Морская ведьма

– Так говорят,- хмыкнул Атаульф, - только сдается мне, это байка, которую пустил сам Ратхис,- он ведь понимал, что совсем скрыть правду не удастся. Тогда ведь умерла и его дочь - и многие говорили, что не случайно понтифик взял в жены дурнушку из захудалого швабского рода, которая тоже быстро скончалась - как и повитуха, якобы принимавшая роды. Еще со времен Империи, лангобардские короли считали себя избранными, а с тех пор как Удальрих, отнял у них светскую власть, оставив лишь сан понтификов, они замкнулись в прошлом, цепляясь за чистоту угасавшего рода. Об этом не говорят вслух, но многие знают, что они веками предавались кровосмешению - братья с сестрами, отцы с дочерьми. Подставные жены из худородных замухрышек, незнатные мужья, закрывавшие на все глаза ради возможности породниться со столь славным родом. Сам Ратхис был шестипалым, его дед Ариперт родился с белыми, как у старика волосами и красными глазами. Стоит ли удивляться, что этот род закончился, - ведь у Дезидерия нет наследника,- таким позором? Ратхис оставил отпрыскам жизнь - ведь других детей он вряд ли успел бы зачать, да и не от кого - со смертью дочери больше не осталось женщины, с которой он смог продолжить династию. Дезидерий воспитывался в Ивердоне только самыми доверенными людьми, а когда настала пора выйти к людям, он всячески скрывал свое уродство. Но разве такое спрячешь? Он носит столь просторные одежды, сколь это вообще возможно, он ест за двоих - потому что ему и вправду надо кормить два тела. Его мозг сжигает мысль, что он последний в своем роду - поэтому он и настаивает на войне с Мерсией, потому что хочет уйти к Златорогогому со знанием, что сокрушил самого страшного врага христианства.

– И все же он держится,- заметил Людвиг,- думаю, он считает, что это крест, посланный в испытание Солнцеликим и старается нести его достойно. Наверное только вера помогает ему не сойти с ума- я бы давно свихнулся, вынужденный день и ночь заботиться о том, чтобы скрывать от всех своего безголового брата.

– Это не брат,- тихо сказал Вальтеоф и зачем-то опасливо огляделся. В голове разом всплыли сцены той ночи - худенькое тело, дрожащее в руках Дезидерия, огромные ладони оглаживавшие белую кожу, ритмичные движения смутно различимые за завесой пара.

– Это не брат,- повторил фриз,- это его сестра.

Рисса

Венды не стали оставаться в замке врага - вынеся из Ангрсборга все мало-мальски ценное, они подожгли величественное строение. Богумил вместе при этом стоял у кромки воды и, торжественно воздев руки, читал молитвы Витту Четырехликому и Михаилу Златорогому, призывая их раз и навсегда изгнать демонов владеющих этим местом. Рисса скрипела зубами, на ее глазах блестели слезы, при виде полыхающего замка. Но в то же время про себя она злорадно думала, что сердце замка - глубокие подземелья останутся недоступны огню. А значит, глупые варвары напрасно радуются своей победе - придет день и Ангсрборг восстанет из пепла во всем своем пугающем величии.

Пока же варвары, не догадываясь о реваншистских мечтах Риссы, чувствовали себя полными хозяевами на острове. Обложив данью жителей Ви и отобрав скот у бондов - говоря при этом о том, что они освободили их от иноземного гнета - венды проводили время в разгульных празднествах. Братья Святого Витта от них в этом не отставали- их покровитель не требовал от них столь строгого воздержания, как в других орденах Рейха. А князь и вовсе не был связан обетами- он считался светским владыкой, покровительствующим Ордену, но сам не состоял в нем. Свиные туши жарились на вертелах, в луженые глотки неиссякаемым потоком лилось вино из погребов Нектоны, а постели воинов грели гутские девки, уведенные из окрестных деревень. Пьяные гимны Бальдру-Христу и Свентовиту оглашали округу, совместно с поношениями языческих богов, заставляя Риссу скрипеть зубами в бессильной злобе. Она надеялась, что Богумил упьется вместе с остальными и не успеет приготовить проклятое зелье либо ошибется в его составе. Но волхв не пьянствовал, да и князь не давал ему забыть о долге. Поэтому, едва закончив обряд "очищения" Богумил, взяв посох и походную сумку, ушел в лес. Его не было несколько часов, когда он наконец вернулся держа в одной руке целый сноп различных трав, а в другой- слабо шевелящуюся кожаную сумку. Сев у костра он начал отмерять части отобранных им растений, кидая в небольшой котелок стебли, листья, ягоды, корешки. Затем волхв развязал сумку и ловко вытащил оттуда извивающуюся змею, которой тут же отрезал голову. Сцедив кровь в зелье, он высыпал туда же пригоршню серебряной пыли, шепча над ней молитву. Все это время Рисса стояла рядом и князь держал у ее горла кинжал с широким лезвием. По его лицу тек холодный пот- похоже Рогволод сумел осознать, что будет если волхв не успеет приготовить снадобье. Но вот Богумил в очередной раз посмотрел на закипающий отвар, на его цвет и густоту и, удовлетворенно кивнув головой, снял котелок с огня и поднес к Риссе.

– Пей - требовательно произнес он, а князь еще сильнее прижал лезвие к ее горлу. Рискуя жизнью, Рисса еще раз попыталась пробудить в себе хоть часть силы - нет, все глухо.

– Пей, кому говорят!
– распаляясь, рыкнул князь и Рисса, обжигаясь, принялась глотать жидкость. Когда котелок опустел, волхв удовлетворенно кивнул и князь убрал руку с кинжалом от ее горла. Весь последующий день волхв только и занимался тем, что искал нужные травы и готовил отвар, который он сливал в бутыль из под вина.

Несмотря на то, что Рогволод смотрел на Риссу с неослабевающим вожделением, он пока не делал попыток овладеть ее телом. Судя по паре фраз, которыми он обменялся с Богумилом, он не хотел рисковать, вступая в связь даже с такой, обессиленной ведьмой. Князь был готов еще помучиться неудовлетворенным желанием, развлекаясь с деревенскими девками, в ожидании того, как Риссу привезут в его владения, где волхв сумеет связать ее более надежно. Девушку подобные разговоры сильно беспокоили, но она прекрасно понимала, что ничего не может сделать. Сбежать она тоже не могла - лежа связанной в одной из лодок, где ее попеременно сторожили волхв и князь. Оставалось только ждать когда ее враги все-таки потеряют бдительность.

На третьи сутки после взятия замка и разграбления Ангрсборга прибыли первые корабли от Годлейва. Они принесли с собой безрадостные вести: не всем братьям Ордена выпала удача захватить один из замков владык Люти, от Упсалы, Аландов, Эйсюслы венды отступили с большими потерями. Богумил рассказывал еще более тревожные известия - каким-то образом он узнал, что король Этельред на реке Гёта-Эльв разбил датчан и вальбержцев, а Ягморт совместно с норвежцами пустил на дно датский флот и сжег Еллинге, укрепив свою власть в проливах. Сейчас бьярмиец шел на восток со всеми своим флотом, чтобы соединиться с местными князьями и уничтожить захватчиков. Сам Годлейв принял решение уходить на юг, что и советовал делать остальным князьям, даже не находившихся в под его непосредственным командованием. Рогволод последовал его совету и приказал покинуть Готланд.

Ладьи грузились захваченной добычей и одна за другой отчаливали из Ви, на радость прячущимся по домам и лесам горожанам. Риссу - по прежнему связанную и беспомощную швырнули в фреккогг самого князя. Туда же перебрался и Богумил. Зазвучали отрывистые команды и парус с крестом Четырехликого взвился над водой. Флот князя Рогволода уходил на юг, увозя в неизвестность последнюю наследницу Готланда, к чьим честолюбивым мечтаниям теперь добавились и планы мести.

Последующие дни оказались унылыми и однообразными. Серое свинцовое небо над головой, серые волны плещущие за бортом, светлобородые венды и саксы возящиеся с корабельными снастями или сидящие на веслах в ладьях. Она лежала связанной на тюке дорогих тканей, взятых во время грабежа Ангрсборга , там же где лежала доля князя Рогволода. Хорошо еще, что он все таки позаботился о том чтобы одеть ее в платье, согревавшее девушку по ночам. Несколько раз в день князь снимал с нее путы, позволяя размять затекшие руки-ноги, но при это не сводил с нее глаз, особенно зорко следя за тем чтобы поблизости от нее не оказалось оружия или чтобы пленница не вздумала сигануть за борт. Последнее представлялось вполне возможны - Рисса отлично плавала и ее поступок вовсе не был бы жестом отчаяния. Ей бы только продержаться на воде, дожидаясь когда вернутся ее силы, а там уже призвать на помощь какую-нибудь морскую тварь с которыми она давно научилась управляться. Но князь не сводил с нее глаз и всегда был рядом. В тот момент когда его грубые руки соприкасались с гладкой кожей пленницы Рисса чувствовала как Рогволода трясет от похоти. Может быть девушке и удалось бы соблазнить князя, если бы не бородатый волхв не сводящий с нее глаз и постоянно напоминающий князю КТО эта светловолосая красавица. Утром и вечером он подносил ко рту Риссы полную чашу и она, морщась глотала зелье, делающее ее беспомощной.

Меж тем флотилия Рогволода прошла вдоль западного берега Готланда и вошла в Элландсунд. Длинный узкий остров пока оставался в стороне от войны- его правитель, хитрый старый ярл Освин выжидал, не торопясь ни выступить на стороне Мерсии, ни примыкать к Рейху и Дании. Именно поэтому Рогволод устроил стоянку на Элланде, выбрав совершенно пустынный берег. На острове князь следил за Риссой в два глаза, с особой тщательностью проверяя ее путы. Богумил тем временем пополнял в лесу запасы нужных растений для зелья, в то время как один из его учеников присматривал за мешком в котором шевелились ядовитые змеи.

К берегам Смоланда Рогволод причаливать опасался- даже с моря были видны огромные клубы дыма подымавшиеся от разоренных сел и городов. В отличие от Сконе, быстро признавшего власть датского короля, Смоланд раскололся- одни правители встали на сторону Рейха, другие начали ожесточенную войну с захватчиками. Никто бы не взялся предугадать как бы встретили на побережье братьев Святого Витта.

Наконец Эланд и Смоланд остались за бортом, а вскоре на горизонте появился остров Борнхольм - уже вполне союзный имперцам. Через некоторое время глазам Риссы открылась Земля Вендов, к которой и направились корабли Рогволода.

Полвека назад, после изгнания Мерсии из Саксонии, кайзер Рудольф отдал во владение Ордену Святого Витта земли от устья Вислы до устья Травена. Почти в центре владений ордена находилась крепость Винета, на острове Юмна. Построенную во времена Первого Рейха крепость, меркиты взяли после полугодовой осады почти два века назад. Семьдесят лет Юмна была главным меркитским оплотом на Балтике и лишь после распада империи Кровавого Бога, вновь перешла Рейху. Ныне, когда братство вендских витязей превратилось в Орден Святого Витта, а центром его стал святой остров Рюген, Винета стала наследственным княжеством, подчинявшимся князю-епископу Ордена. Остров Юмна словно массивный замок запирал вход в устье Одры, прикрывая богатый торговый город Волин и всю Померанию от набегов с севера