Мошенник на Поле Чудес

– На съемках фильма. Кормили как членов съемочной группы, - объяснил Ларик.

Он специально говорил спокойным, обыденным тоном, зная, что это произведет больший эффект. Родители сейчас удивятся - и их сердитость как рукой снимет.

Так оно и произошло.

– Какого фильма? Ты в съемочной группе?
– наперебой воскликнули они.

Ларик уже особенно не прислушивался, кто из них какой вопрос задает. Все равно отвечать надо на все вместе.

– В Братцеве фильм снимают. И мы участвуем в съемках. Я, Петич и Вилька. У нас совсем маленькие роли были, а Вилька целый день перед камерой светилась. То есть это мы с осветителем её высвечивали!
– на одном дыхании выпалил он.

– А домой пообедать нельзя было прийти?
– спросила мама.

– А зачем?
– терпеливо объяснил Ларик.
– Мы же на работе. Что нас, вся группа должна была ждать? А в том дворце, где съемки проходят, кафе есть. Грузинская кухня. Там всех артистов так кормят, что они потом играть не могут. Так Кит Китыч говорит.

– Кто говорит?
– удивился папа.

– Режиссера все так зовут, - объяснил Ларик.
– Но он не обижается. Ясно же, что это кличка. А он в усы свои посмеивается. Такой добрый, только орет на всех каждую секунду. Но все уже привыкли.

– Никита Никитович режиссера зовут, - улыбнулся папа. Было видно, что он уже забыл, за что сердился на Ларика.
– А по фамилии Никитаев. Знаю я его, конечно. Добрейший человек, это ты верно заметил. И отец его такой же был, говорят. Все-таки запустился он с "Дубровским"? Значит, хорошего продюсера нашел.

– Ну не скажи, пап, - не удержался Ларик.
– По-моему, его продюсер мягко говоря, производит впечатление... Не совсем честного человека.

Папа рассмеялся:

– Да продюсеры все такие! Знаешь, сколько мыслей у него одновременно в голове вертится, какие суммы он просчитывает? Невольно будешь выглядеть мошенником. Вот когда ты решаешь задачу, думаешь, у тебя спокойное, открытое лицо? Нахмуренное, затаившееся, как будто преступление замышляешь. Вот потому этот продюсер и вызвал у тебя такие эмоции. Кстати, а его как зовут?

– Олег Петрович. Фамилию не знаю. Но у него тоже кличка - Колобок. Правда, это только мы с ребятами так его называем, - пришлось признаться Ларику.

– Олег Петрович, Олег Петрович...
– припоминал папа.
– Нет, что-то не вспомню такого. Ну и как, тебе нравятся съемки?

Расслышал, расслышал Ларик в папином голосе нотки ревности! Ведь за последний месяц он не был в папином театре ни разу. А раньше, во время школьных занятий, когда удобно было после уроков забежать в театр, Ларик пропадал там часами. Следил за репетициями, наблюдал, как постепенно из ничего, из обычных слов появляется особенная жизнь. Не похожая на реальную, но сильнее, ярче, без единого мига пустоты... Спектакль!

– Съемки?
– переспросил Ларик, быстренько вымыв руки и садясь за стол.
– Любопытно, конечно. Но как-то просто все. Одни повторы тех же самых сцен. У тебя в театре интересней. Ты все рассказываешь, объясняешь. Кажется, совсем не о спектакле говоришь, а получается, что актеры все понимают, как им играть. А в кино что-то я не заметил особенной вдумчивости.

– Вдумчивости?!

Тут уж папа не выдержал и расхохотался. Подействовала, подействовала на него скрытая похвала! На это и рассчитывал хитрый Ларик. Он заметил, как тайком улыбнулась мама. Она не хуже, чем Ларик, знала папу. А может, даже и лучше, все-таки она знакома с ним ужасно долго, целых пятнадцать лет.

– Нет, кино тоже трудная штука, - сказал папа.
– Мне однажды предложили фильм снимать, так я даже испугался. Там, понимаешь, уже все наперед знать надо, все свои задумки. И люди ждут твоего решения, много людей! А в театре я могу в любой момент изменить свою мысль, найти что-то новое. Репетиция спектакля живее, намного живее. Живее даже самой жизни...

Тут папа задумался, уже не обращая на Ларика внимания. А тому только этого и надо было. Он хитренько подмигнул маме - не волнуйся, мол, все нормально - и набросился на еду. Они с мамой прекрасно знали эту папину особенность: стоит ему подумать о своем театре - и все, выключается из жизни, хоть из пушек над ухом пали.

– А сейчас-то почему так поздно пришел?
– спросила мама.

Что ей рассуждения о кино и театре - ей подавай отчет! О потерянном времени.

– Заболтались, - пробормотал Ларик.
– После съемок. Такие все возбужденные - и Петич, и Вилька.

– Ну, знаешь!
– Маму совсем не устроил такой ответ.
– Вы могли бы болтать и у подъезда. Предупредить меня по домофону - и сидеть себе сколько угодно. Я и вокруг дома ходила, и чуть ли не все Петушки обошла несколько раз!

Петушками называлось довольно большое пространство рядом с поймой реки Сходни. Ничего себе мама додумалась! Ларик представил, как она ходит, ищет его как маленького... В глазах даже темно стало от стыда! Хорошо еще, что Братцевский парк находится в получасе ходьбы от дома, и маме не пришло в голову отправиться туда.

– Мам, ты что?
– воскликнул он.
– Что я, из коляски выпал? Мы же со всеми ребятами вместе! А если бы ты нас встретила - домой бы сразу погнала? То-то было бы позора! Ведь ещё совсем не ночь.

– Ага, значит, ты уже готов и ночами бродить?
– тут же решила мама. Хоть она и улыбалась, но чувствовалось, что настроение у неё не очень.
– Я о том, Лариосик, говорю, что предупреждать надо. И не заставлять нас волноваться. В конце концов, можно по телефону позвонить, записку оставить перед уходом. Да тысяча способов существует!

– Все, я понял. Больше не буду так делать, - буркнул Ларик.

Не только ему, но, наверное, и самой маме надоел этот разговор. Папа зачем-то поставил стул возле кухонной двери, взобрался на него и стал копаться на антресолях.

– Что тебе вдруг там понадобилось?
– удивилась мама.

– Сейчас, сейчас, - приговаривал он.
– Ведь совсем недавно перед глазами мелькала... Я же сюда все буклеты, планы, карты специально сгрузил. Как домовитый хозяин, который знает, что и где у него лежит.

При этих словах мама вздохнула:

– Надо сказать, Алеша, ты любишь выражать свое чувство юмора весьма прямолинейно. Учись, Ларик, у папы этому искусству. Называешь вещи противоположными именами - и уже смешно. Папа - домовитый хозяин? Я умру от смеха!

По маминой интонации Ларик понял, что перед его приходом родители, наверное, поссорились. И виной всему - он, Ларик. Надо же, из-за такой ерунды, как позднее возвращение! Да если разобраться, никакое и не позднее, а совсем обычное. Не может быть, чтобы сейчас и Вильку, и Петича так же отчитывали.

– Вот, наконец-то.
– Папа держал в руках небольшую книжечку. Быстренько пролистав, он протянул её Ларику.
– Нелишне будет тебе ознакомиться. Раз уж гуляете там, тем более в съемках участвуете. И кто же мне её подарил? Вот память! Помню, что в театре. Я сказал, что квартиру получил на улице Петушкова, и кто-то притащил мне этот подарок. Говорит: вот, рядом с вашим домом такой парк, такая красота...

Ларик взял серенькую книжку, на обложке которой с трудом узнал знакомый дворец.