Мой ангел-хранитель

Все это есть, все это должно быть и будет, а пока что заканчивается этот день: закат уже близок, небо отсвечивает ярким оранжевым отблеском, а воздух заметно становится немного прохладнее. За столицей солнечный свет озаряет собою вечно мрачные леса и огромное поле, широкое поле, что раскинулось на километры вдоль леса, уходя далеко к возвышающимся горам.

Поле пустовало до тех пор, пока из-за большого холма не показались четыре наездника верхом на породистых лошадях. Вороной конь с разрезом белого цвета на морде бежал рысцой, неся на своей крепкой спине черноволосого Бога хитрости, который легонько вздергивал уздечку, приостанавливал, пришпоривал жеребца под бока, все оглядываясь назад. За ним на белоснежной кобылице скакала милая девушка, длинные и густые кудри которой отливали золотом, ласкаясь на лучах солнца, поддаваясь легкому дуновению ветерка, и подол её платья, как и плащ её супруга, развевались при резвом движении лошадей. Следом за трикстером и его супругой неслись ещё два молодых скакуна, на спинах которых восседали сыновья, старший - с гордо поднятой головой, с выпрямленной спиной, уверенно держался в седле, будто показывая всем своим видом бесстрашного всадника, готового всегда идти вперед, младший же изумленно улыбался и, казалось, что дышать боялся от переполнения эмоций - впервые довелось ему верхом самому кататься. Он все трепал лошадь за густую гриву, но крепко держал уздечку, успевая за родителями и братом.

Глядя на свою семью, детей и жену, Локи жалел лишь о том, что рядом не было Астрид - мала она ещё для таких поездок. Но все же этот день не могло испортить ничто, до самого заката гуляли они верхом на конях далеко за пределами столицы и сейчас уже возвращались домой, а уходящий день будто провожал их.

Сейчас Локи смотрел на любимую жену, что улыбалась ему неповторимой своей улыбкой, и понимал, что без неё не было бы жизни для него вовсе, он смотрел на своих сыновей, что были так на него похожи, и понимал, что ради них будет длиться его вечность, как и ради дочери.

И только сейчас он понимает, что тот свет, что имеет он в себе, этот кусочек света, что хранит в себе так много, ему подарила его Сигюн. Над ним не раз сгущалась тьма, поглощала его почти с головой, и он послушно утопал, пока рука девушки не хватала его за ладонь и не тянула обратно. И плата за эту её чистую любовь к нему была в виде её горьких слез, но она продолжала тянуть его, сквозь те же слезы, сквозь крики и мольбы, она продолжала тянуть, а если не получалось, если силы её были на исходе, она падала вместе с ним в эту тьму, падала, не вспоминая и не думая ни о чем, желая лишь спасти его, спасти от себя самого. И он знал, что тьма ни за что не завладеет её душой, поэтому будет уничтожать её тело, и он не позволял этого сотворить, он за каждую её слезинку и боль словно разрезал эту тьму на части, а дева все улыбалась сквозь слезы и преданно смотрела ему в глаза с благодарностью, волнением, любовью. Он казнил себя за её страдания и казнит до сих пор. Теперь же остается лишь жить с тем, что он сделал, что сделали они оба. Новое будущее покажет другую дорогу, возможно, но какой бы она не была, норны никогда не расплетут нити голубого и зеленого цветов.

Душа Локи так и осталась холодной, жестокой, темной, этого в нем уже не изменить и не исправить, но остался ли он все тем же страшным и безжалостным монстром, которого боялись все девять миров? Кто же знает… Нельзя быть однозначным, говоря о Боге обмана. И все же лед в его душе плавится от пылающего огонька, гораздо меньшего размером, чем его сердце, но гораздо сильнее, тьма разбегается в стороны, подчиняясь этому огоньку, что совсем один затерялся в этой пустынной душе, словно упавший в бездну камушек, летящий сквозь звезды.

Каждый день Локи видит её ослепительный взгляд цвета бушующего моря и каждый раз посылает ей мысленно самые заветные и самые важные слова: -Благодарю тебя, мой ангел-хранитель.

А Сигюн лишь робко и скромно улыбается ему в ответ.