Морская ведьма

Вскоре жрицы узнали о ее занятиях и пришли в ужас от такого безрассудства. Они долго говорили Риссе, какой опасности она подвергает себя, их и чуть ли не весь Готланд, который может вновь уйти под воду, если она продолжит взывать к тем, кто все еще таится под плитами древних склепов. Под конец они пригрозили рассказать все Нектону. Это возымело эффект, хотя и не совсем тот на который рассчитывали жрицы. Рисса согласилась с их доводами, но задумалась о том, что она все-таки остается зависимой от своего родителя и что это может всерьез помешать ее изысканиям. Лорд Макморн и так все с большим неодобрением поглядывал на странные занятия своей дочери. Рисса решила принять необходимые меры, чтобы ей не помешали в будущем. Это была еще и своеобразная проверка - насколько увеличилась ее личная сила после фиаско с Ягмортом.

Моральные нормы никогда не были чем-то особо значимым для лордов Мерсии, а уж для Риссы и вовсе были пустым звуком. Превратившаяся к тому времени в невыносимо очаровательную шестнадцатилетнюю девушку, с солидным сексуальным опытом, она недолго колебалась в выборе средства для достижения цели. В одну темную ночь, когда лорд Макморн развлекался с рабыней из Васконии, дверь в спальню легонько приоткрылась и в нее проскользнула бледная тень. Барон даже и не сразу понял, что в любовных утехах появился третий участник. Со сладострастным стоном он вошел в податливую нежную плоть и тут же с изумлением и ужасом осознал, что совершает кровосмешение. Но времени на раздумья у него уже не было - Рисса касаясь его лба холодными пальцами, шептала приворотные заклятия, в любовном безумии помрачая и подчиняя отцовский разум. Губами, руками, языком Рисса играла с его телом, словно музыкант с любимым инструментом, то дразня его, заставляя мучиться от неудовлетворенного желания, то вновь и вновь поднимая на вершины наслаждения. Находила она время и для того чтобы ласкать отцовскую наложницу, раз за разом поднося к ее губам полный до краев кубок.

Нектон не знал, что в кувшине с вином, который он взял в спальню Рисса уже подмешала зелье вызывающее любовное желание. Сейчас же изнывающая от похоти девушка еще больше отвлекала своего хозяина, ввергая его в любовную горячку и делая беззащитным перед Риссой. К утру лорд уже был полностью подавлен и подчинен своей дочерью-ведьмой. Наложницу пришлось утопить, но это было не самой страшной потерей Нектона - гораздо страшнее было то, что он себе не принадлежал. Внешне он, правда, остался таким же каким и был: суровым воином, хозяином замка, умевшим держать в кулаке и вассалов и собственных воинов. Но стоило Риссе потребовать от него чего-нибудь, как он тут же незамедлительно выполнял это, бледнея и ежась под пристальным взглядом огромных синих глаз. Отцовская любовь, до сих пор довольно-таки сдержанная, превратилась в болезненное обожание и в то же время безумный страх перед подчинившей его дочерью. Требовала она, впрочем, немногого - чтобы он не мешал ее изысканиям, не прогонял ее больше со своих собраний и пиршеств, а также разрешил ей принять посвящение в жрицы Змеиной Богини. Этот шаг рушил на корню надежды барона когда-нибудь найти своей дочери подходящего мужа, но Риссе на это было плевать- она не собиралась становиться верной женой и любящей матерью, хранительницей очага в замке какого-нибудь лорда. Грядущее посвящение должно было стать еще одной ступенькой на пути Риссы к ее грядущему могуществу, очередной пробой сил и она вся сгорала от нетерпения в ожидании.

Дрожащее пламя факелов отражалось в темной воде. Налетавший с севера ветер выбрасывал пенящиеся валы на берег острова Форе, к северо-востоку от Готланда. Огромные столпы-раукары, словно каменные великаны возвышались и на берегу и вздымались прямо из воды. Одиннадцать, самых высоких столбов образовывали почти ровный круг половина которого выходила на сушу, а половина уходила далеко море . На вершине каждого из них полыхал костер, возле которого оперившись на выточенный из плавника жезл, застыли неподвижные фигуры в черном.

Это и было главное святилище Змееногой Богини, место, где жрицы взывали к ней с незапамятных времен. В самом центре круга раукаров, на границе моря и суши стоял огромный черный мегалит, возле которого были прикованы дрожащие рабы, в страхе ожидавшие своей участи. Каждый из столпов покрывали причудливые рисунки, подобные тем же, что усеивали весь остров. Однако на двух самых массивных столпах виднелись изображения выполненные с особой тщательностью и необычные даже для Готланда. Первое изображение представляло собой великана с великолепным мускулистым торсом и совершенно омерзительной головой - не то рыбьей, не то лягушачьей, а скорее сочетавшей черты обоих созданий. Огромные выпученные глаза словно озирали всех присутствующих, пасть полная острых зубов скалилась в жуткой ухмылке. Напротив него на раукаре красовалось изображение женщины, вернее хаффру, только не с рыбьим, а с змеиным хвостом. Холодное красивое лицо также находилось в кольце распахнутых змеиных пастей - тела рептилий вырастали прямо из плеч древней богини К детально прорисованным грудям припали два дракона. Вокруг этой женщины виднелись иные фигурки, поменьше, изображавшие странных существ - выше пояса людей, ниже- змей.

Рисса стояла возле алтаря, рядом со скованными пленниками, заставляя их вздрагивать и ежиться под ее холодным взглядом, в которых несчастные рабы читали свою судьбу. Время от времени она переводила взгляд к кострам, полыхавшим на вершине столпов и стоящим там людям. Она знала, что где-то там стоит и лорд Макморн и он точно так же ежится под взглядом своей дочери, как и эти рабы. Рисса усмехнулась- чувствует, что осталось ему ненамного дольше, чем им. Власть старого вожака уходит - и это чувствуют многие в волчьей стае, которой он правил железной рукой более тридцати лет. Уже сейчас даже старые воины, испытанные ветераны обращаются к ней с большим почтением, нежели к Нектону. О молодых воинах и говорить нечего - они смотрят на нее с почти нескрываемым обожанием и уже чуть ли не сейчас готовы признать ее главной. Готланд это Лють, а в Люти привычно подчинение женщинам - это в Готланде уже уразумели. Впрочем, мирская власть это то, что ее ждет впереди - едва она пройдет посвящение в жрицы. Это сейчас главное- все остальное пока может подождать.

Рисса стояла босая и голая - считалось, что любая одежда отвлекала посвящаемую от таинства. Стройное сильное тело покрывали тщательно выписанные узоры, нанесенные специальной краской смешанной с кровью черной собаки. Волосы Риссы были подстрижены и уложены так чтобы оставлять лоб полностью открытым, над правой бровью было нанесено несколько черных точек, черным были подведены и ее глаза. Завершало эту нательную живопись изображение змейки свернувшейся в спираль на обнаженном бедре. Еще одна змея охватывала предплечье девушки серебряным браслетом. Из других украшений у Риссы были несколько перстней с рунами, да маленькая статуэтка Богини, свисавшая с шеи девушки на серебряной цепочке.

Сегодняшнему посвящению предшествовал семидневный пост Риссы в одном из гротов в прибрежных скалах. Там она готовилась в полном одиночестве, довольствуясь лишь водой из просачивающегося подземного ручейка, да куском сырой рыбы в день. Этой ночью она чувствовала себя полностью готовой- не только к жреческой инициации, но и к тому, что она рассчитывала открыть в себе с ее помощью.

Откуда-то из темноты послышалось заунывное пение, сопровождаемое печальной и в то же время торжественной музыкой. Вот из темноты выдвинулась нелепая фигура - некто одетый в звериный шкуры и водрузивший тюлений череп на макушку, изгибаясь всем телом, обходил раукары играя на нихелькарпе. Вслед за музыкантом из-за мегалитов стали выходить жрецы, одетые в черные плащи. Их тени в свете факелов казались странными и пугающими - особенно на фоне теней отбрасываемыми раукарами. Вот ряды жриц расступились и вперед вышла немолодая стройная женщина - в сине-зеленом плаще и высокой шапке с рогами. На ней были с необычайным искусством прорисованы изображения зубастых рыб с острыми мордами, огромных спрутов и крабов, морских змей, безобразных чудовищ напоминающих помесь человека и лягушки. Все создания были гротескно злобными, раздирающими и пожирающими друг друга...и людей.

Колла, верховная жрица Готланда подошла к девушке почти вплотную. Звенящим голосом она задавала девушке ритуальные вопросы, на которые Рисса давала заученные ответы. Закончив с церемониальной частью, Колла достала из складок своего одеяния большой обоюдоострый нож. Рукоятка его была вытесана из человечьей кости и украшена причудливой резьбой, на лезвии виднелась насечка из рун. Сделав небольшой надрез на руке у себя и Риссы и прижав одну кровоточащую рану к другой, жрица произнесла слова, устанавливающие сакральную преемственность. Рисса, слегка поклонившись, приняла из рук жрицы жертвенный нож и повернулась к прикованным рабам. Как и требовал обычай она готовилась принести свою первую жертву - только одновременно она хотела совершить свое личное действо. Губы Риссы уже шевелились, произнося древнее заклинание, составленное ею из нескольких разрозненных записей на рунных камнях. Краем глаза она видела, как нахмурилась Колла, видя такое самоуправство, но Риссе было плевать на это. Она все громче произносила слова, уже совершенно не заботясь о том, что жрецы все чаще сбивались с ритма, а то и вовсе замолкали, изумленно глядя на нее. Плевать, плевать на них всех! Рисса уже чувствовала, как вокруг нее собираются могучие силы, пронизывающие все вокруг незримыми, но мощными токами. Особенно сильно ощущалась энергия, исходящая от раукаров с изображениями богов, заставлявшая каждый волосок на теле Риссы вставать дыбом, а ее сердце бешено колотиться так, что оно казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Она чувствовала, что с каждым произнесенным ею словом откуда-то - из рокочущего перед ней моря или из глубин ее собственного существа?
– поднимается что-то невыразимо могущественное, готовое вступить в свои права вместе с нею. На одном дыхании выкрикнув последние слова заклятия, Рисса с громким криком вонзила клинок в грудь одного из рабов, вырезая его сердце. Алая кровь хлынула на алтарь и в чернеющую воду.

Звонко ударился о камень выпавший из рук жертвенный нож.

Держа в руке окровавленный кусок плоти, она еще успела подумать, что добилась цели, но вновь переоценила свои силы.

Море перед ней вдруг взбурлило, словно в нем бесновался, по меньшей мере, кит и тут же могучей волной устремилось вперед, захлестывая с головой и Риссу и стоящих рядом жриц. Девушка не успела ничего сделать- она стояла на месте как вкопанная, видя как вокруг нее поднимается клокочущая стихия. Но и захлестнутая ею Рисса почему-то не испытывала никаких неудобств. Вокруг нее все изменилось - куда-то сгинул и алтарь и круг из раукаров. Рисса висела в зеленоватой толще воды, словно оказавшись в самой пучине. Вокруг нее проплывали стайки рыбок, вверху где-то высоко просвечивало солнце. Внизу же простиралась дно напоминавшее огромную горную гряду- пики, перевалы, трещины возле которых трепыхались водоросли и шевелились чьи-то черные щупальца или клешни. Прямо под ней простиралась огромная пропасть, больше напоминавшая колодец- почти идеально круглой формы. Этот провал не мог быть порождением природы- в этом девушка убедилась увидев по краям колодца что-то вроде каменных плит. И еще она знала- такого дна не могло быть на Балтике!

Внезапно Риссе почудилось движение. Она до боли в глазах вглядывалась в кромешную тьму, распростершуюся под ней и увидела как на нее надвигается нечеловечески прекрасное лицо. Опознать его для новопосвященной жрицы не составило особого труда - именно это лицо пытался воспроизвести неизвестный художник на камне в круге раукаров. Но и он мог создать только бледную тень той демонической красоты и запредельной злобы, которой был преисполнен лик древней Богини. Она поднималась все выше и становилась все больше. Еще больше. Страшнее. На мгновение показалось, что ее лик заполнил весь колодец.