Мой бесполезный жених оказался притворщиком

— Ты сможешь создать направленную атаку? Может быть, призвать громовое копье?

Что-что призвать, простите?

Почему мне кажется, что ты о моих способностях знаешь больше меня?

У меня задергался глаз.

Он издевается надо мной?

Он совершенно точно надо мной издевается, беда была лишь в том, что мне так и не удалось поймать его за руку.

Последний раз, когда я попыталась, он показательно хлопнулся в обморок, и, если бы не патовая ситуация, в которой мы оказались, я уверена, он бы притворялся потерявшим сознание еще очень и очень долго, возможно, так долго, что мне бы пришлось тащить его в академию.

За ногу.

Головой по камням.

— А ты много болтаешь, — пыхтя отметила я.

Что он там говорил насчет сильных легких? Если у него они слабые, то что насчет меня? Выплюнутые четыре слова лишили меня свободного кислорода на ближайшие минут пять, не меньше. Это я должна была жаловаться, плакать и искать защиты, я!

Я же девушка!

Почему это я тебя спасать должна, а?

Мой сарказм прошел по касательной, ударился о стену и вернулся ко мне же.

— Но, Дафна, — искренне пораженным голосом сказал Лукьян, — что еще я могу сделать? Я такой бездарный. Мне остается лишь уповать на то, что я приятный собеседник.

Три раза ха-ха.

Пацан, на конкурсе приятных собеседников ты выигрываешь только у Гордея Змеева, и только потому что у тебя словарный запас — больше.

Поняв, что дальше так и в самом деле продолжаться не может, я все же попыталась сконцентрироваться и призвать молнию.

Но вместо того, чтобы обрушиться на несущегося за нами демонического зверя, она ударила в землю прямо перед нами. Если проводить сравнение, то я сама себе выстрелила в ногу, и это было совершенно не вовремя, потому что, когда я вынужденно затормозила и повернулась спиной к окатившему меня снопу искр, не желая остаться без глаз, но главным образом без бровей, огромная черная когтистая лапа просвистела прямо возле моего лица.

— Дафна, пригнись.

Спасибо большое, очень вовремя.

— Попробуй ударить молнией еще раз. Не призывай с неба, сформируй магический выброс на ладонях. Помнишь, мы рисовали схему энерготочек? Ладно, не помнишь. В общем, чем ниже точка, тем ближе выброс, попытайся, как бы это сказать, перегруппироваться.

Кто ты, мой фитнес-инструктор?

— Раз такой умный, сам ничего не хочешь попробовать сделать?

— Я и так делаю, что могу.

— Ты ничего не делаешь, только болтаешь!

— Неправда, я еще и молюсь.

— Как-то не похоже.

— Конечно, ведь я делаю это про себя.

Я, конечно, слишком придиралась.

Как Лукьян уже говорил ранее, в проклятых местах от его способностей не было никакого толку. Впрочем, это было верно только если я принимала все слова Лукьяна за чистую монету. А это было не так. С тем, сколько в его словах и действиях было несостыковок, он вызывал все больше вопросов и подозрений.

Я крепко зажмурилась.

Надо прекращать, излишняя паранойя ещё никого до добра не довела.

Очередная рухнувшая с небес молния на время ослепила демонического зверя, позволив нам выиграть немного времени и снова сбежать.

Ладно, о загадочной личности Лукьяна Хилкова можно поразмышлять и позднее.

Меня не покидало чувство, что со всей этой ситуацией в целом что-то сильно не так.

В оригинальном романе ничего такого не было.

Так откуда оно все взялось сейчас?

Неужели это из-за того, что я вмешалась в события раньше времени?

Да какое там “неужели”!

Точно ведь из-за этого.

В конце-концов в оригинальном романе на момент Церемонии распределения старуха Ехидина еще была жива, и ее призраку нечего было делать в этом лесу, и некого было преследовать в черной голодной надежде свести счеты. И даже так, у нее похоже были серьезные такие проблемы с головой. На основах демонологии нам говорили, что призраки, одержимые жаждой мести всегда, без каких-либо исключений, преследуют тех, кто повинен в их гибели. И вина здесь имеется в виду весьма однозначная. Они охотятся за своими убийцами.

Так с чего вдруг она прицепилась к нам?

Что я, что Лукьян могли быть лишь косвенно замешаны в ее смерти. Ведь судя по всему сжег ее кто-то из Змеевых. Возможно даже сам Гордей. Больше никому не приходило в голову носиться по империи организуя подобные беспорядки.

Так почему она не отправилась на его поиски?

Еще больше вопросов вызывал медведь.

Откуда он взялся? Я отлично помнила, что у старухи Ехидиной не было способностей ни к предсказаниям, ни к призывам демонических тварей. Тогда чем же она владела? Ведь не могла же совершенно обычная старуха столько лет в одиночку справляться с магически одаренными детьми.

Держать их в плену.

Запугивать.

Использовать.

Даже просто похитить кого-то уже было бы для нее непосильной задачей.

— Эй, любитель поболтать, — позвала я, огибая очередное дерево и только чудом избежав участи позорно поскользнуться в грязи и с размаху шлепнуться носом об землю, — этот медведь не кажется тебе странным?

— Можешь выражаться еще туманнее?

— Не решусь соревноваться с мастером.

— Очень смешно, Дафна.

— Я серьезно, — тяжело дыша, я заставила себя не сбавлять темп, грудь уже горела огнем, словно кто-то водил внутри раскаленной спицей.

— Да, он кажется мне очень странным, — сдался Лукьян.

— А почему?

Какое-то время мы бежали молча, и я уже было решила, что никакого ответа не последует, но Лукьян сказал:

— Я не уверен в том, что это зверь.

Я чуть не остановилась от таких заявлений.

— Что?

— Тебе никогда не приходило в голову, каким образом можно спрятать человека так, чтобы никто его не нашел? — спросил Лукьян.

— И каким же?

— Заставить всех думать, что это не человек.

И стоило ему сказать это, как я вспомнила.

Способностью старухи были проклятия преобразования.

Иными словами — ей очень нравилось превращать людей в забавных зверьков.

Разве не поэтому она грозилась превратить меня в крысу? Потому что ей бы это удалось.

— Но почему тогда с тобой она так прокололась? — спросила я.

Я правда не понимала. Удивительная неосмотрительность с ее стороны. Ведь если бы я спустилась тогда в подвал и обнаружила там, например, кота, вряд ли я бы ее хоть в чем-нибудь заподозрила. Кот и кот. Я бы сразу же ушла оттуда, а потом и думать о ней забыла.