Мой бесполезный жених оказался притворщиком

— Эй, — позвал он, неожиданно ласково, словно нас связывало нечто большее, чем неудачное стечение обстоятельств. — Дыши, Дафна. Дыши глубже. Когда я говорил, что не хочу тащить на себе бессознательное тело, это и тебя касалось вообще-то.

И я выдохнула, до этого момента даже не осознавая, что задержала дыхание.

Дыши.

Это слово ударило меня прямо в сердце.

Я повернула голову, встречаясь с Лукьяном взглядом, его желтые, безучастные глаза казались фонарями в лесном полумраке, его лицо причудливо раскрашивали тени от веток, весь его облик от острых скул до беспорядочно топорщащихся волос, блестящих в слабом свете заклинания казался мне знакомым. И, когда я задумалась почему, когда я изо всех сил зажмурилась, чтобы после снова открыть глаза и убедиться, что он все еще молча смотрит на меня, словно чего-то ожидая, именно тогда осознание ударило меня, как коварный вор, припрятавший в рукаве нож.

Я со свистом втянула воздух носом.

— Ты же-

Я не договорила.

Водоворот воспоминаний захватил меня, утягивая на дно, перекрывая дыхание и зрение, закладывая уши шепотом, который доносился откуда-то из тех дней, которые уже остались позади, но которые я помнила.

В тринадцать кошмары преследовали меня вот уже как два года. Я не знала, что с этим делать, и можно ли что-то сделать с этим вообще. Я боялась рассказать кому-нибудь, потому что в большинстве своем те, кому я могла рассказать, как раз и были главными героями этих тревожных снов.

И рушить то хрупкое равновесие в наших отношениях, которого я добивалась ценой огромных усилий, мне не хотелось. Я тайком листала книги в библиотеке, но не находила ничего полезного для себя.

Единственной, кому я рассказала, в итоге стала Фекла. И то только потому что она просто не могла не заметить, что со мной что-то не так. Но она ничего не сболтнула Платону, так что я решила, что ей можно доверять. Она умела держать язык за зубами, а именно это мне и было нужно.

— Фекла, — позвала я.

— Да, юная госпожа, что вы хотели?

Я задумчиво пожевала губу, давая себе последнюю возможность передумать, но все же выпалила:

— Есть ли в городе какая-нибудь гадалка?

— Гадалка? — удивилась Фекла. — Зачем вам понадобилась гадалка, юная госпожа? К тому же разве ваша матушка не гадалка? Обратитесь к ней. Нет ничего лучше помощи родного человека! Зачем идти к незнакомцам?

Она нахмурилась.

Она не понимала. Способности матушки касались любовных предсказаний и только. Я много раз просила ее погадать на что-нибудь еще, но она только тонко улыбалась и уводила тему в сторону. С ней всегда было непросто. Она хорошо относилась ко мне, но в то же время меня не покидало ощущение того, что она как-будто бы держалась на расстоянии вытянутой руки. Поначалу, только попав в тело Дафны я очень боялась того, что однажды проколюсь на том, что касалось раннего детства Дафны. Не смогу поддержать разговор об общих воспоминаниях, наоборот сболтну лишнего или и вовсе укажу на портрет какого-нибудь мужчины, спрашивая кто это, а окажется, что это мой родной отец.

Которого я должна была бы знать, не так ли?

Но я зря волновалась.

По словам матушки в детстве я три недели провалялась с сильнейше лихорадкой, которая похоже поджарила мои мозги и высосала из них все воспоминания. Я не помнила чего-то? Оригинальная Дафна помнила и того меньше, так что мне не о чем было волноваться.

Что до портретов отца — матушка злилась на него так сильно, что все сожгла.

Она сказала только:

— Такому вспыльчивому человеку это бы даже понравилось.

Не было никакого смысла говорить о своих кошмарах с ней.

Как не было смысла и говорить с кем-то из храма.

В Мариинской империи божественный пантеон насчитывал множество богов, но предсказаниям покровительствовала Ведания, хозяйка Вечного сада. На ветвях деревьев в Вечном саду сидели вещие птицы. Они пели свои песни, и те, кто имел способности к предсказаниям, слышали эти песни и могли их разгадать.

Каждая птица отвечала за какую-то одну сферу, и редко можно было встретить того, кто слышал больше одной.

Также почитались посланники Ведании — крылатые черные псы, одного из которых я в свои первые дни по ошибке приняла за ангела.

В храме пахло воском и дымом, и когда жрец оставил меня одну, я услышала, как кто-то шепнул мне на ухо:

— Госпожа Ехидина. Иди к госпоже Ехидной.

Но, когда я обернулась, в зале были только я и статуя посланника Ведании.

Так что я решила что это знак свыше, и намерена была последовать туда, куда он мне указал.

Имя госпожи Ехидиной показалось мне знакомым, но я не смогла выудить из памяти то, какую роль она играла в сюжете.

— Так есть или нет? — спросила я Феклу.

— Это из-за ваших снов? — проницательно уточнила она.

— Думаешь, я зря все это затеяла?

Фекла отрицательно покачала головой.

— Знаете, говорят, что если какой-то сон преследует вас снова и снова, то это обязательно нечто важное, поэтому, думаю, вреда от встречи с гадалкой не будет. Вот только к кому пойти, — задумалась она.

— Я слышала, что в городе есть гадалка госпожа Ехидина, — сказала я.

— Конечно! — воскликнула Фекла. — Крестьяне только к ней и ходят!

Госпожа Ехидина жила на самом краю города.

В небольшом обшарпанном доме возле леса, и, если бы мне пришлось однажды нарисовать лицо самой некрасивой женщины из тех, что я встречала, я бы не смогла нарисовать, потому что рисовала отвратительно, но подумала бы я именно о ней.

О госпоже Ехидиной.

Тоненькая, сгорбленная женщина с неприятным взглядом, неопрятными волосами неясного цвета, одетая в канареечно-желтое платье, отчего ее и без того отталкивающее лицо выглядело невероятно болезненным.

Она пустила нас в дом.

Мы сели за небольшой, круглый стол, накрытый плотной скатертью. На нем не было ничего, кроме хрустального шара. Я подумала, что гадалка воспользуется им, но она только хмуро отставила его в сторону, чтобы он не заслонял ей обзор на меня.

— Ты пришла с сестрой? — спросила она скрипучим голосом, кивая на Феклу, безмолвно маячившую за моей спиной.

Я решила, что лучше всего будет скрыть свою настоящую личность, и поэтому кивнула.

— Что тебя беспокоит?

— Сны, — пробормотала я.

Гадалка выгнула бровь, призывая меня продолжить.

— Мне снятся кошмары. Одни и те же. Уже довольно давно. Фе- Сестра говорит, это может быть чем-то важным.

— И ты думаешь, что я смогу тебе помочь?

— Говорят, что вы обладаете удивительным магическим даром! — улыбнулась я, несмотря на то, что меньше всего мне хотелось улыбаться госпоже Ехидиной.

С той самой минуты, когда я переступила порог ее дома, меня не покидало стойкое чувство беспокойства. Необъяснимый страх. Но я решила не поддаваться ему. Кем же она была в оригинальном сюжете?