Мой ангел-хранитель

“Я уверен, что эти талисманы тебя защитят.” - пролетели слова Нари в голове ванки - “А ещё есть третий талисман, который обязательно тебя спасет, если папы не будет рядом.”

Вдруг огромная лапа Фенрира, которая почти растолкала собою все стены и колонны, с грохотом пролезла в помещение и мигом растерзала двух ётунов, и Сигюн в этот момент словно кто-то пришпорил: она с уверенностью и боевым настроем атаковала двух других застывших врагов, который вообще не поняли, что за гигантская конечность только что убила их соратников. Их тела были проткнуты насквозь змеиным мечом, а щит сумел отбить единственное нападение, которое один из великанов все же успел совершить.

Теперь девушка поняла, о каких талисманах толковал Нари. А Локи же не поставил её в известность, и это было ясно. Иначе она бы только и ждала этого прилива смелости и силы и могла бы погибнуть, уменьшив свою бдительность, ошибочно полагая, что меч, щит и Фенрир, который, кстати говоря, и был третьим талисманом, все сделают за неё, опутанные магией супруга. Их мощь же появилась неожиданно, появилась, когда была нужна. И все же даже на расстоянии муж умудряется её защитить, он уже заранее все продумал, прежде чем взять её с собой в этот опасный путь, иначе и быть не могло.

Теперь путь чист, двери открыты, и Сигюн шла к ним. Сердце её отбивало ритм, ведь уже через секунды она встретиться со своей сестрой первый раз в своей жизни.

А в это время конвой, что стоял на входе во дворец царя Ётунхейма, вел к своему правителю нежданного и не очень то желанного гостя. Хотя по всем девяти мирам уже разнеслась весть о том, что Локи Лафейсон, приемный сын Одина, встал на престол Асгарда, ётуны по-прежнему относились к нему с неким пренебрежением. Но мага это не слишком волновало, по крайней мере сейчас. Он лишь посмеивался на великанами, пророча, что скоро все изменится и их синие колени согнуться перед ним.

Локи уже давно облачился в боевые доспехи и устрашающий рогатый шлем, в котором отражался свет серебристой луны.

Они прошли коридор и теперь стояли в огромном тронном зале. Дворец Трима был совсем не похож на тот, который был у Лафея. Этот ётун любит простор, любит искусство, учитывая, что на каждой стене и колонне здесь были вырезаны различные рисунки и узоры, не представляющие и не несущие никакого особого смысла. Потолка в зале не было, как и во всем дворце, кроме башни, поэтому когда маг вошел внутрь, снег не переставал лететь с небес. Локи осмотрелся, оценил, так сказать, помещение своими глазами, украдкой разглядел охрану, которая находилась здесь. Их было довольно много, но количество отнюдь не главное.

Сколько бы их тут не было, все они вскоре затрясутся от страха. Лелея свой гениальный план и мысль о скорой победе, Локи еле заметно ухмыльнулся.

– Так, так, так. Кого я вижу. Новоявленный царь Асгарда. А я уж думал, что ветер сошел с ума, когда донес до меня весть о твоем восхождении на трон. Ваше Величество решило посетить свою родину?
– Трим глумливо рассмеялся, чем уже заставил мага впасть в гнев, который зарождался внутри, однако, на лице Локи сияла ехидная улыбка.

– Попридержал бы ты свой длинный язык, Трим, а то его так и лишится не долго, - пропел колдун, всматриваясь в огромного ётуна, что вальяжно раскинулся на своем ледяном кресле.

– Ну, да будет тебе злиться!
– махнул Трим громадной ладонью.
– Зачем явился ко мне, асгардец? Уж не за помощью ли?

– Ты угадал, - весело ответил Локи, - только я пришел не попросить помощи, а скорее оказать её.

– Я в помощи не нуждаюсь, а уж тем более в помощи лживого демона, - серьезно красные глаза великана взглянули на мага, а затем рот его расплылся в улыбке.

– Ты не все знаешь, царь Ётунхейма. Не знаешь, что вскоре твой мир превратится в одну бесплодную ледышку, летящую сквозь звезды.

От его слов Трим резко привстал на кресле, буравя Лафейсона пылающими глазами.

– О чем ты твердишь?
– голос его загудел, заглушая собою гомон воинов, которые непонятливо косились то друг на друга, то на мага.

– Мне стало известно, что ты похитил дочь Ньёрда, за это ван ополчился против тебя. Он намерен вернуть свою дочурку и ради неё собирает против твоего войска все восемь миров. Те охотно соглашаются, да ещё бы им не согласится, ведь Ньёрд платит за это неплохое вознаграждение. Когда он пришел за помощью ко мне, я не сразу дал согласие, предпочитая найти немного другое решение и уберечь твой мир от войны.
– Локи приподнял голову, сверху вниз оглядывая Трима, что очень внимательно слушал его, а потом хрипло рассмеялся.

– Если ты считаешь, что напугал меня, асгардец, то ты очень сильно ошибаешься. Я не боюсь ни Ньёрда, ни войск восьми миров.

– Это глупо, Трим. За твоей возлюбленной ванкой сюда придут все. И если ты откажешься от моего предложения, я буду вынужден помочь Ньёрду и сослать своих воинов сюда, а ты знаешь, как асы бьются. От твоего войска, как и от твоего мира, не останется ничего, Ётунхейм падет навсегда, а на его обломках будет лежать твое обездвиженное тело, - тон Локи был вовсе не угрожающим и не пугающим - он напротив был спокойным и уверенным. Зато маг видел как с каждым новым произнесенным словом у ётунов подгибаются ноги, но Трим по-прежнему остается неуязвим.

– Ещё никогда при мне Ётунхейм не сдавался врагам, разве что твой никчемный отец не сумел сдержать оборону. Однако даже после утери Ларца Ётунхейм продолжает стоять и будет стоять вечно, - раздался злобный и холодный голос великана, который казался гораздо холоднее мороза, что окутал этот мир. Своими словами, в коих был упомянут настоящий родитель Локи, великан непременно хотел задеть лжеца, но тот лишь усмехнулся, упуская все это лишнее из виду.

– Ты в этом так уверен? А спроси своих воинов: хотят ли они этой войны? хотят ли они биться за девку, с которой их царьку захотелось поразвлечься? хотят ли они сложить свои головы от секир огненных великанов, от мечей разъеренных ванов, от копий смелых асов, от магии светлых альвов, что грозят набегами в миллионные войска?
– Локи украдкой взглянул в перекошенные страхом лица ётунов, что оглядывались беспомощно и умоляюще на Трима.
– Если ты считаешь себя хорошим царем, ты непременно учтешь слово своего народа.

Король молчал, злобно сверля взглядом громко зашептавшихся и забубнивших подчиненных.

– Мой царь, может быть стоит послушать его?
– подал голос один из царской свиты.

– Заткнитесь! Трусливые ледяные псы! Кого вы боитесь? Этого презренного лжеца?
– Трим взорвался, как раскаленная печь. Он резко поднялся со своего кресла. Все тут же притихли, однако кто-то из собравшихся осмелился подать голос:

– Он ведь хочет помочь, Ваше Величество. Он все-таки сын Лафея, вашего предшественника, мы должны хотя бы выслушать его предложение.

С минуту раздумывая, Трим вскинул подбородок, приказывая всем замолчать, а затем произнес:

– Ладно, я слушаю тебя. Как ты хочешь огородить нас от войны?

– Все весьма просто, мой ледяной друг. Сперва ты отпустишь ванскую деву Фрид и вернешь её отцу, а затем в знак благодарности мне, что я вообще снизошел до тебя и предупредил о скором набеге многотысячных воинств, ты передашь мне корону и правление над Ётунхеймом, - Локи все ещё выглядел очень спокойным и не навязчивым, он просил столь дорогое вознаграждение так, словно просил горстку снега из холодного мира вечной зимы.