Морской змей

– Ладно, допустим. Ты оставишь этого ребенка. Но ведь это и мой ребенок тоже. Ты увезешь его в Москву, а я буду вынужден без конца мотаться через весь континент, чтобы повидаться с ним? – Он покачал головой. – Нет, дорогая, это не вариант. Придумай что-нибудь получше.

– Тебе надо, ты и думай! – огрызнулась Лиза.

– Ах вот как? Тогда вставай и пошли обратно в больницу.

– Я сказала: нет.

– А я сказал: да.

– Да кто ты такой, чтобы указывать мне?

– Кто я такой? – Венсан подался вперед, бледный и окутанный клубами табачного дыма, как какой-нибудь джинн. – Кто я?.. Человек, похоронивший твоего врага. Твоего обидчика.

Лиза судорожно сглотнула.

– Прости.

Он вздохнул и одним махом прикончил свой коньяк.

– С тобой никакого терпения не хватит.

Довольно долго они сидели молча. Официанты старались держаться подальше, спинным мозгом чуя, что здесь происходит нечто из ряда вон выходящее.

Венсан был в своей любимой рубашке блеклого зеленоватого цвета с закатанными рукавами, которая чудесно оттеняла глаза и подчеркивала загар. Красивая шея в распахнутом вороте, красивые руки. На левом предплечье темнеет подсохший рубец. Поздно вечером, когда он вернулся со своего свидания, снял куртку и обнял Лизу на пороге гостиной, она погладила этот жуткий шершавый рубец и спросила невинно:

– Почему ты ударил себя, а не меня?

Он тихонько рассмеялся:

– Ударить тебя? О нет, я слишком хорошо представляю себе последствия этого поступка. Не улыбайся... Ударить тебя! Чтобы потом ты ежедневно вытворяла черт знает что в надежде, что твои выкрутасы заставят меня снова взяться за ремень? В таких случаях все невротики ведут себя одинаково. Нет-нет, дорогая, подобная схема любовных отношений меня не устраивает. Это слишком просто. Просто и предсказуемо.

Выбрав момент, она умыкнула из книжного шкафа «Либидо» Юнга и после долгих блужданий в дебрях мифов и сновидений отыскала абзац, который не давал ей покоя. Так может мучить лишь давно прочитанное, но не забытое.

...Митра изображается держащим плечевую лопатку барана над сыном своим Sol, царящим над городом. Эту сцену можно сравнить с неким посвящением, с рыцарским ударом по плечу или с обычным при конфирмации обрядовым ударом.Удары,вызывающиезачатие(оплодотворение,вдохновение),относятсякдревнейнароднойтрадицииипрактикуютсяповсеместноввидеударовживотворящейрозгой,имеющихзначениеоплодотворяющегоколдовства.Приневрозахнаказаниерозгамиилиплетьюприобретаетвыраженнуюсексуальнуюокраску;умногихдетейподобноенаказаниеможетвызватьоргазм.

Не сдержавшись, Лиза истерически расхохоталась, чем вызвала недоумение Венсана, появившегося в дверях с куском сыра в одной руке и бокалом вина в другой. Вдохновение! Оплодотворение! Продолжая хохотать как полоумная, она швырнула в него Юнгом. Он успел поймать книгу, но облился вином.

– Будь ты проклят! – стонала Лиза. – Я шагу не могу ступить без того, чтобы ты не пристроил это на какую-нибудь полочку и не снабдил бирочкой. Ты солдафон или психоаналитик?

– Смотри, что ты сделала, – укоризненно сказал Венсан, разглядывая пятно на своей футболке. – Между прочим, красное вино не отстирывается.

Она посмеялась от души – что да, то да. Но не согласиться с утверждением «черного принца темных закоулков», как назвал его Робертсон Дэвис, конечно же, не могла. Мэтр, как всегда, попал в самую точку. Ритуальная магия... обряды, пробуждающие самые древние слои коры головного мозга...

Венсан вновь подозвал официанта. «Еще кофе, месье?» – «Да, два кофе и лед для дамы. Она была так неосторожна... досадное недоразумение, да».

– А ты? – спросила Лиза чуть погодя, когда суета с кофе и льдом наконец улеглась. – Разве ты не хотел, чтобы я родила этого ребенка? Или мне показалось?

– Все эти дни... – проговорил он и умолк. Помолчал, собираясь с силами. Алкоголь не оказывал на него абсолютно никакого воздействия. – Все эти дни я только и думал, как спасти его. Что можно сделать? Запереть тебя где-нибудь в глухой провинции, посадить под замок, кормить, поить и выгуливать, как собачонку, до тех пор, пока не придет время родить. Потом найти ребенку кормилицу, а тебе – камень на шею и в воду. Но ведь ты такая стерва, нарочно доведешь себя до истерики, произойдет выкидыш... В общем, я все думал и думал, все прикидывал так и эдак и наконец понял, что ничем не могу помочь своему ребенку, пока он находится внутри тебя. Он должен родиться, чтобы я начал ему помогать. Это открытие чуть меня не убило. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким беспомощным.

Лиза молча слушала эту исповедь, и по спине у нее струился холодный пот. Не зря ей казалось, что он способен на многое. Да, парни с такими глазами...

– Только благодаря тебе я по-настоящему возненавидел современных женщин, с их феноменальной безответственностью, стремлением к легкой жизни и всей этой чудовищной bric-?-brac [82] в голове. Эмансипация... – Венсан брезгливо передернул плечами. – Все равно что дать в руки идиоту гранатомет.

82

Мешанина (фр.).

– Прекрати! – взмолилась Лиза. – Я начинаю тебя бояться.

– Наконец-то! – Он мрачно усмехнулся. – Но только ты врешь. Ни черта ты не боишься, тебе попросту не хватает ума. Ты не веришь, что мужчина способен объявить тебе войну и выйти из нее победителем. Как же, ведь мы живем в двадцать первом веке! А победительницей могла бы стать ты... да, могла. Но твоя беспросветная тупость помешала тебе понять, когда и как. Женщина в принципе создана доминировать в браке. Умная женщина, которая не восстает против своей природы, а принимает ее и намывает из грязи золотой песок.

– Где ты этого нахватался?

– Ну вот, начинается... Откуда этот менторский тон? Мне что, в самом деле взять ремень и поучить тебя, как малолетку?

– Оплодотворяющее колдовство, – пробормотала Лиза. И опять затряслась от смеха, как тогда, во время чтения книги. – Но ты уже сделал это. Оплодотворил меня. Можно ли сделать больше?

– Пошли отсюда, – проговорил он шепотом, глядя на нее своими дымчато-зелеными глазами, горящими от ярости и вожделения. – Пойдем домой.

– Ты хочешь разобраться со мной без свидетелей?

– Да. – Он встал и взял ее за руку. – Пошли.

Почувствовав, что он входит в нее снова, она застонала, но это был не стон-протест, а стон-призыв. Ласковые руки Венсана легли на ее бедра, приподняли, повернули. Уже зная, чего он ждет от нее, она послушно расслабилась, раскрылась и, отбросив последние остатки робости, или скромности, или черт знает чего еще, позволила ему ворваться в ее лоно, как в ворота осажденного города. Низложить, покорить. Научить получать удовольствие от своей рабской доли. А чуть погодя – смена ролей. Господин становится рабом и позволяет распинать себя на кресте, доводить до беспамятства долгими любовными пытками. Умело согласовывая ритмы своего и ее дыхания, он дарил ей оргазмы такой невиданной силы, что ее выбрасывало прямиком в астрал, а потом рассеивало звездной пылью по необозримым просторам Вселенной. Это был его собственный путь левой руки, его собственная тантрическая йога.