Мой бондфренд, или они друг друга стоят

– "Любимый", - с мечтательной улыбкой ответил Соколов.

– Любимый, - повторила я, и улыбка жениха стала запредельно счастливая.
– Любимый, я еще вчера хотела поговорить с тобой об одной вещи.

Улыбка пропала, жених присел на кровать и спросил:

– Что уже случилось?

– Почему сразу что-то должно случиться?
– спокойно уточнила я.

Соколов не ответил, только смотрел прямо мне в глаза. Я вздохнула и произнесла:

– Давай, повременив со свадьбой?
– и быстро добавила, заметив, как нахмурилось у жениха лицо: - Я, конечно, понимаю, что мы не побежим сегодня же подавать заявление в ЗАГС, но давай хотя бы подождем, пока я не окончу учебу?

– Я, конечно, тоже не думал, что мы сразу же поженимся, но тебе ведь учиться еще два года, - обижено ответила парень.
– Моя сила исчезнет совсем скоро - месяца, два максимум.

– И ты думал, после того, как твоя сила исчезнет, мы поженимся?

– Да!
– ответил он таким тоном, словно о другом не мог и подумать.
– Я думал сыграть свадьбу летом, - тише добавил он уже с обидой.

– Значит, ты против?

– Я просто не пойму к чему откладывать?
– он резко поднялся и сделал несколько нервных шагов по комнате.
– Объясни мне?!

Я не знала, какие именно слова подобрать для объяснения. Я сама до конца не могла понять свое желание, а уж о том, чтоб его объяснить еще кому-то и подавно.

– Просто я считаю, что так будет лучше, - неловко произнесла и по лицу Соколова поняла, что это было совсем не те слова.

– Считаешь? Лучше?
– переспросил он с раздражением в голосе.
– Что именно "лучше"? Чего ты боишься, Лена? То, что я опять брошу тебя? Мне казалось, мы вчера обсудили этот вопрос, и мое предложение лучше любых слов сказало, что я хочу прожить с тобой всю жизнь!

– Да дело не в этом!
– тоже повысила я голос.

– Тогда в чем?!
– Соколов вновь наклонился ко мне и требовательно заглянул в глаза: - В чем, Лена?
– в его голосе слышалась боль, и я на одном дыхании призналась:

– Я не знаю, как буду жить с тобой!

– Чего?
– такого ответа Марс явно не ожидал, и натренированная бровь привычно выгнулась в удивлении.

– Я не боюсь свадьбы, я боюсь семенной жизни! Соколов, всю свою жизнь обо мне заботилась бабушка. Я не представляю, как бы я жила одна, не говоря уже с мужем, о котором нужно заботиться! Я не умею готовить, меня воротит от уборки, в общем, я полный профан в том, что должна знать жена!

– И это все?

– рассмеялся Соколов и погладил меня по голове, словно маленького ребенка.
– Господи, милая, эта такая глупость! Не умеешь готовить и убираться? Мы наймем кого-нибудь.

Я понимала, что это глупость. И еще в одной мысли Соколову не призналась: я боялась перемен. И это тоже была глупость. И я понимала, что когда-нибудь мне пришлось бы выйти замуж и покинуть отчий дом, но я не думала, что так рано, поэтому и попросила отстрочить нашу семейную жизнь и дать мне привыкнуть к мысли, что скоро моя лечебница станет домом, в который я буду наведываться на праздники.

Мне стало грустно: я разрывалась между любовью к Марсу и своей привычной жизнью.

Соколов посмотрел на мое лицо и заявил:

– Давай поступим так, когда у меня кончится сила, я куплю квартиру, и ты до лета будешь у меня оставить и привыкать к совместной жизни?

Я посмотрела на него с благодарностью и, расчувствовавшись, быстро поцеловала в губы.

– Ладно, одевайся, - с довольной моськой отстранился от меня Соколов, - а то дядя нас уже, наверное, заждался.

Марс вышел из комнаты, я быстро оделась, зашла в ванну, которая находилась в комнате жениха, умылась, кое-как причесала волосы пальцами и тоже покинула комнату. Он ждал меня у двери, прислонившись к стене.

– Готова?
– спросил Марс и протянул мне руку, отчего у меня возникло чувство, что мы собираемся сделать прыжок с парашютом, а не просто пойти и поговорить с его отчимом.

Мы за ручки прошагали на кухню, где летал приятный запах кофе и гренок.

– Долго вы, - кинул на наши руки дядя Андрей.

Он произнес это как констатацию факта, без намека в голосе или ухмылки, но мне все равно стало неловко. Я попыталась вытянуть руку, но Соколов лишь крепче ее сжал и не отпустил даже, когда мы сели за обеденный стол, наоборот, положил наши скрещенные ладони на него, словно этим жестом кидал вызов.

– Кофе? Гренки? Джем?
– спросил дядя Андрей.

– Спасибо, - ответил за нас Соколов.

Постав перед нами две кружки с кофе, мужчина посмотрел на меня и представился:

– Ардар О'Ши, но в России мое имя - Андрей Петрович Соколов.

– Елена Сергеевна Пехова, - представилась в ответ.

– Я знаю, - ответил таким тоном, что "я знаю о тебе все, девочка" там невольно звучало.