Мой бондфренд, или они друг друга стоят

Ко всему эта неделя выдалась ужасней всех. Мы с Соколовым впервые серьезно поругались. У нас и раньше случались ссоры, но они были мелкие и быстро заканчивались. Но на этот раз все кончилось тем, что я собралась посередине ночи и уехала домой на такси.

Все началось совсем невинно: мы, после бурной встречи, нежились в объятьях друг друга. Мне было приятно лежать в его объятиях и ощущать, что он рядом со мной. Неважные мысли неспешно крутились в голове, и сознание было уже в дымке сна, как Соколов произнес:

– Давно хотел тебя спросить.

– О чем?
– сонно спросила я, крепче прижимаясь к горячему телу своего жениха.

– Об фалоиметаторе с именем Александр, - спокойно ответил Соколов, а меня словно в грудь ударили, выбив весь воздух из легких.

Я подскочила, уставилась на жениха и с нарастающим раздражением спросила:

– Откуда ты знаешь?

Лучше бы я не спрашивала! Я впервые испытала такой стыд, злость и раздражение. А уж когда Соколов спокойно добавил, что Эллай думал, что я приобрела его из-за Соколова, то я просто взорвалась, как бутылка шампанского. И началось...

Я кричала, что они не имели никакого права лезть в мою комнату. Орала, что это мое личное дело и Соколов не имеет к нему некого дела. И наговорила много грубостей. В общем, меня понесло, словно после выпитого молока и съеденной банки с солеными огурцами. Марс слушал меня, молча, и это еще больше раздражало, поэтому я на эмоциях и воскликнула:

– А трусы они мои часом не мерили?!

После этого взорвался и Соколов. Я впервые видела его настолько разъяренным, но поступить разумно и прекратить ссору уже не могла.

Я сама не знаю, чего так завелась. Ведь я могла спокойно ответить, что этот лишь глупый подарок моей подруги и посмеяться над этим. Но в последнее время, повторюсь, эмоции были у меня через край, и я словно нашла повод их выплеснуть.

А потом пошли упреки... неважные, нелепые, необоснованные, но от этого не менее ядовитые и болезненные. И самое ужасное, что Марс даже на эмоциях ни в чем меня не упрекнул, хотя имел намного больше права это сделать.

– Закрой рот, Лена!
– Соколов первый понял, что пора остановиться иначе мы перейдем через черту, через которую никогда не сможем, переступить назад.

Но я не сдержалась:

– Ты еще мне не муж, чтоб рот...
– и я замолчала, вытаращила на Марса глаза и поняла, что он заставил меня замолчать магией.

– Так будет лучше, - устало произнес он, прикрыв глаза рукой.
– Ты и так наговорила достаточно. И на утро тебе будет очень стыдно, только это меня и останавливает...
– он резко замолчал, словно ляпнул лишнего.

Но я поняла, что он не сказал, и уже неслась из комнаты, схватив свою сумку, быстро влезла во вьетнамки, громко хлопнула входной дверью, спустилась по лестнице, на ходу звоня в такси.

...И мне, вправду, было стыдно. Да что там! Мне уже четвертый день было ужасно стыдно и плохо! Тем утром я отошла и вернулась, но Соколова в квартире не оказалось, поэтому теперь я не знала, когда он вернется... и вернется ли вообще.

***

– Да помиритесь вы!
– уж в какой раз раздраженно произнес Максим.
– Играй, давай!

Но игра мне не доставляла никакого удовольствия, не смотря на то, что я выигрывала с отрывов в три шара.

Я забила сразу два, и счет увеличился до пяти. Макс догнать меня не смог и проиграл.

Не везет в любви, повезет в удаче. Так ведь? Захотелось заплакать.

– Только мокроту не разводи!
– предупредил друг и протянул мне почти полный стакан.

Пить совсем не хотелось. И курить в последнее время тоже. Ко всему я подсела на шоколад, хотя особого пристрастия у меня к нему не было даже в детстве.

– Не хочу, - отмахнулась я от стакана и произнесла, пытаясь придать голосу веселья: - Что ж, я победила, пошли к бару, тянуть шараду.

– Это вымученная улыбка еще хуже, - буркнул друг.

– Что ты тогда от меня хочешь?
– рассердилась я.

– Ничего!
– зло воскликнул Макс и направился вниз по лестнице.

Я догнала его уже у бара. Антон кинул на мое лицо взгляд и спросил:

– Что-то случилось, Лена?

– С парнем поругалась, - нехотя буркнула, хотя часто болтала с Антоном, который, как любой профессиональный бармен, умел слушать, но мне сейчас совсем не хотелось в очередной раз обмусоливать тему ссоры с Соколовым.

– Помиритесь, - со знающей улыбкой ответил бармен и протянул Максу банку с желаниями.

Друг быстро достал одно, развернул и выругался.

– Что там?
– заинтересованно спросил Антон.

Макс без слов протянул бумажку, бармен прочитал желание и присвистнул:

– Повезло.

– Как утопленнику, - добавил хмуро друг и протянул шараду мне.

Почерк я узнала сразу. У Кати была манера писать букву "т", как крестик.

Желание гласило следующее: