Москва, Адонай!
Шрифт:
Счастливая Лиля опустилась на колени и засмеялась:
– Пошел, золотой мой… пошел, солнечный… Иди-иди же сюда, морковка.
Протянула руки навстречу ребенку. Маленький человечек с деловым видом перебирал ножками и смешно топал, но через несколько шагов не удержался и плюхнулся. Скривил было личико, чтобы заплакать, но слыша смех матери и глядя на ее счастливое лицо, заразился ее эмоциями и улыбнулся.
Лиля взяла ребенка на руки и начала целовать.
– Хороший мой, зайчик… пошел, мужчинка.
Начала кружить его на вытянутых руках. Ребенок хохотал и брыкался, потом снова прижала Ярослава к себе и понюхала его живот.
–
Лиля взяла телефон и написала:
«Ярослав встал на ножки и сделал свои первые шаги!!!»
Вошла в телефонную книгу и выбрала адресат:
«ОрАсе. Салон» – так Лиля замаскировала номер Орловского.
Когда сообщение отправилось, набрала мужа.
– Сережа, Ярослав пошел! Ты слышишь? Пошел!
Засмеялась, зажав трубку между ухом и плечом. Ребенок теребил футболку, опуская ворот. Пытался достать грудь.
– Только что, да. С кубиком ко мне потопал, пока я книги перебирала…
Подошла к окну и отодвинула штору пальцами. Дождь стекал по стеклу. Улыбка на лице дрогнула – в ответе мужа что-то очень смутило. Телефон завибрировал. Посмотрев на экран, увидела ответное сообщение Арсения.
«Я очень счастлив! Жаль, что не видел своими глазами! Встретимся завтра?»
Голос мужа из трубки:
– Милая, ты слышишь?
Снова прижала телефон к уху.
– Да, да, что? Да здесь я, просто отвлеклась. Хорошо, купи. Все, Сереж, давай, до вечера, мне некогда.
Только два слова сказал, потом сразу о делах начал и магазинах…
Лиля написала:
«Хорошо, завтра вечером около трех. Там же. Если что-то изменится, я позвоню».
«ОрАсе. Салон». «Отправить».
Арсений снова пил свой любимый, крепко заваренный пуэр, черный, как кофе. Осушил шестую чашку: чувствовал – начинает пьянеть. Немного закружилась голова. Гадал сейчас, в чем она будет одета, как посмотрит, улыбнется или нет? В кожаном рюкзаке лежал небольшой руль с кнопками и несколько музыкальных книжек с картинками. Весь вчерашний день Арсений посвятил съемкам. В Подмосковье нашел интересную натуру, взял на прокат Blackmagic 4K и снял вместе со знакомыми актерами несколько удачных отрывков. Еще несколько недель того же ритма, и первая короткометражка будет готова.
Лиля беззвучно подошла к кабинке и заглянула, отодвинув штору. Орловский даже вздрогнул от неожиданности и привстал.
– Лиличка, здравствуй! Спасибо, что порадовала… чаю хочешь?
Женщина улыбнулась:
– Не откажусь.
Села напротив, сняла ветровку и бросила рядом с собой. Около минуты молча смотрели друг другу в глаза, пока Арсений не наклонился ближе:
– Давай в гляделки. Кто первый моргнет, тот шельма.
Лиля засмеялась.
– Давай.
Арсений придвинулся еще ближе и скорчил такую свиную рожу, что женщина сразу захохотала и несколько раз моргнула. Орловский начал тыкать в нее пальцем:
– А-а-а! Шельма! Шельма! Попалась…
Огромный, широкоплечий Арсений – вылитый солдат с Мамаева кургана – вел себя сейчас, как ребенок, и это ему очень шло. Лиля искренне любовалась им.
– Ну, как там наш легкоатлет?
Женщина ласково усмехнулась:
– Сегодня с утра опять ходил по кухне. Встал с горшка и пошел, бесштанник. Смотри.
Лиля достала из сумки телефон и показала фотографию.
– А-а-а… – Арсений весь преобразился, разбрызгивая счастье восторженными глазами.
Взял
телефон в руки и начал рассматривать сына, потом вдруг стал очень серьезным:– Позволь один раз увидеть его вживую…
«Позволь» – «Не позволю»… «Нет, ну ты позволь» – «Нет, позвольте вам этого не позволить».
Когда шла на эту встречу, ждала именно этого вопроса. Оказавшись напротив, сразу поняла, что не сможет отказать – не только потому, что видела: Ярослав – главная ценность и радость Арсения, но и потому, что глаза Орловского, брови, нос, лоб и губы были лицом ее сына. Сейчас на нее смотрел взрослый Ярослав и это ощущение кружило голову:
– Да… завтра, например, когда буду гулять с ним по парку, ты можешь «случайно» там оказаться… Только надень что-нибудь с капюшоном, а то мало ли, вдруг Сережа увидит.
Орловский часто закивал, потом спохватился и достал из рюкзака приготовленные подарки.
– Вот, скажешь мужу, что сама купила… Я выбрал для него и мне важно, чтобы он своими ручками прикоснулся, понимаешь?
Лиля кивнула и приняла подарки, хотя в детской и без того было слишком много игрушек.
На следующий день Арсений увидел сына. Пришел в парк за несколько часов до встречи и сидел на скамейке. В нетерпении глядел по сторонам. Когда в поле зрения появилась Лиля с коляской, подскочил, но потом, вспомнив обещание держаться непринужденно и не подходить близко, с напускным безразличием отвернулся, хотя каждой клеткой своего тела и каждой мыслью устремился сейчас к сиреневой курточке и красной шапке-ушанке у себя за спиной.
Продержался минуту, не в силах больше терпеть, снова повернулся: Лиля шла по тропинке, не к актеру, она кружила рядом на расстоянии сотни метров, поддерживая мальчика за руку. Она не смотрела в сторону Орловского, но Арсений чувствовал, что Лиля думает сейчас только о нем и его присутствии, а еще боится, что рядом окажется муж.
Актер подошел ближе: когда их разделяло около десяти метров, Лиля нахмурилась и отрицательно покачала головой. Арсений остановился, не отрывая глаз от белого личика Ярослава, ковырявшего веткой какую-то кочку.
Единственное, чего сейчас хотелось Орловскому, чтобы сын поднял глаза и посмотрел на него, чтобы узнал его, показал в его сторону пальчиком, но мальчик уткнулся носом в свою кочку и внимательно исследовал ее, а поймав на себе взгляд чужого мужчины, равнодушно скользнул по нему и прижался к матери. Через несколько минут Лиля взяла ребенка на руки и пошла в противоположную сторону, толкая пустую коляску перед собой.
Арсений следил за двумя отдаляющимися спинами и плакал.
Лиля вернулась домой, Сергей сидел на кухне и ел пельмени. По выражению его лица сразу поняла – что-то не так.
– Что это за мужик на вас пялился в парке?
Все упало внутри, но она сделала каменное лицо – может быть даже слишком равнодушное, так что сама почувствовала, что несколько переиграла.
– Какой мужик? Господи, я-то откуда знаю, мало ли, кто на меня может пялится.
– Не включай дурочку – это был он?
Лиля посмотрела на него вопросительно:
– Кто он?
Сергей резко встал, схватил тарелку с пельменями и расшиб ее об стену. Пельмени вперемешку с белыми осколками разлетелись по кухне.