Мой любимый вампир

Как глупо.

— Эта девушка была кровавой шлюхой. Так называют тех, кто продает своё тело, свою кровь, за деньги. Но всё-таки чаще для собственного наслаждения, — Джереми прервал тишину, подавая свой голос из соседней камеры. — Это своего рода наркоманы.

Почему он решил, что от этого мне должно стать легче? Как бы ничтожна ни была жизнь человека, это была всё же жизнь. И я стала причиной её конца. Через несколько долгих и тяжелых минут, я всё-таки решила спросить:

— Я ей ничего не обещала. Почему она хотела, чтобы я её укусила?

— В твоих деснах содержится яд. При попадании в организм человека, он дарит некую эйфорию, наслаждение. Так продумала природа, чтобы жертва не вырывалась, пока её кусают. Это своего рода жидкий наркотик, со временем вызывающий привыкание. Люди подсаживаются на него, грезят только им. А вампиры… Не против иметь таких домашних зверушек — красивых девушек, готовых на всё ради очередной дозы.

Вампиры. Ну конечно же. Не то, чтобы я и сама всё не поняла. Но когда слышишь свой приговор — становится ещё паршивее.

Я — Вампир. Убила. Человека.

Мы помолчали еще какое-то время, пока я свыкалась с этой мыслью. Хотя, до конца это было сделать нереально. Просто приняла как факт, без понимания, что с этим делать. Никогда не верила в подобных тварей, но сейчас отрицать очевидные вещи было бессмысленно.

— Джереми… Тебе придётся отвечать на мои вопросы.

— Хорошо, — он ответил не сразу, будто обдумывал, есть ли у него другие варианты. — Только не называй меня больше этим именем. Зови меня Док.

— Почему?

— Потому что Джереми Эванс умер в 1981 году.

Я прекрасно понимала, что вспоминать события той ночи слишком болезненно и мучительно для него. Но мне нужно сложить этот пазл до конца, заполнить пустоты.

— Что случилось той ночью?

Я слышала, как он облокотился спиной об стену, что разделяла нас. И сделала то же самое. Может, хотела быть ближе, может, хотела почувствовать недосягаемое тепло, хоть холодно и не было. Это была своего рода поддержка.

— Мы всей семьей легли спать. Посреди ночи я услышал пронзительный крик моей сестры. Спальня родителей находилась ближе, и отец быстрее оказался в её комнате. Когда вбежал я, то увидел, что белая ночная рубашка Клэри вся разодрана и пропитана кровью. Она держалась за живот и тихо плакала в углу, когда отца потрошили на живую. Это были дикие оборотни. Одичалые существа, которые утратили свою человечность в охоте за свежей кровью. Они питаются сердцами. Человеческие для них деликатес. Это насыщает и позволяет им хоть на какое-то время почувствовать себя снова живыми, унять боль от обращения. Я схватил первое, что попалось под руку — настольную лампу, отбиваясь, когда они пошли на меня, прикрывая спиной сестренку. А в коридоре за мамой пробежал еще один. Этих существ было трое и… — Док перевел дыхание, сглатывая тяжесть, что встала поперек горла. — Они были слишком сильны. Я не смог спасти никого. Последнее, что помню, как грудь зажгло от их когтей, зловонные пасти надо мной и потом всё — темнота. Очнулся я уже… Таким.

— И ты такой как я?

— Нет. Я создан… Убивать таких, как ты. Я охотник на нечисть.

Внутри что-то заметалось, истошно вопя: «Нет». Я инстинктивно отползла к противоположной стене. Хотелось снова разрыдаться в голос от всего этого каламбура. Как всё это могло быть правдой? Мы жили, гранича со сверхъестественным миром и ничего об это не подозревали. И вот сейчас, став частью его, даже против собственной воли, оказывается, что единственный парень, который мне понравился, хочет меня убить. Должен меня убить.

— Мы убиваем только диких, неконтролируемых тварей.

— Словно мне от этого должно быть легче. Знаешь, Дже… Док, а я не смогла себя сдержать, когда убила эту девушку. И когда мне ждать кол в сердце?! — Пинок полетел ему в спину. Конечно, он не мог его почувствовать через бетонную стену, но очень надеялась, что не промахнулась.

— Прости… Ты здесь из-за меня, — его голос печальный, словно вымоченный в боли и душевных страданиях.

— Да, Док, из-за тебя! Я стала монстром из-за тебя! Я только что убила человека из-за тебя! Я не представляю, как буду жить дальше и буду ли я жить вообще. Из-за тебя!

Я не узнала девушку, которая кричала сейчас в этой камере. Слишком громкая, слишком дерзкая, слишком смело выражающая в слух свои мысли. Всё это для привычной, тихой меня, было слишком. Колотив по стене руками и ногами, легче, к сожалению, не становилось. Если бы здесь была мебель, от неё не осталось бы уже и следа. И слёз уже не осталось, одна пустота и тишина вокруг. Не знаю сколько прошло времени, когда я немного остыла и решила задать следующий вопрос.

— Почему ты называешь себя Док?

— Джереми Эванс действительно умер в ту ночь. Охотники быстрее, сильнее, выносливее обычного человека. У нас лучше развит слух и обоняние чем у них. Я похоронил ту жизнь, стал учиться выживать в новом мире. Каждый охотник после перерождения выбирает себе прозвище как-то его характеризующее. Это делается для того, чтобы наши враги не могли вычислить никакой информации ни о нас, ни о наших близких. Если кто-то еще остался жив конечно. — Последнее он сказал, почти мёртвым голосом, словно опять погружаясь в события той ночи. — Я долго не мог себе ничего выбрать. А тут попал в один клан охотников, таких же зеленых, как и я. Мы учились, много тренировались, ходили на охоту и, конечно, не обходилось без травм. Я брался всех латать. И вскоре так затянуло, что стал сам изготавливать мази, растворы, для скорейшей регенерации. Конечно, на охотниках и так всё быстро заживает, но, если в организм попадает яд, тут уже сложнее. Стал изучать строение человека, сверхъестественных тварей, мне хотелось знать из чего мы все состоим, в чём наши слабости, чтобы потом выгодно использовать. Я разрабатывал яды, порошки, для борьбы с нечистью и весь процесс мне так понравился…

Он на несколько минут замолк, поняв, что увлекся.

— В общем, ребята прозвали меня Доком. Так и привязалось как-то.

— Так ты оказался на лекциях? Тяга к знаниям?

— Да, поначалу, — тяжелый вдох, — потом я ходил туда только, чтобы увидеть тебя, — протараторил быстро, будто мог передумать.

Скажи он мне это ещё несколько дней назад, то расплавилась бы от счастья. А сейчас… Сейчас было так всё равно. Меня словно окунули в чан с ледяной водой, где застыли все чувства и эмоции. Ничего не чувствую, кроме пустоты и обиды, что начинает уже тоже отступать на задний план.

— Если у вас такая быстрая регенерация, то почему у тебя шрам на руке?

— Он дорог мне. Это воспоминание о младшей сестре. Я получил глубокий порез, когда собирал для неё качели во дворе. После того, как обратился, заметил, что шрам затянулся и нанес ножом точно такой же. Но и его на следующий день не было. И в течении примерно полугода я повторял эту процедуру каждый день, и в итоге у меня всё-таки остался шрам. — Спустя несколько минут звенящей тишины, добавил, — он — всё, что у меня есть от прошлой жизни.

Удивительно, как за одним шрамом, порезом, синяком, может скрываться целая история. И действительно, как бы больно и тяжело он тебе не достался, ты не захочешь, чтобы он проходил как можно дольше, храня воспоминания о чём-то дорогом сердцу.

— Почему я… Мы здесь?

Я слышала, как он обронил очередной тяжелый выдох, схватился за волосы, оттягивал их, словно пытался вырвать из себя эти слова. Док, не одному тебе тяжело. Но мне нужно знать всё.

— К нам, охотникам, год назад попала в бункер ведьма. И, как оказалась, не простая, а та самая ведьма из пророчества, что известно большинству сверхъестественного мира. Алиша очень сильная и могущественная и за ней началась охота. С её помощью можно завладеть половиной мира и разрушить его. Самым ярым противником её заполучить — оказался один из влиятельных клановых оборотней, во главе с Виктором и его пешкой — ведьмаком Юлианом. Алек, тот вампир, что обратил тебя, предоставил нам информацию о пророчестве, и устроил нам ловушку — сдал Виктору. Тот взамен обещал освободить его брата. Но после всего, Алише удалось сбежать, Виктор в ярости, а брат Алика у него до сих пор. Этот вампирёныш считает, что в этом виноваты мы, и тем самым решил отомстить.