Мор мечей

– Не надо спасать собаку?

– Я об этом не думал.

– А, ну, значит, с вами все нормально. Но я ее заберу.

Утром Лупи и коричневый быстро двинулись на юг. Собака охотно побежала за ними.

Кронмир в компании молчаливой Жизель ехал на север. Вниз по склону, через мертвую деревню, по равнине. Встало жаркое желтое солнце, и их тени походили на черные провалы под ногами. К полудню лошади выдохлись.

Жизель не разговаривала. Кронмир продолжал идти по пути людей из деревни. Потом их следы слились с другими, потом еще с одними и, наконец, вышли на главную дорогу. Кронмир предполагал, что их опережают на тридцать или сорок часов.

– Они знают, что мы здесь, – сказала Жизель.

Кронмир покосился на нее.

– Мы едем прямо к ним, а они еще и посылают за нами разведчиков.

– Вы точно знаете? – осторожно спросил он. Весь день он держал оружие наготове.

– Нет. Но я догадываюсь, как они работают.

– Они?

Она пожала плечами, и ему стало легче. Это был обычный злой и удивленный жест женщины, привыкшей к тому, что мужчины не воспринимают ее всерьез – даже в тех делах, в которых она по-настоящему разбирается. Сложное движение со множеством подтекстов.

И как бы нежить его воспроизвела?

– Они. Не хочу пока это обсуждать. – Она немного помолчала. – Вы должны были меня убить.

– Да.

– Понимаю. Вы меня спасли.

– Да, – признался он. – Не знаю, что на меня нашло.

Она улыбнулась.

– Юмор. Интересно, – сказал он. – И сколько их?

– Имя им легион. Они похожи на хор. На… несколько хоров. – Она закрыла глаза.

– Интересно, – повторил Кронмир, внимательно глядя на нее.

Поздно вечером они увидели пыль на дороге. Кронмир отвел Жизель в лесок, а сам бросил на дорогу камешек, содержавший в себе заклинание магистра Петрарки, и, ударив по нему рукоятью кинжала, раздробил. Почти сразу перед ним выросла его точная копия.

– Назовись! – сказала копия.

– Дурак, – улыбнулся Кронмир и отошел, оставив копию стоять на дороге вместе с лошадью. Образ был настолько точен, что, когда он заговаривал, Кронмир дергался каждый раз. Сам он вернулся в лес и на мгновение страшно испугался. Жизель не было. Оказалось, что она выбрала другое укрытие, получше, и уже начала плести заграждение из веток.

Он залез к ней, и они успели сделать заграждение прежде, чем десяток человек показался из-за холма и двинулся – все шли в ногу – к двойнику Кронмира. Тот, как и должен был, выхватил меч, замахал им и потребовал назваться.

Они замерли. Совсем не так, как остановился бы идущий человек. Они просто резко прекратили движение, все разом, лучше любых солдат.

– Пресвятая дева! Теперь я понимаю, – сказала Жизель.

Кронмира не очень интересовало воплощение Тьмы, оказавшееся на дороге средь бела дня. Гораздо сильнее его волновала Жизель. Он следил за ней краем глаза.

По дороге потянулся серый туман, накрыл двойника – и никак на него не подействовал. Кронмир мерзко улыбнулся:

– Ужасно зависеть только от одного чувства.

– Два очка нашему магистру.

– Они полагаются только на зрение, – пояснил Кронмир. – Так я думаю. Можем идти.

– Давайте сначала их прикончим.

– Я не могу подпустить вас к ним. И наши лошади беззащитны. Потеря лошадей станет началом конца.

– У вас есть план?

– Да, – кивнул он. – И если к завтрашнему утру вы будете в порядке, я рискну вам его рассказать.

– Вы слишком добры. – Она выдавила улыбку.

Лагерь не разбивали. Ни костра, ни кроватей. Ложились по очереди. Кронмир доверял герцогине не настолько, чтобы спать, и подозревал, что она тоже не спит. Но все же утром он почувствовал себя отдохнувшим и с удовольствием угостился чесночной колбасой. Жизель тоже поела.

– Я хочу кофе, – вдруг сказала она.

Он улыбнулся – и тут же нахмурился, когда у нее на глазах показались слезы. Она отвернулась. Потом она снова повернулась к нему, вытерла глаза жесткой ладонью.

– Я чего-то хочу. Я ничего не хотела с тех пор, как они…

– Вы все еще говорите «они», – заметил Кронмир.

– Я их чувствую. Они… кошмарное гнездо мыслей. Или воли. Хуже, чем была бы единая воля. – Она вздрогнула. – Не знаю, с чем это сравнить. Не могу сказать, что на меня напали. Мной… овладели.

Кронмир привел лошадей. Оседлал ее кобылу, чтобы герцогиня продолжала говорить. Ему не нравилось, как ведет себя заводной мерин. Тот мотал головой, закатывал глаза, его что-то тревожило. Кронмир прислушался. Огляделся. Успокоил мерина и вернулся к Жизель, которая сидела у огромного старого дерева.

– Вами никто не овладел, – сказал он.

В ее глазах сверкнул гнев.

– Со временем это станет важнее, – мягко пояснил он. – Та история, которую вы будете рассказывать. Я думаю, что эта тварь почти победила вас и у вас остались сомнения. Но я видел, что вы боролись. Я видел, что вы пытались спасти себя изо всех сил, я видел, что вы удерживали древнее зло достаточно долго, чтобы я сумел дать вам лекарство.

Она посмотрела ему в глаза, как посмотрела бы любовница.

– Эта тварь заставляет вас думать о себе хуже, чем вы есть. Она рассказала вам сказку, в которую вы начинаете верить. Она все еще в вас, она живет. Вы можете победить ее силой воли.

Она отвернулась, пряча глаза.

– Ненавижу, когда меня поучают мужчины.

Он не обиделся.

– Ну, представьте, что я женщина. Поехали.

Они поднялись на очередную возвышенность. Холмы стали появляться все чаще, как будто равнину кто-то скомкал. Кронмир подозревал, что немертвые держатся в долинах. Насколько он мог заметить, они почти ничего не делали, шевелясь только тогда, когда их касалась воля. Подъем на холм требовал усилий. А они старались не тратить силы. Или это делали их хозяева.

Еще он решил, что они очень сильно полагаются на зрение и при этом не видят в темноте.

– Вы владеете силой? – спросил Кронмир у своей спутницы.

– Нет. Знаете, как она редка здесь? Такого герметиста, как магистр Петрарка, не рождалось уже пять поколений. Сила гораздо чаще встречается в Ифрикуа и Новой земле.

Жизель говорила обычным языком, законченными предложениями.

– Существует более удобный способ передвигаться по холмам, – неожиданно сказала она. – Если, конечно, ваш план…

– Ведите меня, – улыбнулся он.

Она поймала его на слове и послала лошадь вперед. Почти час они ехали вверх. Подъем был не очень крутой, он даже не мешал разговаривать. В результате они оказались в глубокой скальной расщелине. Тут и там валялись, как детские игрушки, огромные валуны. Многие из них были больше крупной лошади. Мелкие камни предательски выворачивались из-под ног.

Но ближе к концу долины появилась тропа, обходящая валуны. Поначалу она была просто приемлемой, потом стала широкой и твердой.