Моролинги

— А почему компьютер стер именно эти файлы, не, скажем, досье на губернатора?

— Почему! — Шеф, кажется, смутился. — При принудительном копировании стираются менее ценные файлы.

— Вот, Шеф, даже тупому компьютеру ясно, что не пристало руководителю вашего ранга тратить время на ерунду вроде виртуальных игр.

— Тогда сообщи мне НЕ ерунду! — заревел он. Ангелы и демоны уже принимали ставки на мое здоровье.

— Извольте. Во-первых победитель игры «ШДТ» определился не в мае, как нас уверял Краузли, а в декабре прошлого года. Во-вторых, в тайне от руководства «Виртуальных Игр» Корно проводил научные исследования, пересекающиеся с исследованиями профессора Цанса и его студента Бенедикта Эппеля. Судя по всему, Бенедикт был частично в курсе его исследований. Насчет Цанса — не уверен. Среди имен, названных Амиресом, затесалось имя писателя Эдуарда Брубера. Амирес назвал еще одно имя — Рунд. На Фаоне живет полторы сотни Рундов, не считая женщин и детей.

— А моролинги? — спросил Шеф.

— Да, про моролингов он тоже слышал, но не по именам, а скопом — «морлинги».

— Позавчера забыл у тебя спросить одну вещь, — продолжил Шеф угрюмо. — Пока ты спал, я нашел у тебя планшет с романом о моролингах. У тебя он по делу оказался или случайно? Замечание про то, что рыться в чужих вещах нехорошо, можешь опустить.

— Я никогда не делаю вам бесполезных замечаний. Согласитесь, абсолютно бесполезно говорить начальнику Отдела Оперативных Расследований, что рыться в чужих вещах некрасиво и неприлично. Чем бы вы тогда занимались, как бы зарабатывали на жизнь? Поэтому без каких-либо предварительных замечаний скажу прямо: роман Эдуарда Брубера «Моролинги» я начал читать, когда летел сюда с Земли. Прочитал десяток страниц и бросил. Но стоило мне бросить читать роман о моролингах, как о них стали вспоминать все подряд. Между прочим, та делегация, которую едва не взорвал террорист Евклид, была с Ауры, где живут моролинги. Дайте время, и мы обнаружим моролингов в Редакции…

— Вот этого не надо, мы слишком мало о них знаем. Когда семинар?

— Завтра в четыре, в первой аудитории у гуманитариев. Там будут все: Цанс, Бенедикт, Брубер. До завра узнаю, не носит ли кто из участников семинара фамилию Рунд. Кто будет говорить с Краузли — вы или Ларсон?

— Ты.

— Шеф, сжальтесь. Я — и с руководителем такого масштаба. Представляю, какого размера у него кнопка «Плевал я на всех».

— Я напишу тезисы, станешь их придерживаться — все будет в порядке.

Через полчаса я сидел у себя в кабинете, перед экраном центрального компьютера. Левым глазом я смотрел на левую половину экрана, где находились тезисы, правым — на правую половину — там во всю занудствовала секретарша президента Краузли.

— Что у вас с глазами? — спросила она.

Не обнаружив подходящего тезиса, я повторил предыдущий:

— У меня контракт, подписанный лично господином президентом. Поэтому говорить буду только с ним.

— Он занят. Назовите номер контракта, я вызову менеджера.

Это я уже слышал. В тезисах Шеф не предусмотрел циклов.

— Тогда соедините с Вейлингом, — сымпровизировал я.

Секретарша сжалилась и переключила меня на помощника президента.

— Мы расторгли контракт, — не поздоровавшись, заявил Вейлинг.

— Это другой контракт, а именно: недавнее публичное предложение. Вы поняли?

Его глаза блеснули:

— Говорите.

— Только с Краузли.

— Подождите…

Краузли вылез через три минуты.

— Слушаю вас, — сказал он сухо.

Я скосил левый глаз на левую половину экрана и выдал:

— Господин Краули, фирма, которую я представляю, по роду своей деятельности обязана предоставлять полиции сведения, полученные в ходе частного рассле… пардон… частной трудовой деятельности, если эти сведения указывают на свершенное или планируемое уголо… пардон… угрожающее общественному спокойствию деяние… — тут я сник, потому что понял, что прочитал не тот тезис. К этому тезису я должен был перейти, если Краузли начнет артачиться.

— Что вы несете?! — возмутился президент.

— Прошу прощения. Мой босс заставляет учить наизусть закон о детекти…детских исправительных агентствах, то есть учреждениях… все время крутится в голове, замучил просто… Забудьте, все что услышали. Надо будет, я повторю заново…

— Вы что, пьяны? — спросил он. — Куда у вас глаза смотрят?

Они смотрели на Шефа, который, стоя позади экрана, делал мне угрожающие знаки.

Стоп, нет, не угрожающие… три пальца… а, понял, тезис номер три.

— На вас, президент, только на вас. Так вот. Счастливчик родился не в мае, а в декабре прошлого года. Родители неизвестны. Дата рождения была умышленно фальсифицирована. Медсестра, препятствовавшая фальсификации, скончалась. Нам кажется, что замешан главврач роддома. Ваши рекомендации?

Краузли, не раздумывая, бросил:

— С вами свяжутся, — и исчез с экрана.

Шеф молча пошел прочь из кабинета.

— Мне к Бенедикту? — спросил я, догнав его в коридоре.

— Дождемся ответа Краузли, — выдавил он. — Отдыхай.

Хуже такого «отдыха» нет наказания. До вечера я просидел как на иголках. Выяснил только, что если Рунд и придет завтра на семинар, то под чужим именем. Яна намекнула, что Шефу звонил Вейлинг, но о чем они беседовали, она не знала. В семь пришло официальное письмо из «Виртуальных Игр». Оно содержало копию публичного предложения по поводу поимки убийцы Чарльза Корно. Под подписью Краузли стояли подписи всех двенадцати членов совета директоров и три печати.

— Мы этого добивались? — спросил я Шефа.

— Железный человек, — поцокав языком, сказал он.

— Кроме контракта ничего не предали? — снова попытал я счастья.

— Искреннее сожаление, что предложение было сделано публично, а не только нам. Будет жаль, если такого человека придется засадить за убийство.

— А есть улики?

Шеф отрицательно помотал головой.

10

В четыре часа дня в Университете не так шумно и суетливо, как в полдень. После утренних занятий часть студентов уходит в лаборатории и на научные семинары. Студенты поленивей отправляются домой или коротают остаток дня в студенческих кафе на первых этажах университетского комплекса.

Семинар, посвященный судьбе моролингов, должен был начаться в четыре ровно. Я пришел минут за пять до начала. У дверей аудитории я наткнулся на худощавого светловолосый юноша с неприятным, птичьим лицом и наглым взглядом. Он заглядывал в аудиторию, словно кого-то выискивая.

— Бенедикт Эппель? — спросил я.

— Ну, — ответил юноша. Худые руки с рыжими волосками нервно затеребили молнию на куртке.

Я выложил ему байку про статью в «Секторе Фаониссимо» и сказал, что его мне порекомендовал профессор Цанс. Представившись, хотел пожать ему руку, но он демонстративно убрал руку за спину. Тогда я протянул ему визитную карточку.