Мой друг работает в милиции

Дядька стоял, курил и смотрел на дорогу.

Витька лежал и разглядывал одуванчики.

Чемодан пах рыбой.

Серега и Олег встретили Витьку у памятника Кирову.

— Зря купаться не пошли, — ворчал Серега. — Весь день пропал. Левка этот, балда, в кино ходил — и все.

— А Тузик с фотоаппаратом носится, — так же невесело доложил Олег. — Купили ему «Смену», снимает всех девчонок. Завтра обещал карточки показать.

— Тебе обещал? — спросил Витька.

— Ну да, мне. Как бы не так! Наташке Метельской, Лариске…

Витька задумался. Мальчишки тоже молчали. Они ждали, что расскажет Витька. Но Витька молчал.

— А Наташка у вас в ЮДМ состоит еще? — неожиданно спросил он.

— Конечно. — Серега насторожился. — А что?

— Дельце одно есть, — улыбнулся чему-то своему Витька. — Фотографическое. Придется тебе, Серега, в гости к Наташке сходить. На пару слов.

Витька был не из тех ребят, которые никогда ни в чем не доверяют девчонкам. Конечно, через скакалку он с ними не прыгал. И в подшефный детский сад не ходил. Считал это не мужским занятием. Но если девчонка не размазня какая-нибудь и не звонок «по секрету всему свету», то и ей кое-что доверить можно.

Девчонки тоже уважали Витьку. И если кому другому ни за что бы не дали списать домашнего задания, то для Витьки всегда делалось исключение. И шефство над ним брали охотно. Правда, Витька от этого шефства всегда незаметно сбегал. Он говорил: «Ну, дальше я сам как-нибудь…» И девчонки не обижались.

Мишка Тузик жил с Наташкой в одном подъезде и боялся ее больше всех пионервожатых и учительниц. Боялся и подлизывался. Потому что от Наташки чего угодно можно было ждать. Захочет — пойдет к родителям и доложит про все твои двойки. Захочет — сама так по шее влепит, что почешешься.

Когда Витька предложил взять в помощь Наташку, Серега и Олег насупились. И зря. Наташка оказалась на высоте.

— Вот! — выложила она перед мальчишками фотокарточку. — У Тузика таких штук десять отпечатано. Он и не заметит.

На карточке был снят Севка. Он стоял возле угла какого-то бревенчатого сарая, сшитого железными скобами. Дальше за Севкой виднелся склон горы: кусты, здоровенный серый валун и на самой вершине склона две сосны — одна маленькая и кудрявая, а другая высоченная, с голым стволом и густой шапкой ветвей наверху.

Витька ткнул пальцем в сосны:

— Видите?

— Ориентир, — отозвался Серега.

— Снято в полдень. Тени-то видите какие короткие. Часов двенадцать было. По солнцу снимал, — затараторил Олег. — Видите, как Севка щурится?

— Значит, за спиной у него — север, — догадалась Наташка. — Значит, и весь берег северный. Ой, мальчишки, как здорово получается!

— И на склоне, — добавил Витька, — Тузик стоял ниже Севки, а то бы эти сосны не вышли. Завтра пойдем.

Большой Вудъявр потому и называется большим, что не вдруг его обойдешь. Даже если идти только вдоль берега. Идешь-идешь под водою, а тут — скала. Выползла из леса, сунулась носом в воду — извольте радоваться. Хоть вплавь огибай, хоть поверх карабкайся.

Можно и в обход. Без всяких тропинок. Сквозь кусты, через упавшие деревья, по валунам.

Вдобавок ко всему — скользко. Особенно на валунах. Будто кто их с мылом мыл, а окатить поленился. Только вторую ногу подтягивать начнешь, первая — раз, соскользнула. Схватишься за деревце — а на тебя холодный душ. Не успел схватиться — летишь в кусты. Они тебя тоже обрызгают, да и трава мокрая…

— Водолазные костюмчики бы нам! — шепчет Серега. Громко разговаривать Витька не велел. Он карабкается первым. Молчит. Только лоб рукавом вытирает: то ли намок, то ли вспотел. Дорожка — будь здоров! Тут попыхтишь.

Мальчишки тревожно поглядывают на Наташку: как бы не скисла. Витька у нее даже рюкзак отобрал, два несет.

— Сидите тут, я на зуб сбегаю, — скидывает он рюкзаки. Зуб — это самый край скалы, выдвинувшийся в озеро. С него хорошо виден берег. Витька задирает голову вверх и медленно поворачивает ее слева направо. Потом справа налево. Ищет. Только не просто эти сосны найти. Снизу все сопки вроде одинаковые. На каждой — гребенка еловых макушек. Издалека они кажутся синими, будто развесил на их ветках свои неприкосновенные запасы туман. К ночи придет — заберет.

Зуб у озера не один, и на каждый зуб Витька лезет сам. Вот он уже карабкается обратно.

— Нету…

Сосны заметил Олег. Он шел первым и сразу остановился. Для верности приложил ладонь козырьком ко лбу, а потом нелепо замахал руками.

— Они! — запрыгала Наташка. — Они! Они, миленькие!

Витька вытащил фотографию.

Судя по всему, нужно было пройти вперед еще метров сто. Но Витька дал команду подняться выше.

— Если они сейчас в своем сарае, то у берега сразу нас засекут. А сверху — это неожиданность.

Карабкаться сразу стало легче. Витька еще раз предупредил: не шуметь. И приходилось выбирать место, куда поставить ногу, чтобы не наступить на сучок, не свалить вниз какой-нибудь камень.

До самой вершины сопки долезть не успели. Серега, пробиравшийся в стороне, тихонько свистнул. Совсем невдалеке белела свежими бревнами стена продолговатого сарая.

Хозяев дома не оказалось. На дверях темнел здоровенный замок. Окон у сарая не было. Сложен он был из свежеобструганных стволов, сшитых чугунными скобами. Крыша плоская, крытая теми же стволами.

— Ну и гроб! — покачал головой Серега, обходя вокруг Севкиного штаба.

Витька послал Серегу наблюдать и слушать, а сам занялся замком. Он подергал его, покрутил, подергал дверь и принялся озираться вокруг в поисках чего-нибудь потяжелее.

— Не… Витя, — поняла его намерения Наташка. — Не сломаешь. Надо искать ключ. С собой они его брать не станут, потеряют еще. Тут прячут. — Она опустилась на колени и поползла вокруг сарая, запихивая ладонь под нижние бревна. Олег зашагал следом, обыскивая щели. Витька забрался на крышу, поелозил пальцами между круглых необтесанных еловых стволов, скинул вниз несколько консервных банок, валявшихся тут в изобилии, и спрыгнул обратно. Ключа не было.

Наташка, кончив ползать, тоже стояла задумавшись. Потом подошла к камню, лежащему недалеко от двери, тронула его ногой. Камень слегка покачнулся.

— Здесь, — уверенно сказала она.

Витька отодвинул камень в сторону. Под ним в черной отшлифованной лунке лежал ключ.

Внутри штаба стояли две грубо сколоченные скамейки. Посредине в небольшой ямке темнели угли и недогоревшие ветки. На стенах было столько копоти, что все сразу вымазались. В дальнем углу лежала сеть. Олег приподнял ее и увидел какие-то свертки, перевязанные бумажной веревкой.