Москва парадная. Тайны и предания Запретного города

После смерти Петра Павловича, главным продолжателем фамильного дела стал его старший сын Николай. Умный, трудолюбивый, исполнительный и послушный. Лишь однажды он ослушался отца, влюбившись в Будапеште в роковую красавицу, венгерскую танцовщицу Марию Бауэр. Он заплатил импресарио Марии, уже подписавшему контракт о гастролях по Австралии, огромную неустойку и увез ее в далекую Москву, где и представил родителям как свою невесту.

Скандал был страшный. Николая Петровича в Москве ждала невеста из известной и богатой купеческой семьи, с которой он был помолвлен. Разгневанный отец пригрозил сыну отречением, отстранением от дел и жизнью в нищете, но влюбленный без памяти Николай сумел настоять на своем, и в октябре 1907 года обвенчался с возлюбленной. Спустя короткое время она родила супругу троих детей. Дед в них просто души не чаял. Вскоре его обиды на старшего сына и невестку полностью забылись, и жизнь пошла по строго намеченному руслу.

Однако меховой бизнес прельщал вовсе не всех Сорокоумовских. Например, Павел Павлович, купив дом 10 по тому же Леонтьевскому переулку, занялся тем, к чему чувствовал наибольшую тягу, — меценатством. Один из организаторов Московского отделения Императорского Русского музыкального общества, он страстно любил оперу. Во время первого своего визита в Лондон страстный меломан посетил Королевскую оперу более 40 раз. Когда, находясь в Берлине, он случайно узнал, что его любимый композитор Вагнер находится в стесненных обстоятельствах, Павел Павлович не замедлил полностью профинансировать несколько концертов великого мастера. Второй страстью купца-меломана были путешествия. Он был другом Николая Николаевича Миклухо-Маклая и вместе с ним неоднократно ездил в Австралию, Индию, Сингапур. Кроме того, он несколько раз полностью финансировал экспедиции великого путешественника. Бывая в Москве, Миклухо-Маклай останавливался только в доме П.П. Сорокоумовского.

В марте 1909 года торговая компания Сорокоумовских торжественно отметила столетие основания фирмы. Торжества прошли с настоящим купеческим размахом и получили резонанс во всем мире. Свои поздравления юбиляру прислали крупнейшие политики и предприниматели из многих городов России, Лейпцига, Берлина, Парижа, Вены, Лондона, Нью-Йорка и др. В их роскошный особняк было приглашено несколько сот гостей. От обилия экипажей, а их на юбилей приехало более двухсот, движение по Леонтьевскому переулку было полностью заблокировано. Пышность приемов и количество именитых гостей затмили все, что ранее видели стены этого особняка. Около полутысячи приглашенных (весь цвет империи) спешили лично поздравить счастливых юбиляров. Среди юбилейных поздравительных адресов был и адрес от служащих московской меховой фабрики, в котором были и такие трогательные слова: «…отношения Ваши были кротки, мягки и снисходительны и напоминали собой… скорее трогательные отношения отца к своим детям». Спустя восемь лет человека, к которому были обращены эти слова, объявят эксплуататором, кровопийцей и мироедом.

Петру Павловичу повезло: во время Октябрьского переворота он отдыхал в Ницце, и, узнав о революции в России, решил домой не возвращаться. Здесь, в Ницце, он и прожил оставшиеся ему пять лет жизни. Весь революционный удар принял на себя Николай Петрович, последний «король русского меха». Его с семьей выселили из дома, а в середине тридцатых арестовали как врага народа и после недолгих разбирательств расстреляли.

Красавица Мария Бауэр прожила долгую и очень непростую жизнь. Чтобы хоть как-нибудь выжить, она сажала во дворе картошку и георгины, а во время нэпа даже открыла чайную, в которой пекла эклеры. В 1961 году, незадолго до смерти, она приехала к зданию посольства Греции в последний раз посмотреть на свой роскошный дворец, взамен которого она получила две крошечные комнатки без удобств в деревянном бараке в Измайлово.

Страшная участь постигла и их старшего сына Александра, работавшего художником на киностудии «Мосфильм». Его два раза арестовывали и два раза отпускали. Дело шло к третьему аресту. Оберегая семью от судьбы «лишенцев», он ушел из жизни сам. Через три месяца после этого события у его жены родилась дочь, которую в честь бабушки назвали Марией.

Сейчас Мария Александровна — последняя представительница знаменитого купеческого рода (по мужской линии), заслуженная артистка России, солистка Московской государственной филармонии, известная арфистка. Она старательно продолжает семейные традиции: дает благотворительные концерты, шефствует над алтуфьевским детприемником и мечтает о том, чтобы в доме ее знаменитых предков устроили бы Музей русского меха.

В советское время роскошный особняк был отведен под Московский коммунальный музей, затем под дом работников просвещения, редакцию «Учительской газеты». Сейчас в этом доме, отданном в конце 1940-х годов в ведение ГлавУпДК, располагается посольство Греции.

Недавно в особняке был проведен колоссальный ремонт, вернувший зданию прежнюю роскошь, былое величие и магический дух прошлого. Посетителям вновь открылась роскошная лестница, ведущая к анфиладе верхних залов и тончайшая роспись купольного плафона, бронза зеркал и каминных часов, старинная мебель и картины великих русских художников.

В посольстве, как и прежде, проходят роскошные приемы и изысканные вечера. Самый торжественный прием проходит в посольстве 25 марта, в День независимости — освобождения Греции от турецкого владычества. Он также совпадает с религиозным праздником Благовещения. По словам сотрудников посольства, в этот день бывает до восьмисот приглашенных. Организуется изысканный фуршет. Из закусок непременно подают овечий сыр-фету, помидорчики, огурцы, оливки разных сортов; рыбное и мясное ассорти; салаты, в том числе греческий, традиционные национальные блюда — долму; мусаку; пирожки с сыром и со шпинатом, шашлык из курицы, осетрины с перцем и помидорами на маленьких палочках — каламаки. К закускам предлагается греческая водка узо, которая готовится из кожуры и косточек винограда с добавлением анисового желе и греческие белое и красное вино.

Ежегодно в посольстве проходит еще один важный прием — в первое воскресенье Великого поста. В этот день в посольство приезжают Патриарх Московский и всея Руси, мэр Москвы, члены московского правительства и дипломатического корпуса. Подают только постные блюда, но очень разнообразные. Обычно посольский обед сервируется в огромной розовой гостиной для приемов. Стол украшен живыми цветами и россыпью прозрачных голубых камешков, напоминающих о теплом море.

В интерьерах посольства преобладает синий (голубой) цвет, олицетворяющий чистое небо над Грецией, и напоминает о том, что Бог благословил греческий народ на борьбу за независимость. Белый цвет означает чистый и святой характер этой борьбы. Поэтому именно эти цвета и использованы в государственном флаге и гербе Греческой Республики.

Герб Греции изображен в виде синего геральдического щита с греческим серебряным (белым) крестом. Вокруг щита — лавровый венок. Щит с крестом символизирует воинскую славу и в то же время главную греческую религию — православие. Лавровый венок символизирует древнюю историю Греции, ведь такими венками награждали победителей древних Олимпийских игр.

Размещение в Леонтьевском переулке греческого посольства продолжает славную традицию московского гостеприимства. Здесь, в районе дома 19, с XVII века располагалось одно из старейших в Москве посольских подворий — так называемый «Двор шведского короля». От былых времен осталось лишь название — Шведский тупик.

Три судьбы одного дома

ДОМ И. А. ЗАБОРОВОЙ — ГРАФА А. С. УВАРОВА — ПОСОЛЬСТВО УКРАИНЫ

Леонтьевский переулок, 18. Сер. XVIII в.; первая треть ХIХ в.

Архитекторы К. М. Быковский, С. У. Соловьев

Опальный соловей

Есть дома, которые можно назвать визитной карточкой Москвы. Например, дом Пашкова: изобразите его на плакате — и любой провинциал поймет, что речь идет о столице. А есть дома не менее знаковые, но как бы скрытые от широкой публики. Небольшой старомосковский особняк, стоящий в глубине Леонтьевского переулка, и отделенный от улицы красивой оградой, известен среди краеведов как дом купчихи И. А. Заборовой. Почему дом именно Заборовой — неясно, так как построен он в восемнадцатом столетии, а московская купчиха И. А. Заборова купила его лишь в следующем веке. Была она купчихой знатной, богатой, но очень экономной. Один из заборовских «мальчиков» некто И. Слонов вспоминал: «Дома нас кормили очень плохо; мы ложились спать почти всегда голодными. Ужин наш состоял из кислых пустых щей (мясо из них шло приказчикам) и гречневой каши с черным «фонарным» маслом…»

В.А. Тропинин. Портрет композитора А.А. Алябьева

Кроме того, Заборова сдавала внаем квартиры в своем доме. Впрочем, эта доходная статья принесла ей не только прибыль, но и неприятности. Дело в том, что именно у нее в усадьбе в несохранившемся флигеле квартировал известный композитор А. А. Алябьев, автор многих опер, балетов, романсов и знаменитого «Соловья». Служивший в гусарских полках, Алябьев вместе с русскими войсками при изгнании Наполеона дошел до Дрездена и, после окончания войны, вышел в отставку в чине подполковника. С 1815 года, неожиданно для всех, бравый подполковник начинает активно сочинять музыку. Как бывший гусар и армейский офицер, Алябьев вел соответствующий образ жизни: карты, выпивка, вспыльчивые игроки, бурные ссоры и не менее бурные примирения.