Москва парадная. Тайны и предания Запретного города
Шрифт:
Позже домом № 9 владел потомственный почетный гражданин, богатейший купец Давид Абрамович Морозов, внук основателя династии «текстильных королей» — Саввы Васильевича Морозова. С именем Давида Морозова связано строительство богадельни и детского приюта в Шелапутинском переулке.
В 1892 году он продает свой «поварской» дом Елизавете Дмитриевне Дункер, дочери Дмитрия Петровича Боткина — известного предпринимателя и коллекционера, племяннице Афанасия Фета. После свадьбы Елизаветы Дмитриевны Фет посвятил ей такие строки:
На юность, озираясь вновь, И новой жизнью пламенея. Ура! И я хвалю любовь, И пышный факел Гименея!Именно благодаря Елизавете Дункер главный дом приобрел
Живописные вставки для потолка двусветного холла и парадных залов хозяева заказали молодому Михаилу Врубелю. Художник еще не был знаменит, поэтому заказчица Елизавета Дункер позволила себе быть капризной. Она отвергла исполненные Врубелем панно «Суд Париса», затем панно «Венеция». Их приобрели в свои собрания другие известные коллекционеры. (Сейчас первое хранится в Третьяковской галерее, второе — в Русском музее в Петербурге). К выполнению заказа Врубель возвращается в конце 1894 года после поездки в Италию. Роскошные цветы, увиденные в садах Генуи, вдохновили его на создание триптиха «Цветы» в духе позднего Возрождения, состоящего из трех плафонов — «Розы и орхидеи», «Хризантемы», «Желтые розы». Так потолочные проемы и картуши дома Дункер украсили изображения цветов, символ вечной и нетленной красоты. Они отражают стремление художника найти в природе скрытое, неразгаданное, ее «душу». Накануне революции плафоны оказались в собрании Рябушинских. После национализации частных коллекций «Цветы» поступили в Центральное отделение Государственного музейного фонда. В 1927 году их передали в Омск, на родину художника Врубеля.
После смерти супруга Елизавета Дмитриевна вновь вышла замуж, а в 1910 году продала дом купцу первой гильдии Осипу Сергеевичу Цетлину. Семье Цетлиных особняк обязан новым барочным фасадом, сделанным архитектором Адольфом Зелигсоном, и званием «самого утонченного из русских литературных салонов». Также, по проекту Зелигсона, была выполнена красивейшая часть здания — голубая гостиная с зимним садом. Стены этого помещения украшены изысканным лепным декором, навеянными мотивами эпохи Возрождения.
Парадные помещения сохранили отделку из ценных пород дерева. Дошли до нас мраморные подоконники, деревянные потолки конца XIX века, подлинный, отделанный деревом камин, деревянная лестница на антресоль и витражное окно в ванную.
Вскоре об этом доме начинают говорить как о «самом утонченном из русских литературных салонов». У сына Цетлиных, Михаила, поэта-любителя, творившего под псевдонимом Амари (что значит «для Мари», Марией звали его жену), бывала в гостях вся творческая элита Москвы. Здесь бывали Волошин, Цветаева, Мандельштам, Бенуа, Серов и Добужинский, Пастернак, Антокольский, Эренбург. Аристократия нового века.
Михаил, наследник богатейшего торгового дела своего деда по матери («Чай Высоцкого»), из-за болезни так и не окончил университета, однако хорошо знал пять языков; в 1906 году выпустил в Москве первую книгу («Стихотворения»). В 1907 году он был привлечен как член партии эсеров к «дознанию», бежал за границу и до 1917 года жил то во Франции, то в Швейцарии.
В 1915 году, будучи в эмиграции, М. О. Цетлин организовал в Москве издательство «Зерна», где выходили книги М. Волошина и Ильи Эренбурга, а к художественному оформлению привлекались Л. Бакст и И.Лебедев. После Февральской революции поэт с семьей вернулся в Россию, однако в следующем году был вынужден сложным путем вновь бежать в Париж, где занимался поэзией и еще больше — благотворительностью, поддерживал материально бедствовавших русских эмигрантов.
Литературно-музыкальные вечера в его доме в Париже привлекали весь цвет русской эмиграции — здесь бывали Марк Алданов, Иван
Бунин, Сергей Дягилев, Алексей Толстой, Владислав Ходасевич, Марина Цветаева, Илья Эренбург, композиторы Игорь Стравинский и Сергей Прокофьев и другие.Парадная лестница
Гостиная с камином
В ноябре 1940 года Цетлин покинул оккупированную Францию и через Португалию вместе с семьей добрался до Нью-Йорка, где с Марком Алдановым основал «Новый журнал». После смерти Цетлина его вдова Мария Самойловна передала его коллекцию книг Еврейской национальной и университетской библиотеке в Иерусалиме. На основе его коллекции картин в Рамат-Гане (Израиль) был создан Музей русского искусства имени Марии и Михаила Цетлиных.
Осенью 1917 года московский особняк Цетлиных захватили анархисты, которых выбили из него только в апреле 1918-го. Вскоре сюда переехал исправительно-трудовой отдел Наркомюста, дом разграбили, обстановку вывезли в неизвестном направлении. Об этих страшных днях оставил воспоминания писатель Иван Бунин, живший в доме напротив. Он наблюдал, как из национализированного особняка Цетлина матросы выносили хрустальную люстру, о чем он и поведал в книге «Окаянные дни». То, что произошло затем, так переломило жизнь Бунина, так ошеломило и ужаснуло его, что до конца своих дней он не хотел верить, что уже не увидит прежней России.
С тех пор в особняке Цетлина обитали различные канцелярские учреждения, позже было представительство Судана… А в 2004 году здание отреставрировали и передали в пользование посольству Кипра. Здесь, как и прежде, устраиваются выставки и проходят музыкальные вечера.
Дом, где остановилось время
ОСОБНЯК В.Н. ГРИБОВА — РЕЗИДЕНЦИЯ ПОСЛА БЕЛЬГИИ
Хлебный переулок, 15. Архитектор Б.М. Великовский, 1910 г.
Неподалеку от Нового Арбата — в тихом Хлебном переулке, № 15 стоит старинный особняк, известный в Москве как «дом Грибова». Ныне это резиденция посла Бельгии. Расположенный в историческом центре города, он окружен просторным садом и изящными пристройками, что делает его одной из лучших дипломатических резиденций российской столицы.
Изысканный камерный особняк был построен в 1909–1910 годах по заказу миллионера, главы процветающей торговой текстильной фирмы «Н. Ф. Грибов и сыновья» (бумажная мануфактура, шелковые и суконные товары), купца I гильдии Владимира Назаровича Грибова, которому принадлежит знаменитая фраза: «Успех, как известно, состоит из трех компонентов: талант, тяжкий труд и зигзаг удачи». Судьба и удача была к нему благосклонна, и вскоре он утроил отцовский капитал и заказал новый каменный дом по проекту очень известного в то время архитектора Б.М. Великовского. Свои пожелания текстильный магнат выразил конкретно и ясно: с одной стороны его новое жилище должно быть достойно его положения в высшем свете, с другой — обязательно воссоздавать дух старой доброй Москвы. Хозяин хотел, чтобы в его жилище сохранились настроение и облик той спокойной и уютной старомосковской жизни, которая, как он чувствовал, безвозвратно уходила в небытие. Хозяин словно пытался уйти от надвигающихся трагических перемен, скрыться в мечте о прошлом и покое в пленительном мире изысканной архитектуры.
Грибов хотел сдержать неумолимый ход истории, поскольку принадлежал к старинной купеческой семье, где уважали традиции. Прогуливаясь по Москве, он любил рассматривать старинные дома. Больше других ему нравился ампирный шедевр знаменитого Бове, возведенный в 1817 году для князя Гагарина на Новинском бульваре. Грибов захотел точно такой же. Возможно в преддверии мировой войны им, как и всем московским обществом, овладела ностальгия по античности, по ее спокойной классической гармонии.
Великолепный парадный вход действительно повторяет вход несохранившегося особняка Гагарина с лежащими чугунными львами с пышными гривами. Львы — символ богатой старинной усадьбы, охраняют двойной портик из ионических колонн, составленных квадратами по четыре.