Мост душ

Я закатываю глаза. Мы тут не за тем, чтобы вздремнуть.

— А могли бы, — жалуется он, когда я устремляюсь к двери. Мне не нужно оглядываться, чтобы понять где он — следует за мной.

Комната для сеансов залита алым. Словно ты входишь в темную комнату, цвет темно-малиновый, но достаточно яркий, чтобы все рассмотреть. Я ожидала увидеть там стол и стулья, как на фреске на потолке нашего отеля, но комната завалена всевозможными вещами, словно антикварный магазин. Подушки грудой лежат на стареньких диванчиках и богато украшенных стульях. К одной стене прислонен египетский саркофаг. Статуэтка танцующей женщины, причем торшер отбрасывает на стене её причудливую тень. Повсюду лица: три венецианских маски улыбаются и гримасничают. С пыльного портрета на нас пялится какой-то старик. Две старомодно одетые дамы взирают на нас с картины в богато украшенной раме. Из невидимых динамиков шуршит тоненький мотив какой-то старинной песни.

На полу стоит огромное зеркало, настолько старое, что посеребрено. Как только Джейкоб его видит, спешно отводит взгляд, но я останавливаюсь и рассматриваю себя, волосы завились в кудряшки от влажности, на шее висит камера. Полуистёртая поверхность делает меня похожей на выцветшее фото. Я делаю шаг ближе, вынимая зеркальный кулон, таким образом зеркала ловят отражения друг друга, отражаясь снова и снова. Бесконечный зеркальный туннель с Кэссиди. Пока я смотрю на бесконечное отражение, обычный мир затихает. Звуки того как родители говорят на камеру, музыка, шум ресторана — всё затихает, когда Вуаль подбирается ближе. Словно ты знаешь, что за тобой кто-то наблюдает. Когда ты ощущаешь вес этого взгляда. И я знаю, если буду игнорировать его слишком долго, постукивания обернутся рукой, которая схватит тебя за руку и силком затащит в мир призраков.

Но я не могу пойти туда, пока нет.

Я оборачиваюсь, переворачивая зеркало и убирая свой кулон за воротник. Мама и папа сидят в другой части комнаты, на красивом диванчике. Лукас перехватывает мой взгляд и прижимает палец к губам. Красный огонек на камере Дженны дает знать, что идет запись.

Папа проводит ладонью по подлокотнику дивана.

— Добро пожаловать в комнату спиритических сеансов Мюриэля.

— Теперь, — добавляет мама, — это место больше чем история.

Папа поднимается на ноги.

— Это не старое-доброе прошлое, — сдержанно произносит он, застегивая свой твидовый пиджак. — Как и в большей части Нового Орлеана, и его коснулась тень рабства. Некоторые настаивают на том, что здание изначально было возведено для того, чтобы продавать рабов на аукционе. Здание было разрушено, а на его месте был выстроен великолепный дом, который сгорел во время большого пожара в 1788 наряду со многими домами в Квартале.

Мама достает из кармана зеленую монетку — фишку для покера, и вертит её между пальцами.

— Человек по имени Пьер Журден выкупил недвижимость и построил дом своей мечты, лишь для того, чтобы потом проиграть поместье в покер, — говорит она. — Разоренный Журден покончил с собой прямо здесь. В этой самой комнате.

На мгновение, все замолкают. Я слышу, как Адан с шипением испускает воздух, сквозь сжатые зубы. Единственным звуком остается старомодная мелодия, да бормотание голосов с загробного мира.

— Считается, что Журден бродит по комнатам своего старого дома, — продолжает мама. — Двигает тарелки в ресторанчике внизу, гремит бокалами в баре, и, иногда, просто сидит, развалившись, на одном из стульев. — Мама встает на ноги. — Но, конечно же, он не единственный призрак в доме Мюриэля.

Мои родители направляются к дверям, съемочная группа следует за ними по пятам. Я немного отстаю от всех, Лукас оборачивается с немым вопросом в глазах. Я делаю вид, что рассматриваю одну из масок, и даже не заметила, как остальные ушли.

— Я вас догоню, — говорю я, отмахиваясь.

— Ага, — говорит Джейкоб, — с какой стати нам возвращаться в милый людный ресторанчик, когда можно остаться тут с креповой музыкой из фильма ужасов и стеной, полной лиц?

Лукас задерживается на мгновение, будто пытаясь решить, что же ему делать, но, в конце концов, он кивает и уходит. Это похоже на рукопожатие в Кафе-дю-Мон. Он видит во мне нечто большее, чем просто ребенка. А после мы с Джейкобом остаемся одни в комнате сеансов, с запахом дыма и шепотом в стенах, красный зловеще подсвечивает предметы.

— Кэсс, — шипит Джейкоб, потому что знает, о чем я думаю.

Огонь и пепел, и призрачный барабан.

Призраки, оказавшиеся в ловушке и ожидающие перехода на другую сторону. Я тянусь и ощущаю невидимую завесу, которая ласково гладит мои пальцы. Граница между миром живых и царством мертвых. Всё что мне нужно сделать, стиснуть её рукой, отодвинуть серую завесу в сторону и сделать шаг. Я знаю, что нужно делать…, но опять же, я сомневаюсь, боюсь того, что может ожидать меня по ту сторону Вуали. Всегда, конечно же, есть риск.

Никогда не знаешь, что можешь найти. Злобный дух. Жестокий призрак. Который только и ждет, чтобы украсть твою жизнь. Или посеять хаос.

Или может быть нечто иное. Незнакомец с черепом вместо лица в черном костюме.

— Знаешь, — начинает Джейкоб, — страх — это совершенно рациональная реакция, таким образом твое тело говорит тебе не делать чего-то.

Но если я буду ждать, пока страх уйдет, я так никуда не пройду. Страх подобен Вуали. Он всегда рядом. Ждет, когда ты проскользнешь за завесу. Сердце бешено стучит о ребра, и я тянусь к воротничку, чтобы вынуть кулон, сжав зеркальную поверхность пальцами.

Смотри и слушай, говоришь ты, когда видишь призрака. Узри и узнай.

Вот что ты такое.

Ну, вот кто я такая. Этим я и занимаюсь. Именно по этой причине я здесь. Я ловлю край завесы и отодвигаю в сторону, шагая во мрак.

Глава пятая

На одну ужасную секунду, я падаю. Падение, один вдох шокирующе ледяного воздуха, выбило воздух из моих легких… А затем я снова поднимаюсь на ноги.

Завеса вокруг меня обретает форму в пестрых оттенках серого. Я же принимаю форму призрачной версии себя, несколько размытой, если не считать ярко-голубой ленту, которая сияет у меня в груди. Моя жизнь. Разорванная и сшитая обратно. Украденная и возвращенная. Я прижимаю руку к груди, приглушая свет, и оглядываю комнату для сеансов. Я вижу сдвиги и рябь. Красный свет исчез, комната освещается лишь мягким светом ламп. Маски свисают со стен. Лица взирают с картин.

— О, ты только посмотри, жуть какая, — произносит Джейкоб, появляясь рядом со мной. Здесь, за Вуалью, он настоящий, еще одно напоминание о том, что мне здесь не место.

Он не должен был приходить. Но он всегда так делает.

— Правило дружбы номер четыре, — говорит он. — Держаться вместе. Теперь ты можешь просто найти призрака и переправить его, чтобы мы могли побыстрее вернуться?

Как по команде, в конце коридора хлопает дверь.

Я снимаю кулон через голову и делаю несколько шагов на звук, но стоит мне двинуться, как в глазах все двоится и расплывается. Комната множится, появляясь и исчезая из фокуса. Мебель перемещается: появляется и исчезает, меняется, горит; дых и смех, свет и тени; всё это настолько дезориентирует, что мне приходится зажмуриться.