Mondengel: Легенда о Ночном Хищнике

Сейчас посвящённая напоминала коварную морскую деву, желающую увлечь свою жертву на самое дно. Она игриво улыбалась и отвечала на его прикосновения лёгкими поцелуями. Продолжая свою дерзкую игру, девушка попыталась дотянуться до его пояса, но Лунный Ангел тихонько ускользнул, подавшись назад. Фыркнув, она напрягла мышцы, немного высунувшись из воды – он снова отступил. Ирмолинд-Зигв’е пришлось вылезти полностью.

«Выманил всё-таки».

Бывшая командующая встала почти вплотную с ним, ожидая, что он быстро растеряет своё терпение – почему-то ей казалось, что горячие в бою Охотники привыкли брать свой трофей не задумываясь и минуя состояние длительного ожидания. На её удивление это оказалось не так – Вожак вёл себя очень сдержанно. Он медленно шевелил мандибулами, иногда отводя взгляд, словно решаясь на какой-то отчаянный шаг.

– Тот сон, Лунный Ангел... Ты...

– Да. Я быть там.

– Тогда почему сейчас ты такой... замкнутый? Нерешительный?

– Ты... точно хотеть этого настолько сильно? Тебе быть больно. Это уже не сновидение.

На лице уманки заискрилась белозубая улыбка. Вот это да! Всё-таки сердце не лжёт – он не будет грубым в столь деликатном процессе.

– Боги, мой Вожак. Ты беспокоишься обо мне? Я думала, что тебе... всё равно.

– Почему мне должно быть всё равно? Ты думать, я просто так заходить в твой сон?

– Нет, но...

– Я готовить тебя. Показать, как это может быть.

– Это было потрясающе. Я хочу рискнуть. Такой шанс выпадает раз в жизни, – мигом аргументировала своё решение экс-разведчица.

Вожак задумчиво и взволнованно шевелил верхними мандибулами, глядя то на Андрейст, то куда-то в стену. Было очевидно, что он терзался сомнениями по поводу данного мероприятия. Похоже, для него подобный сексуальный эксперимент был в новинку, ведь человеческая самка шла на это добровольно.

– Я тебя не понимать. Земные женщины в ужасе бежать от меня, кричать, махать руками и проклинать всеми вашими проклятиями.

Эндри засмеялась:

– У тебя же был сезон!

– Что это менять? Я – яут, они – человек.

Девушка поглаживала нагрудный доспех, скользя рукой к застёжке мантии.

– Они просто не понимают красоту зверя...

– А ты?

– Я восхищаюсь ей, – сладким шёпотом ответила Андрейст.

Мантия тихо приземлилась на пол. В окно светила яркая звезда. Эндри вспомнила, что это планета Венера. В памяти тут же всплыла картина, та самая, которую не так давно подарил ей Дилан. Большая, обрамлённая золотой рамкой, она висела над кроватью, всегда таинственно приковывая к себе взгляд.

«Жак-Луи Давид – “Марс, обезоруженный Венерой и тремя Грациями”. Удивительное произведение искусства. В этом есть что-то... мистическое. Странный, необычный союз».

На пол с шумом упала нагината. Эндри с явным намёком водила пальцем по ремням наплечного доспеха. Самец опустился на одно колено, позволяя её шаловливым пальчикам начать проворно расстёгивать ремешки. В какой-то момент наплечник полетел вниз. Одам-ан’де ускорил процесс, помогая девушке освобождать свою плоть от брони. Пути назад не было. Уж если начал – побеждай.

– Мой воинственный бог, – страстно шепнула Ирмолинд-Зигв’а, поглаживая ладонями мощное, горячее тело.

– Я для тебя бог?

– Изучая материалы о вас, я узнала, что ваша раса обучила наши древние цивилизации строительству. Они воспринимали вас, как богов, спускающихся с неба на металлических колесницах.

– Ты уходить от ответа, – прищурившись, прорычал Вожак.

– Я не знаю... бог – это нечто абстрактное, а ты здесь, рядом.

Всё, что оставалось на альбиносе, через некоторое время лежало на полу. Сам Гуан-Тант’ер, дразняще почесав уманку под подбородком, поднялся и подошёл к бассейну. Вздохнув, он присел на бортик, свесив ноги вниз.

– Ты похожа на самоубийца.

– Мне нечего терять.

Девушка медленно опустилась на колени рядом с ним. Поглаживая и покусывая многочисленные шрамы, она незаметно опустила вниз ладонь, обхватив ею член. Облизнувшись в предвкушении, Вожак закрыл глаза. Его низкое урчание было сигналом – своеобразным зелёным светом для человеческой самки. Уставшая и измученная процедурами плоть так нуждалась в расслаблении... Андрейст было сложно представить, каким образом может происходить половой акт между представителями разных планет, ведь процесс слияния для разумных существ – всегда нечто большее, чем просто физическое соединение. Когда два человека занимаются любовью, в организме включаются разные механизмы: психологические, физические, чувственные. Эти процессы заложены матерью природой и являются естественными. Каждый знает свою роль, своё место. Если что-то пошло не так – можно договориться. Тело не лжёт. Но данная ситуация – совсем иная. Как проходит слияние науду? Может ли Хищник адаптироваться к происходящему или же он будет действовать по заложенной генами схеме? И как выглядит эта схема? Вдруг он сейчас начнёт неистово драть несчастную земную девушку и лишь когда её сердце отчаянно выбьет свой последний удар, опомнится?

Как ни странно, всё это лишь дико подогревало интерес экс-военной. Безумен тот, кому нечего терять. Рука, обхватившая крупный орган, так напоминающий человеческий, начала своё медленное движение. Судя по учащающемуся дыханию, данное действие пришлось по вкусу белоснежному яуту – он плотнее впился когтями в бортик бассейна. Член постепенно восставал, наливаясь твеем. Немного приподнялась щетина. На лице Эндри заиграла какая-то коварная улыбка. Одарив напряжённую плоть горячими поцелуями, девушка нагнулась, намереваясь попробовать Вожака на вкус.

Одам-ан’де приоткрыл один глаз. Увидев, что задумала посвящённая, он расплылся в ухмылке. Тяжёлая рука поднялась и шлёпнула уманку по ягодице. В отместку Андрейст скользнула языком от основания до головки члена, ухватившись зубками за кольцо. Она слегка потянула его на себя.

– Агрх!

Вожак повторно шлёпнул дерзкую человеческую самку по попке, на этот раз заметно сильнее. Окроплённая извиняюще поиграла язычком по влажной головке, а затем сомкнула губы, пососав. В этот момент она хорошо ощутила, как задрожала рука, сжимающая её левую ягодицу. Кар’клей мужественно держался, но атмосфера вокруг начала меняться: воздух словно потяжелел, пропитавшись странным густым ароматом возбуждённого самца. Появилась мускусная горчинка. Белая кожа более густо выделяла слизь. Феромоны...

В спаривании науду большой вес имела каждая деталь – от тонкого эмоционального фона до разного проявления животных инстинктов, будь то агрессия или голодная похоть. Ранг Охотника влиял на всю его жизнь, даже на столь тонкие аспекты, как естественный аромат. Гуан-Тант’ер являлся сильной здоровой особью с высоким рангом и запахом, капитально влияющим на представительниц противоположного пола. Андрейст быстро ощутила разницу между традиционным видовым сексом и сексом с инопланетным воином. Чувства обострялись в разы; каждое ощущение буквально вгрызалось в мозг – запахи, эмоции, вкус, прикосновения. Девушке чудилось, словно она превратилась в оголённый нерв, для которого любое дуновение внеземного ветерка будет подобно громоподобному симфоническому оркестру, решившему исполнить марш над ушами несчастных чутких ушей пустынной лисицы-фенек. Запах альбиноса действовал на организм Эндри весьма прямолинейно – голодное желание, страсть и похоть сбрасывали свои рациональные оковы. Он побуждал её действовать.

Уже полностью готовый к выполнению своих природных задач, “белый стержень” самца воинственно смотрел вверх. Будучи опьянённой, девушка пока не обращала внимания на его крупные размеры. С каждой минутой её ласки становились всё более напористыми, нетерпеливыми. Она интенсивно работала языком, заглатывая смазку и помогая себе руками. Тем не менее, ей сложно было не уловить учащённое дыхание Вожака. В нём скапливалась сексуальная мощь, буквально накрывая своими потоками попавшуюся в сети искушения дичь, внутренне заставляя её метаться. Заглушаемый жаждой совокупления инстинкт самосохранения пытался бить тревогу. Раздразненный Охотник рычал, сжимая и разжимая кулаки. Этот агрессивный знак быстро протрезвил посвящённую, увлёкшуюся оральными ласками. Она отпрянула, понимая, что ещё немного – и Хищник набросится на неё, порвав на клочки. Как ей справится с таким огромным возбуждённым самцом? Взгляд упал на горячий каменный орган.