сейчас навалились угрюмой горой на несчастную, измученную плоть Хищника. Тело ломало и ныло.