"Москва слезам не верит" (К 30-летию выхода фильма)

В переводе. Михалыч (тот самый... архистратиг, проигравший апокалиптическую битву?) истошно вопит: "Учи вопросы!" И - убегает ("на цырлах"). Да, и конечно, искушение в пустыне - тоже было ("на всю страну тебя прославит!"); а список этот - так похож... на отречение (например, Бонапарта). Война проиграна, шутки кончились. Должно произойти отречение от своего царского, человеческого достоинства. Не нужно кланяться. Не нужно ничего целовать и ни на что плевать. Глупости все это. Просто: прочитать - и отвечать (даже в рифму получается!). Всё!

* * *

В сцене сквозит ужас прожитых к этому времени лет. В том числе - метафизический ужас. Этот ужас может стать для зрителя фильма реальным, потому что метафизический, метафорический слой изображения уравновешен с реальнейшими историческими мотивами, приметами времени. А в телережиссере - нам видится... Татьяна Лиознова, постановщик фильма "Семнадцать мгновений весны". Фильма, где в идеальных пропорциях скомпонованы с основным сюжетом не только воспроизводимые здесь гестаповские пытки, но и документальные кадры войны. Именно она, с ее мужским, волевым характером, "ангажирована", думается (режиссер - на роль режиссера, как раньше было: поэт на роль поэта, актеры на роли актеров), как "исполнительница" роли адского андрогина...

Ее реальный, жизненный образ выступает камертоном для дальнейшего, финального в этой сцене поведения Катерины. В телефильме "Семь стариков и одна девушка" некий подозрительный "оперный певец" в исполнении Алексея Смирнова, чуть было не спившийся, произносит фразу, похожую на ту, которая только что сорвалась у нас: "Хотел князем Игорем вас побаловать... Вот, даже не до конца получается". Позднее, когда он предлагает герою инсценировать нападение на его возлюбленную, его речь и вовсе почему-то переходит в рифмованную: "И скажу вам не тая, незнакомец - это я!" Эта ассоциация, нам кажется, возникла не случайно и, возможно, тоже была просчитана как желательная зрительская реакция. Герой, натурально, должен девушку спасти, но происходит - все наоборот. Появляется... реальный бандюга. И спасать приходится... героине - героя. Выступать в его роли. Она - преподаватель физкультуры, и: "В сумке случайно гантели оказались"...

А в нашем фильме - отражается, пародийно воспроизводится эта сцена! "Идет война священная..." Именно "священная", как мы видим! И: режиссер-полководец (традиционно для мифопоэтики она исполняет роли обоих антагонистов) вручает своим "бойцам", Михалычу и Катерине (прямо партизанский отряд после захвата Наполеоном Москвы!) нечто, очень похожее... да-да, на гантели! И - тоже, как гантели, пару: два огромных гаечных ключа.

Катерина - рядом с диктором телевидения. Она чем-то ее сильно напоминает... и тоже - выступает полным ее антагонистом. Как и каждый диктор, а это всегда отражается на лице, она... воспроизводит в своих словах нечто стоящее у нее перед глазами. Это мог бы быть "список вопросов", который она должна была выучить. Но она воспроизводит в своих словах не заранее заготовленные ответы на эти вопросы, а... живую реальность, которая каждый день находится у нее перед глазами: "На завод не вернусь..." - имеется в виду не криминальное бегство с рабочего "фронта", а: вернусь, но на другой завод. "Михалыч попросил...": трудовой "подвиг" случается сам собой, естественным образом. "А вообще здесь какая-то недоработка: наладчикам мало платят": простая "реальная критика", конек "шестидесятых годов" (и тех, и... других).

* * *

Певец - спивается. Дурацкий каламбур, лежащий в основе роли Алексея Смирнова (из серии: "опер пишет оперу"); он же звучит... в кондовых стихах "народного" поэта в романе В.В.Набокова "Приглашение на казнь" ("ни певца, ни пивца"): в романе показывается "розовый" тоталитаризм. Именно тот, что в сцене из фильма предлагает нам "выходец из ада". И для разрешения сцены берется... другое антитоталитаристское произведение Набокова: рассказ "Истребление тиранов". Тиран побеждается... смехом. Кажется всё, полный "капут", но... персонажи включаются в игру, поддакивают "андрогину": вы же видите, я штаны даже ношу. И: взрывают его замысел изнутри, превращают в шутовское представление. Хохмят. Издеваются, как только могут, над телевизионной казенщиной. В дальнейшем мы увидим, что не только над телевизионной, но и, страшно сказать... над государственной!

И - чудесный финал: обе мучительницы... опускают руки. И вновь: буквально исполненный актерами жест предполагает противоположные смыслы. "Руки опустились" у опростоволосившихся захватчиков. Или: создатели этого "представления" облегченно опустили руки после удачно сыгранной сцены? И - только загадочная тишина, тень улыбки на устах обеих актрис... как "улыбка Джоконды". Что называется, "тихий Ангел пролетел". Ангел обязателен, необходим в сцене битвы с дьявольской силой!

Очень похоже на торжественный, безмолвный финал фильма "Заседание парткома" ("Премия"). Вполне естественно: кинорежиссер Татьяна Лиознова - постановщик фильма по другой пьесе того же А.Гельмана: "Мы, нижеподписавшиеся".

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Смерть пионера

Сцена обеда дома у Рудика предшествует сцене со "змеем"-пылесосом в "высотке". Но становится вполне понятной она теперь, после телевизионного "апофеоза".

Большая комната, залитая солнцем; занятая почти вся стоящим посредине огромным круглым "семейным" столом. О таком именно столе и говорил персонаж Льва Дурова в фильме "По семейным обстоятельствам", поднимаясь с героиней фильма пешком по лестнице: сторонник больших семей, общей семейной жизни. Кто он, кстати, по профессии? Судя по рубашечке защитного цвета, колючему пронизывающему взгляду - бывший "энкаведешник", отец нынешнего "гебиста" ("сын очень занят на работе"...)?

За пианино - пионер. В беленькой рубашечке с красным галстуком; долбит по клавишам... "Танец маленьких лебедей".

К другой стене семейным столом прижат диван, на котором героиня с мамашей героя прилежно рассматривают альбом семейных фотографий; мамаша ласково так заглядывает своей собеседнице снизу в глаза. Пионэр смотрит в сторону героини, понимающе ухмыляется: оба они - причем друг перед другом!
– играют роль дрессированных собачек.

Сцена построена на изумительной дикции, речевом исполнении мхатовской актрисы Евгении Ханаевой. А.Баталов в недавнем своем интервью обмолвился о нынешних дикторах телевидения: тараторят, спешат, стараются дать побольше места рекламе; это - не русская неторопливая манера речи.

Ханаева... как нарочно опровергает это суждение своего коллеги по МХАТу. У нее речь может сыпаться, как дробинки. Сразу вспоминается гениальная речь домработницы - Рины Зеленой в фильме "Подкидыш": вот уж что называется - пулеметные очереди. С характерным замедлением и растягиванием гласных на концах фраз. Речь Рины Зеленой для создателей фильма явно послужила образцом. И в то же время... Ханаева может говорить мерно, увесисто (это и произойдет через одну после "апофеоза" сцене с ее появлением в общежитии). Еще заметнее, обнаженнее этот контраст торопливости и медленной задумчивости - в исполнении ею роли в фильме "По семейным обстоятельствам"; контраст - и вместе с тем какая-то странная одновременность этих противоположностей.