Мой друг Иисус Христос

Похороны прошли очень спокойно, за исключением того, что Йеппе не переставая выл. Последние пять дней ему пришлось тяжелее, чем всем нам. Он был убежден, что он заблудшая душа. Помимо нас пятерых на похоронах присутствовали Кай и Йенс. Бабушку больше никто не знал настолько близко, чтобы примкнуть к нам, и все же на ее похороны пришло на семь человек больше, чем на похороны деда. Фотографы и журналисты оставили нас в покое, им больше ничего и не оставалось. Когда гроб опустили в землю, я заметил восьмого гостя: он стоял в тридцати метрах от нас и внимательно следил за церемонией. Я наклонился к Марианне и шепнул:

– Мне нужно отойти в сторонку. Пришел Иисус.

Марианна быстро обернулась, надеясь его увидеть, но он успел завернуть за угол. Я схватил Йеппе:

– Пойдем. Поприветствуем Иисуса.

Йеппе радуется

У Йеппе в голове не укладывалось, что Иисус стоит на кладбище Тарма. От этого известия глаза у него полезли на лоб. Молчаливая пауза затянулась на полминуты – мы стояли и ждали, не имея возможности продвинуться вперед. Иисус явно был раздражен, что я потащил Йеппе с собой, но сам я отчетливо понимал, что поступаю правильно. Я откашлялся и сказал:

– Она умерла, не обремененная чувством вины. Ты гордишься мной?

Иисус как-то отсутствующе кивнул – его внимание было сосредоточено не на мне.

– Йеппе, ты как? – спросил он басом.

– Дерьмово.

– Но так и должно быть после убийства.

Йеппе нервно посмотрел на меня, пытаясь понять, не я ли успел ему наябедничать, но я никогда бы на такое не пошел. Иисус поспешил успокоить нас:

– Никто об этом не узнал. Ты ведь не специально это сделал и теперь раскаиваешься. Да, Йеппе?

Он закивал головой как ненормальный.

Естественно, Иисус не мог не заметить его боль. Он подошел к нему очень близко и обнял его голову своими лапищами. Голова Йеппе почти исчезла в его огромных ладонях, Иисус притянул его к себе:

– Кто я?

Йеппе ответил без промедления:

– Ты Иисус. Я больше не хочу так мучиться. Обещай, что я больше не буду испытывать эти муки.

Иисус посмотрел на меня:

– Николай, могу я побыть с Йеппе наедине?

Я был поражен, ведь Иисус принадлежал мне, но возражать не стал, потому что я сам притащил Йеппе с собой. Я отошел на пару сотен метров и сел на лавку ждать. Ждал я долго, пока у меня не замерзла задница. Тогда я встал и пошел к ним. Но Иисуса уже не было, а Йеппе чему-то тихо радовался.

– А где Иисус?

– Ушел.

– Куда?

Йеппе пожал плечами, и я раздраженно выругался. Он не мог уйти, не поговорив со мной. Вот придурок. Вдруг я заметил, что Йеппе обнимает меня сзади. Его голова уперлась мне в спину, он стиснул меня, как бы подчеркивая, что это особенные объятия.

– Я люблю тебя как друга.

Забавно.

– Но ты и есть мой друг.

Я говорил это уже много раз.

– Нет, я не это имею в виду. Я люблю тебя как друга. Я больше не влюблен в тебя.

Я затих. Кажется, у меня даже сердце биться перестало.

Я осторожно убрал с себя его руки и в недоумении повернулся к нему. Мы стояли лицом к лицу, и он вдруг взял меня за шею и поцеловал. Это был сильный и страстный поцелуй, между прочим, не такой уж плохой. Не знаю, почему я тут же не оттолкнул его, а позволил себя поцеловать.

По дороге домой Йеппе улыбнулся:

– Я больше никогда не стану тебя целовать. Не бойся. Теперь буду целовать Велика.

– А тебе кажется, что, если ты начнешь целовать Велика, он нормально отнесется к этому?

Продолжая улыбаться, он покачал головой:

– Да, я думаю, ему понравится.

И тут до меня дошло.

– Но ты ведь никогда не целовал его?

– Нет, но он меня целовал.

Дома я с любопытством таращился на Велика. Он выглядел как-то иначе, чем всегда. Стал похож на педика. Я услышал разговор Йеппе с Марианной.

– В каком смысле? Я не верю.

– Он был там. Я сам с ним разговаривал.

– Я в это не верю.

– Он настоящий, – упрямо настаивал Йеппе.

Вечером, когда Карен с Каем ушли домой, мы сидели в гостиной с Марианной, как вдруг из комнаты Велика донесся какой-то рев. Мне стало дурно: я понял, что это за звуки, но Марианна была не в курсе, и она тут же поторопилась заглянуть к нему, удостовериться, что он не наложил на себя руки. Я попытался остановить ее, но слова застряли у меня в горле. Она подошла к двери, опустила ручку, и в этот момент у меня в голове пронеслось: «Только бы дверь была заперта» – но нет! Она вскрикнула, захлопнула дверь и повернулась ко мне в глубоком шоке. А затем широко улыбнулась. Она попыталась рассказать мне о картине, которая предстала перед ее глазами, но я не пожелал слушать.

Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла.

Спустя полчаса из комнаты вышел вспотевший Йеппе. Он масляно улыбался, а Марианна танцевала вокруг него.

– Как круто, как круто, как круто. – Она обняла его, взъерошивая его колючие волосы. – И как же долго у вас это уже продолжается?

– То, что ты видела?

– Да.

– Это было впервые, хотя целуемся мы уже давно.

Он вышел на кухню выпить воды.

– У вас не найдется сигаретки?

Я выудил из кармана пачку сигарет и кинул ему.

– Спасибо. Пойду к Велику, – сказал он, похотливо улыбаясь.

С этого момента я не мог заставить себя посмотреть в глаза Велику или Йеппе. От этого дома становилось мрачнее, но меня тошнило всякий раз, когда я слышал рев Велика.

Он вовсе не Иисус

Через несколько дней мы гуляли с Марианной. Мы держались за руки, то и дело останавливались и целовались, и болтали обо всем на свете. Вдруг она спросила:

– Ты счастлив?

Я не решался ответить ей: понимал, что если скажу «нет», ей будет неприятно.

– Еще нет, но я никогда не был так близок к счастью, как теперь.

Она кивнула:

– А я счастлива.

Отлично. Рад слышать.

– Ты меня любишь?

Тут я ответил сразу:

– Да, очень.

– Так почему же тогда ты не счастлив?

– Потому что мне нельзя быть счастливым.

– Нельзя? Кто сказал?

Я немного удивился, что она меня не поняла.