Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Монтайю, окситанская деревня (1294-1324)
Шрифт:
* * *

Мифологическая мысль жителей графства Фуа, отношение которой к проблемам местопребывания мертвых нам предстоит рассмотреть, живет, таким образом, в достаточно тесных рамках. Тем примечательнее сила, с которой бьет этот ключ.

В качестве педагогического средства эта мифология любит использовать маленькие истории, применяя хорошо известный метод примеров, или exempla {399} . Воспроизведем на сей счет интересное определение, данное Раймоном Кантелем и Робером Рикаром: «Exemplum, — пишут они, — является, по сути, самостоятельным повествованием, локализованном в пространстве и времени; его длина (в виде письменного текста) колеблется между десятью и двадцатью строками. Легко понимаемый и запоминаемый, с удовольствием выслушиваемый, он ставит своей целью разъяснение, раскрытие или дополнение с помощью наглядных иллюстраций христианского учения» [971] . А также, добавим, учения «добрых христиан», то есть еретиков.

{399}

Exempla (ед. ч. exemplum) — «примеры», особый жанр нравоучительного рассказа с моралью, употреблявшийся в проповеди с целью увеличения занимательности и, тем самым, убедительности. Особо

популярными exempla стали в XIII —нач. XIV вв. в проповедях нищенствующих монахов. Существовали специальные сборники exempla, составленные авторитетными проповедниками. Особенностью exempla было то, что эти «примеры» понимались как действительно бывшие случаи.

971

Dictionnaire de spiritualite. T. IV-2, P., 1961, p. 1891 — 1892; Ж. Ле Гофф посвятил exemplum свой ежегодный семинар в Высшей Школе (1972—1973): Annuaire de ГЕ. P. H. Е., Vie section, Cours et conferences, 1972— 1973, p. 224. См. также: Le Goff in: O'Connell D., 1974; Welter T., 1927.

В пропаганде римской веры, в том развернутом виде, в каком мы встречаем ее на подступах к нижним землям, exemplum, который передается друг другу деревенскими кумушками, может быть прямиком почерпнут из серий exempla, скомпилированных ранее в Золотой легенде. Такова история о маленьком хлебце-гостии и об освященном вине, превратившихся соответственно в отрезанный детский палец и кровь для поучения неверующей крестьянки, которая испекла хлебец [972] . Этот exemplum может быть помещен в целый ряд «структурных» трансформаций: рассказывали, что в Арзансе (Од) св. Доминик завязал в день св. Иоанна Крестителя спор в открытом поле с поденщиками, которые, несмотря на обязательный отдых в день этого праздника, жали хлеб. Во время жатвы, в разгар дискуссии со святым, один из безбожных работников внезапно увидел, что его сноп залит кровью. А между тем на руках у него не было порезов... Тут же подобное испытали и другие работники — полный триумф святого... [973]

972

Эта маленькая история, однозначно называемая exemplum (II, 84), входит, с другой стороны, в коллекцию, собранную в Золотой легенде. См.: Jacques de Voragine. La Legende doree (Trad, de T de Wyzewa), P., 1902, p. 174 (папа св. Григорий, 12 марта, § XI); в этом тексте Якова Ворагинского нет вина и крови: два эти элемента, присутствующие в версии Од Форе, устанавливают связь с эпизодом из жизни св. Доминика, который я привожу ниже.

973

Guiraud J. Histoire de rinquisistion au Moyen Age. P., 1935. Vol. I, p. 356.

Со стороны альбигойства exempla кишат нравоучения «совершенных», передаваемые друг другу земледельцами. Возьмем уже приведенный нами миф о пеликане: большая белая птица (подобная Христу [I, 357—358]) прерывает свой полет вслед за солнцем, чтобы скрыть свою белизну и спрятаться в сени своего гнезда (как Иисус, осенивший чрево своей матери); таким образом она может истребить чудовище (Сатану), пожирающее потомство (добрых созданий). Рассказ этот циркулирует по Сабартесу, где он представлен Бернаром Франка, клириком-крестьянином из Гулье, как exemplum, или isloria. Мы обнаружим пеликана, с тем же «христологическим» смыслом, в христианской иконографии и в алхимической традиции XVI века. [974] {400}

974

Cp.: Jung C. C., 1970, p. 240 et passim (Христос-пеликан в иконографии и алхимии). См. также: Menzel W. Christliche Symbolik. 1854. T II, p. 206-207; Piper F 1847. Vol. I, p. 463-466 (христологическая иконография пеликана после XIII в.). Я благодарю г-на Л. Орижемма, натолкнувшего меня на эти библиографические указания.

{400}

Античная легенда, известная в передаче Плиния Старшего, повествует о том, что пеликан, дабы спасти от смерти своих птенцов, отравленных ядовитым дыханием змеи, питает их собственной кровью. Образ пеликана уже с III в. входит в христианскую символику и становится устойчивой метафорой Христа, искупившего своей кровью первородный грех людей. В алхимии пеликан имел множество значений, в том числе обозначал философский камень. Однако наиболее распространенное значение таково: дистилляционный аппарат с длинной шейкой, которая соединена с сосудом, где находится дистиллируемая жидкость; использовался для непрерывной дистилляции. Еще одно значение, видимо, и имеющееся здесь в виду, ибо отмечено оно впервые в XVI в. и, скорее всего, не без влияния христианских толкований, — некое духовное пространство, в котором внутреннее преобразуется во внешнее (философский Пеликан).

Другой exemplum, очень хорошо известный: два «добрых человека» и пойманная в силки дичь. Два «совершенных» идут по лесу и обнаруживают там белку (первый вариант) или фазана (второй вариант), попавшегося в силок [975] . Вместо того, чтобы взять и убить бедное животное для продажи, еды или из развлечения, они отпускают его из уважения к человеческой душе, которая, быть может, заключена в силу метемпсихоза в теле животного. Они спасают живую тварь и оставляют рядом с опустошенным силком стоимость отпущенной дичи в денежном выражении: таким образом профессиональный охотник, поставивший силок, сможет все-таки заработать себе на хлеб (II, 107, 306).

975

О древности охоты на фазанов и кустарниковых кур с помощью силка или сети в каталонских Пиренеях см.: Bonassie. These. T II, p. 108.

Этот exemplum в 1300—1320 годах гуляет в окрестностях Монтайю, Аску, Коссу и Тиньяка как пересказ реального случая. Так это или нет, рассказ в любом случае развивает с помощью примера один из старых постулатов альбигойства: буде (добрые) христиане найдут пойманного зверя или пойманную птицу, да не смутится их дух [976] . А чем занимаемся сегодня мы, если не предаемся средневековым радостям exemplum, когда рассказываем, как если бы это произошло с нами или с кем-то из наших близких, забавные, странные или дикие анекдоты, которые гуляют по Парижу последние десять лет, или по всему Западу последние пять веков? В Монтайю и в среде каталонской эмиграции развлекаются байкой про тело Христово, которое будь

оно и вправду телом христовым, то не далось бы на съедение попам; и будь оно огромным, как гора Маргай, что рядом с Далу, попы его все равно давным-давно бы уж съели. Но речь идет о грубой шутке, об антиклерикальном остром словце, гулявшем по всему Лангедоку еще со времен, предшествовавших крестовому походу [977] {401} . То же справедливо и для exemplum с ящерицей [978] , который вспоминают пастухи и «совершенные», подолгу прогуливаясь вдоль реки: этот пример происходит, передаваясь из уст в уста и видоизменяясь, из старого запаса раннесредневековых exempla. История коня и потерянной в грязи подковы также без устали пересказывается жителями Монтайю: они очарованы педагогической силой этого многозначного повествования.

976

Cledat L., ed. 1887, p. XXI-XXII.

977

Vaux de Cernay P. de, p. 8.

{401}

Крестовый поход — здесь: крестовый поход против альбигойцев 1209—1229 гг.

978

III, 152, 222. См. ниже.

* * *

Мифологическая мысль в Монтайю и на земле Фуа ограничена, но реальна: она проявляет себя, обращаясь к царству мертвых. Прежде всего, речь идет о существовании призраков в «горизонтальной» плоскости: они незримо перемещаются и снуют в нашем мире, на нашем уровне; такая циркуляция противопоставляется « вертикальному» обращению душ: в христианском (и отчасти еретическом) видении мира они, подобно стрелам, возносятся к небесному раю, который является для них самым лучшим, последним и окончательным приютом [979] .

979

Удобное различение горизонтального и вертикального: Martineau-Genieys С. Le Theme de la mort..., p. 554; Бахтин M. M. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990.

«Горизонтальный» фольклор: его с точностью определяет Гийом Фор, скотовод и земледелец из Монтайю. В то время, — рассказывает сей муж, — я не верил в воскрешение тел человеческих после смерти, хотя слышал, как об этом проповедовали в церкви. Я и сейчас не верю! Ведь тело покойника разлагается и превращается в пыль и в прах. Зато я верю в жизнь души после смерти... Души злых пойдут через «горы-долы», иначе говоря, через скалы да пропасти, и демоны с высоты тех скал будут низвергать злые души в пропасти.

— Почему вы в это верите? — спрашивает Жак Фурнье.

— Потому, — отвечает Гийом, — что люди и в земле Айон и в земле Соль говорят, что Арнода Рив, женщина, что живет в Белькере, в диоцезе Алет, видит души злых, влекомых демонами через скалы и склоны, чтобы низвергнуть эти души с высоты скал.

Арнода сама видит эти души! У них есть плоть, кости, и все члены: голова, ноги, руки и все остальное. Выходит, у них есть свое собственное тело [980] ; демоны низвергают их сверху вниз; они от этого громко стенают, мучаются. И, однако ж, они никогда не смогут умереть!

980

Представление о том, что духи и души имеют своего рода духовное тело, соответствующее по форме физическому телу, необычайно распространено в этот период в верхней Арьежи, да и в других местах; это представление применяется и к Богу, и к человеческим душам, и к добрым духам и т. д.; см., напр.: II, 515 — 516. Среди простонародья в это время никому не удается представить себе, что душа может иметь непространственные характеристики (11,74).

Мэтр Лоран, белькерский кюре, — продолжает Гийом Фор, — здорово отругал ту женщину, Арноду Рив.

— Арнода, что за ерунду вы несете!

Но белькерский кузнец, Бернар ден Алазайс, сказал этому кюре:

Я тоже видел души, бредущие по скалам и склонам, которых низвергают в пропасть.

Тут кюре Лоран и отстал от Арноды.

Я тоже, — заключает Гийом Фор, — думаю, что та женщина да кузнец из Белькера сказали правду... Впрочем, эта молва ходит и по земле Айон, и по земле Соль (I, 447—448).

Богатейший текст, который я могу процитировать лишь частично. Он говорит о существовании связанного с покойниками фольклора, общего для земель Соль и Айон. (Действительно, Айонский край, в состав которого входит Монтайю, еще в XI веке относился к земле Соль, от которой потом отделился в результате феодальных размежеваний, чтобы слиться с землями Фуа, в частности, с Сабартесом [981] .) С другой стороны, показания Гийома Фора, к которым я отсылаю читателя, наглядно демонстрируют, как земледелец, естественным образом соприкасающийся с фольклором, а потому не верящий в телесное воскрешение, под влиянием своих монтайонских друзей и дорогих родственников (Бене, Гилаберы) может впасть в ересь, также отрицающую идею воскрешения. Мы здесь имеем дело с примечательной культурной прививкой к стволу ментальной традиции, изначально очень восприимчивой. Гийом Фор, с этой точки зрения, — крайний и замечательный случай экуменизма! Поскольку он верит, по его собственным словам, в возможное спасение «в обеих религиях» (римской и альбигойской), и поскольку он в то же время остается приверженцем фольклорных представлений, частично нехристианских, порой даже дохристианских!

981

Moulis Р„ 1958.

Довольно неопределенно и оставляя (нам) многое непроясненным, Гийом Фор ставит, наконец, проблему пребывания на земле душ умерших, которые парадоксальным образом «приобретают тело» в качестве призраков, привидений или «двойников»; они исходят через рот умирающего с его последним выдохом. После чего они пребывают в той горной по mans land {402} , которую местная социология и фольклор отводят для обитания и скитания молодым пастухам, скрывающимся, покойникам и чертям (две последние категории при этом в той или иной степени отделяются от двух первых). В то время как «двойники» изгоняются в безжизненное горное outfield, тела людей просто превращаются в добрую землю-кормилицу в пределах infield.

{402}

Ничейная земля (англ.).

Поделиться с друзьями: