Московское золото и нежная попа комсомолки. Часть Третья

Лёха почувствовал, как помидоры снова неприятно сжались.

Лёха уже открыл рот, чтобы возразить, но рыжая, явно наслаждаясь моментом, продолжила:

— … И перерабатывающих их на томатный сок! И на гаспачо! — добавила она с особым удовольствием, сделав жест руками, как будто сворачивает голову курице.

Лёха сглотнул. Кажется, томаты не просто сжались, а уже начали судорожно молиться о своем существовании.

— Наденка… — осторожно начал он, но она только игриво наклонила голову и сделала невинные глазки.

— Ну а что, Хренов? Хочешь войти в историю как великий ас или как главный герой рецепта по консервированию?

За спиной хрюкнул Алибабаевич, а Кузьмич даже не стал сдерживаться — ржал уже в полный голос.

Лёха посмотрел на веселящихся товарищей и тоже радостно заржал.

— А вот не надо было так долго бегать! — Наденька упёрла руки в боки, но тут же смягчилась и ухватила его под локоть. — Ладно, пошли к командованию, лётчик. Будем решать, как тебя записывать в историю.

Смеясь, Лёха двинулся под руку с комсомолкой, хотя всё ещё с некой опаской поглядывая на рыжую бестию.

Что-то подсказывало ему, что на этом его приключения сегодня не закончились.

Начало июня 1937 года. Аэродром Алькала, пригород Мадрида.

— Лёша, а как пишется… сОртир или сАртир? — Кузьмич мусолил карандашик и старательно выводил что-то на бумаге.

Лёха, который сидел за столом и сочинял рапорт о боевом вылете, на секунду застыл, переваривая услышанное, а потом медленно поднял голову.

— Кузьмич, а ты вообще про что пишешь? Отчётку про наш полёт рисуешь?

— Нет! Блин! Руководство для сантехников сочиняю! — надулся, как мышь на крупу, штурман.

Лёха оторвался от своей уже успевшей надоесть писанины, не поленился встать и заглянуть Кузьмичу через плечо.

«… Бомба попала в сортир и взорвалась, уничтожив его вместе с фашистским содержимым».

— Ой, цирк… — только и успел выдохнуть Лёха, прежде чем заржал так, что карандаш выпал из его рук.

— Я таки прямо боюсь читать, что Алибабаевич написал! — выдохнул он, хватаясь за бок.

— Моя всё хорошо написал! — гордо заявил Алибабаевич и протянул Лёхе своё творчество.

Лёха взял лист, пробежался глазами по тексту и, уже чувствуя неладное, прочитал вслух:

— … Голая немца прыгал из окна, весь в г@вне был…

Он застыл, перечитал ещё раз, глянул на Алибабаевича, а потом согнулся пополам от смеха.

В этот момент в дверь просунулась голова Наденьки. Увидев плачущего от смеха Лёху и его надутых товарищей, она просочилась в комнату и с любопытством заглянула в протянутые Лёхой бумажки.

Через несколько секунд она присоединилась к Лёхе, звонко хохоча.

— Это… Это же гениально! — выдавила она, хватаясь за стену.

Потом быстро сбегала за фотоаппаратом, ловко организовала вспышку и засняла эти творения, как сама выразилась, «для истории».

Кузьмич с Алибабаевичем, до этого надувшиеся, как боевые дирижабли, робко заулыбались.

— Да, подогнал Господь в экипаж талантов! — всё ещё пытаясь отдышаться, ржал Лёха.

Кузьмич довольно покрутил в руках карандашик и мечтательно выдал:

— Ты, Лёшенька, пиши сам! Твоими докладами все советники зачитываются. Глядишь, хорошо напишешь — нам или звания дадут, или медаль ещё какую…

Лёха, всё ещё посмеиваясь, вернулся к своему рапорту.

* * *

Сов. секретно

Командиру авиационной группы

РАПОРТ

Докладываю:

Такого то июня 1937 года в 6 часов утра в составе экипажа в лице: штурман Кузьмичева Г. К., стрелка-радиста Алибабаева В. А., произведён боевой вылет на бомбардировщике СБ с целью нанесения бомбового удара по штабу противника в г. Саламанка. Запасной целью имел аэродром противника Матакан, район Саламанка.

Вылет выполнен в установленное время, выход на цель осуществлен с высокой точностью.

При подходе к аэродрому Матакан обнаружил группу вражеских бомбардировщиков. Пулемётным огнём сбил один бомбардировщик противника Ju-52. Произведено прицельное бомбометание, на земле уничтожено пять самолётов Ju-52, повреждены ангары и инфраструктура.

В условиях противодействия зенитной артиллерии противника нанесён бомбовый удар по штабу Франко.

Зафиксировано прямое попадание бомбы в штаб, вероятны большие потери среди командного состава. Попутно уничтожено примыкающее вспомогательное санитарно-хозяйственное сооружение, вместе с его фашистским содержимым.

Наблюдал паническое бегство деморализованных мятежников. Бомбовый удара подорвал боевой дух противника.

При отходе от цели подвергся атаке двух истребителей типа «мессершмитт 109». В ходе воздушного боя, используя активное маневрирование и огонь стрелка-радиста, удалось оторваться от преследования. Один из истребителей противника получил значительные повреждения и вышел из боя.

С целью отрыва от противника снизился до предельно малой высоты и проследовал курсом через горное ущелье. В результате преследование было сорвано.

На подлёте к Мадриду получена поддержка республиканских истребителей.

Боевой вылет считаю успешным, поставленная задача выполнена в полном объёме. Потери противника подтверждены, объект поражён.

Своих потерь не имею, материальная часть в хорошем состоянии.

Ст. лейтенант Хренов.

Лёха перечитал рапорт и удовлетворённо хмыкнул.:

— Ну, всё культурно, дипломатично…

— Да уж, а главное, все поняли, куда бомба легла! — заржал Кузьмич, читающий через плечо.

— Главное, что понял и сам Франко, — добавил Лёха, ставя подпись, — списывайте, орлы!

Начало июня 1937 года. Отель «Палас», самый центр Мадрида.

На Лёхино предложение пойти поужинать было отвергнуто в гневной форме: