Москва времен Чикаго
Шрифт:
…Джульетта не спеша возвращалась домой, благо погода стояла прекрасная, солнышко ласково грело, а птицы, точно снова наступила весна, вдруг зачирикали и запели. Но у подъезда своего дома она почувствовала что-то неладное. Чувствительное женское сердце плюс профессиональная наблюдательность подсказали, что не все благополучно в королевстве датском.
И потому она остановилась у подъезда, настороженно озираясь по сторонам. Но ничего подозрительного бдительной женщине обнаружить не удалось. Джульетта даже впервые пожалела, что на скамейке нет бдительной соседки:
На лестничной площадке тревога вновь овладела ею. Охраны возле двери не было. Пахло порохом. Она остановилась, не зная, что предпринять: открывать квартиру своим ключом, звонить Мягди или ждать соседей?
И тут приоткрылась соседняя дверь, из которой высунулась перепутанная физиономия соседки. Она настороженно поглазела вокруг и зашептала зловещим голосом:
— Ой, Джулечка-милочка, что творится! Среди бела дня людей убивают!
— Кого? Мягди? — только и смогла вымолвить Джульетта и невольно стала оседать, потому что ставшие вдруг ватными ноги больше ее не держали.
— Нет, с вашим кобелем все в порядке! Ой, извините, Джулечка-милочка, с другом! Другой ваш ухажер пришел с бандитами, и они начали стрелять.
— Петраков?
— Он, милочка-Джулечка, мер, он самый.
— Мэр, — машинально поправила Буланова.
— Мерин он, а не мэр. Причем сивый! Больше я за этого бандита никогда голосовать не пойду. Я…
Но Джульетта уже не слушала болтливую соседку. Она опрометью бросилась к двери, дрожащими руками вставила ключ в замочную скважину и, только когда вошла в квартиру и увидела Джевеликяна, немного успокоилась.
— Жив! — с радостным криком бросилась она ему на шею.
А для него это было самой большой наградой: она его по-настоящему любит! Да ради этого можно убрать с дороги не одного Петракова!
Усков же тем временем был вынужден вновь отложить свой марш-бросок на крепость, где укрылся преступник. Только он собирался подняться на третий этаж, как к подъезду подошла Джульетта. Пришлось опять спрятаться, иначе вся операция пошла бы насмарку. Буланова могла поднять крик, грудью встать на защиту своего бандита, предупредить его, наконец.
Пришлось некоторое время выждать. Ровно столько, чтобы женщина вошла в свою квартиру.
«Впрочем, — мелькнула у него мысль, — а почему бы не воспользоваться этой неожиданной удачей? И не войти в квартиру вместе с хозяйкой?».
Так он и поступил. Постарался незаметно проследовать за журналисткой. Она была в таком волнении, что даже ни разу не обернулась и не посмотрела, не идет ли за ней кто по лестнице следом.
Не доходя до площадки третьего этажа, Усков притаился за лестничным поворотом. И был свидетелем важного для него разговора Булановой с соседкой.
«Значит, дело дошло до перестрелки! — с удовлетворением подслушал он. — И кто-то из охраны Джевеликяна ранен или даже убит! Прекрасно: это намного облегчает мою задачу!»
Дальше все было делом техники. Стоило Джульетте повернуть ключ и открыть дверь, как следователь оказался почти рядом. Но спешил он напрасно: хозяйка квартиры и ее гость так увлеклись любовным объятием,
что забыли обо всех на свете. Ускову даже пришлось немного подождать, чтобы не прерывать трогательной идиллии. Наконец Буланова попыталась отклеиться от Мягди, и в это время Усков, наставив пистолет на Джевеликяна, громко сказал:— Ни с места: вы арестованы!
Для Мягди эти слова и появление сыщика были словно удар грома среди ясного неба. Он только что пережил одну неожиданность и никак не ожидал, что может случиться что-либо еще. К тому же он был расслаблен и растроган таким проявлением к нему чувств Джульетты. И потому не оказал сопротивления.
Зато охранник, тот, который не пострадал при ссоре с телохранителями Петракова, внезапно появившись из кухни, выхватил пистолет и попытался выстрелить в Ускова. Но Андрей заранее просчитал и подобный вариант. Поэтому он опередил телохранителя Мягди и метким выстрелом повалил его на пол.
В квартире, а затем и в коридоре и на лестничной площадке вновь запахло гарью. На звук выстрела из соседней двери выскочила соседка. И прямо с порога завопила громко и пронзительно:
— Это что же за бедлам такой! Стреляют и стреляют! Я буду жаловаться!
Первым в этой нелепой ситуации очнулся Джевеликян. Он протянул руки навстречу следователю, на которые тот молниеносно надел наручники. Затем обратился к застывшей от изумления соседке:
— Кому вы хотите жаловаться?! Раньше стрелял мэр города, а теперь следователь прокуратуры.
— Ах, так это у вас, Джулечка-милочка, бандиты скрываются! — быстро сориентировалась соседка. — Притон для бандитов организовала! Нет, я такого блядства не потерплю! Я буду писать в Генеральную прокуратуру!
В ответ на это в квартире раздался дружный смех. Смеялись все. Истерически, со всхлипами, заливалась Джульетта. Неожиданно и неизвестно чему развеселился Мягди. Даже Усков заулыбался, потому что считал себя все-таки представителем этой самой Генеральной прокуратуры.
И только раненый охранник, на которого решительно никто не обращал внимания, стонал на полу.
Наконец Буланова успокоилась и тут же обратилась с претензией к Ускову:
— А, собственно, на каком основании вы арестовали этого человека? Он освобожден под залог!
Усков взглянул на нее мельком и с сожалением.
— Раньше я был о вас, Джульетта Степановна, более высокого мнения. И не думал, что вы станете путаться со всяким отребьем. Советую вам вызвать «Скорую помощь». А вам, — следователь повернулся к Джевеликяну, — могу сообщить, почему я вас вновь арестовал. Вы задержаны за нарушение подписки о невыезде.
— И только? — Самоуверенность, похоже, возвращалась к Мягди. — Тогда арестуйте меня еще за нарушение правил дорожного движения.
— Надо будет — арестуем. Не беспокойтесь, берегите нервы — они в вонючей камере вам еще пригодятся.
— Бьюсь об заклад, что вам придется выпустить меня, как только мы доедем до первопрестольной!
— А это мы еще посмотрим. И вообще: с арестованным я разговаривать не намерен. Прошу следовать за мной.
И Усков, не обращая внимания на немую сцену, разыгравшуюся в предбаннике квартиры Булановой и трагическую мину на ее лице, грубо толкнул Джевеликяна вперед.