Моника 2 часть
Шрифт:
– Вы уже уходите доктор?
– На несколько часов, не более. Думаю, могу это сделать без риска. Вашей жене значительно лучше. Настолько, что рецидив не должен случится, можно даже сказать, что опасности умереть нет…
– Я очень рад, доктор. – темные глаза Хуана сверкнули, скрываясь за сухим и режущим тоном. Он почувствовал, как его грудь отпустило, он смог лучше дышать, но отверг это утешение, которое его удивило и заметил: – Полагаю, она пожаловалась вам. Она не просила помощи, защиты, поддержки? Ясно, вы этого не расскажете. Вы, конечно же, дали ей почувствовать, что вы верный друг, настоящий кабальеро. О том, что случился,
– Не говорите глупостей. Никто не будет скандалить. Она не жаловалась.
Снова темные глаза Хуана сверкнули; тот же блеск, который никак не покидал его, зажег зрачки, и старый доктор, обратив на это внимание, на свой страх и риск как бы спросил:
– Не знаю, есть ли у вас что-то, в чем вы можете себя упрекнуть…
– Я никогда не упрекаю себя ни в чем, доктор Фабер.
– К лучшему. А то я уже начал бояться, но теперь вижу, что обманулся, и меня это радует. Меня необыкновенно радует, что я ошибся в первый день… Не воспринимайте это плохо, но мне показалось, что вы пират. Я боялся, что та, которую вы назвали своей женой, похищена вами и вашими людьми. Фантазии прошлых веков, правда? Вина многих легенд, которые связаны с этими островами, такими красивыми и дикими. Ваша жена француженка, не так ли?
– Она родилась, как и я, на Мартинике; но только шесть месяцев назад вернулась сюда из Франции, где жила с детства.
– Вот как… в любом случае, ваша жена спокойна в этот момент, и единственное, что ей нужно: полное спокойствие, уверенность, чтобы никто ее не раздражал и не давил. Она спит и, как я сказал, ее лучший рецепт – это отдых. До вечера, мой сеньор…
Он протянул руку кабальеро, изящную и ухоженную, но Хуан притворился, что не заметил дружелюбный жест. Закусив губу, доктор тоже притворился, хотя тон его и взгляд переменились, комментируя:
– Ваша жена – дама, настоящая дама. Я понял это по взгляду… Связав все концы, я вспомнил название Кампо Реаль. Это самое известное место на Антильских островах, собственность Д`Отремон, самых богатых и важных земледельцев на Мартинике… Не так давно молодой Д`Отремон женился на Мольнар… Мольнар – фамилия его жены, но это не ваша жена… Простите меня, если я бестактен… Вас зовут…?
– Меня зовут Хуан Дьявол!
Доктор Фабер неподвижно остановился, глядя прямо на Хуана, слишком удивленный, чтобы говорить, но мрачный и хмурый вид собеседника достаточно красноречиво выражал суровость, холодность… Он ограничился тем, что склонил голову в неясном прощании, быстро переходя палубу по направлению к борту, где висела лестница…
– Сегундо, приготовься выходить на берег. Можешь сесть за весла. В большую лодку, которую поведут Франсиско и Хулиан.
– Куда, капитан?
– Привезти две бочки воды. Угорь останется охранять носовую часть… Они привезут воду; а ты привези провизию для выхода в море как можно скорее, пока они не вернулись. Но никому ни слова. Дай нужные указания и хватит. Вот деньги, будь внимателен и иди за тем, что я заказал. Подожди! Купи еще фрукты, большую корзину… Лучшие, которые увидишь… и еще какую-нибудь одежду для женщины…
– Одежду для женщины?
– Не знаешь, что купить? Платья, блузки, юбки… Ты никогда не покупал одежду для женщины? Купи еще шелковую накидку. Ночью прохладно… И одеяло… А! И купи большое зеркало. Поторопись!
– Лечу, капитан…
Сегундо убежал,
повинуясь распоряжению Хуана. Мгновение капитан Люцифера рассматривал панораму города, видневшуюся с корабля, стоявшего на якоре. Он с наслаждением, заполняя грудь, вдохнул воздух, наполненный селитрой, словно вбирая силы, необходимые для окончательной решимости, а затем подошел к каюте.– Ты уже проснулась?
Моника не ответила, потому что ее губы не могли произнести ни слова. Теперь ее ум был совершенно ясен и чист… Словно с глаз сорвали вуаль, которая затуманивала реальность; печальную ситуацию она встречала лицом к лицу… Тот человек был ее хозяином, мужем, которому она дала согласие, от которого тщетно старалась сбежать… До сих пор ее ужасала мысль, что она принадлежит ему, до сих пор румянец на щеках горел от стыда, полагая, что грубый моряк, на которого она смотрела как на чужого, имел секрет ее невинности…
– Полагаю, ты не теряла времени и нашла в докторе слугу-посланца…
– Не понимаю, что вы хотите мне сказать…
– Ты хорошо понимаешь. Даже я понимаю. Доктор Фабер твоего класса, твоей касты. Ему достаточно было услышать фамилию Мольнар, чтобы связать ее с Д`Отремон. Ему не чужда слава Кампо Реаль и естественно, что он удивился, поразился, не найдя объяснения, по какой причине мы женаты. Жаль, что скоропалительность этой поездки помешала забрать мне сертификаты и бумаги, эти важные бумаги, без которых не могут жить люди определенного класса. Было бы здорово увидеть открытый от удивления рот, который бы читал: «Я, отец Вивье, священник Кампо Реаль, объявляю законным брак Моники де Мольнар с Хуаном без фамилии, известным, как Хуан Дьявол» … Хотелось бы увидеть его испуганное лицо… Только из-за этого, жаль, что не взял эти бумаги; но мы можем послать за ними. Думаешь, Ренато будет любезен прислать их?
– Я ничего не думаю, и если вы пришли, чтобы только помучить меня…
– Напротив… Прежде я хотел сказать тебе, но ты попросила доктора остаться вместо меня, полагаю, чтобы попросить его защиты и помощи… Из-за этого я принял все предосторожности. Я не тот, кого можно поймать в ловушку, и не буду служить игрушкой в руках женщины. – он следил за лицом Моники, ожидая протеста, мольбы, даже слез, но в болезненном лице ничего не изменилось… Ни фразы, ни жеста, ни слова… И напомнил: – Корабли должны ходить, а не стоять на якоре.
– Я думаю также: корабли должны плавать…
– А мы живем на корабле. – Хуан снова замолчал, глядя на нее, ожидая слов, и спокойная кротость Моники, казалось, начала его беспокоить: – Тебе не важно продолжить путешествие?
– Изменить что-то в ваших проектах, которые для меня не имеют значения?
Моника прикрыла глаза. Она казалась отсутствующей и далекой. Хуан не мог сдерживаться, подошел к краю кровати и остановился, увидев, как она задрожала…
– Не бойся, я ничего тебе не сделаю.
– Я не боюсь. Единственное, что вы могли бы уже сделать – убить меня, а это не важно для меня. Я напрасно столько раз вас умоляла!
– Ты держишь меня, как доктор Фабер, за пирата, за убийцу? Что с тобой? Почему ты плачешь? – он увидел яростно скатившуюся по бледной щеке слезу из прикрытых глаз Моники. – Не плачь… Я не причиню тебе вреда… Ты не должна плакать и пугаться. Я не причиню тебе ничего, абсолютно ничего. Разве недостаточно того, что я говорю? Если тебе нужен другой доктор, то позже я устрою это…