Мой любимый вампир

Свободной рукой Алек подозвал новую девочку. Та встала на колени рядом с нами и протянула покорно, уже на автомате, своё запястье. Блондин перехватил его и поднёс к моим губам. Свежие, ещё не затянувшиеся ранки от чужих зубов, стояли перед глазами с манящими капельками крови.

— Ты — часть этого мира, ласточка, — Алек нежно провёл большим пальцем по моей щеке, пока я не могла оторвать взгляд от крови. Мои губы безвольно разомкнулись, обхватив запястье. — Ты — уже часть этого прогнившего мира, — глаза закрылись и клыки стали настойчиво ныть под дёснами. — Ты — уже сама прогнила, ласточка, — только его тёплое дыхание мазнуло щеку, как до меня дошёл смысл его слов.

Я рывком откинула от себя руку девушки.

— Я не такая, как вы! И никогда не стану! Я лучше умру, чем снова буду пить эту… Гадкую кровь, — выплюнула слова прямо ему в лицо.

— Мразь, — прошипел Алек, — отталкивая меня силой, что я аж приземлилась на пол. — Я заставлю тебя питаться и докажу, что ты ничем не лучше нас.

Как только я попыталась встать с пола, его нога толкнула меня в плечо, и я снова упала на спину, ударившись головой, но особой боли при этом не почувствовав.

— Гадкая девчонка. Я подарил ей долгую прекрасную жизнь, полную наслаждением и свободы, а она оказалась неблагодарной дрянью. — Я услышала звук разбивающегося стекла. — Но ничего, я найду тебе другое применение, — он схватил меня за волосы на макушке, потянув на себя, — ты ещё пожалеешь, что упустила шанс вкусно жить, — выплюнул он эти слова со злобой мне в лицо. — Кайл, уведи её!

Алек откинул меня с такой легкостью и силой, будто я ничего не весила, почти через половину комнаты по полу.

Рыжий парень оторвался от шеи блондинки, что делала минет Алеку, схватил меня под руки и выволок из этого ада. Тело потряхивало, но не от холода. Я действительно побывала в аду, только вот не у самого дьявола, лишь у его пешки. Что-то мне подсказывало, что в этом мире есть существа и пострашнее. И лишь оказавшись снова в плохо освещённом подвале, я вновь задышала спокойно и уши больше не резали пошлые звуки. Долгожданная тишина.

— Зря ты так. Не надо было злить Алека, — сказал Кайл прежде, чем закрыть за мной дверь в камеру. И мне даже показалось, что нечто похожее на сочувствие отразилось на его лице.

Я рухнула на матрас, что сейчас казался самым мягким в моей жизни. Глаза жгло, а слёз так и не было. Сейчас они были так необходимы, так нужны мне. Может, тогда стало бы хоть чуточку легче. Так по девичьи поплакать и всё пройдёт. Но, правда была в том, что ничего не пройдёт, не закончится. Даже моей фантазии не хватит придумать, что теперь замыслит против меня — непослушной вампирши — Алек. И я правда не знаю, что делать мне дальше. Но одно я знала точно — я ни за что не стану частью этого безумного, тошнотворного мира вампиров. Я построю свой собственный. Если выживу, конечно.

Джереми, я невозможно скучаю.

***

Двое лежали в своих камерах, уставившись в потолок, что сейчас казался чернее и холоднее, чем обычно. Они даже не подозревали, что в эту самую минуту думали об одном и том же, и сожалели о тех словах, что были выкрикнуты в порыве боли и отчаяния. И как всё хотелось вернуть назад, сказать «прости» и просто на просто прижаться к друг другу, пусть даже через бетонную стену, ища утешения и поддержки. Но оба слишком гордые, глупые, влюблённые. По крайней мере, один из них.

Глава 8

Глава 8.

Док

Тишина давит. Она обволакивает твой мозг, лёгкие своей неосязаемой темнотой, тяжелым грузом опускается сверху, устраиваясь поудобнее, обеспечивая тебе кислородное голодание. Тихие посапывания Стеф во время сна становятся моей личной дозой успокоительного, но она спит мало, неспокойно, и этого времени мне катастрофически не хватает, чтобы дать мозгу хоть немного оправиться, подпитаться.

Впервые за долгие годы я испугался. Я уже и забыл, что такое страх, но познал все его краски, когда меня, подобно штормовым волнам, начала захлёстывать паника, предоставляя моему воображению не самые лучшие картинки и сценарии, куда так надолго увели Стеф и, вообще, вернётся ли она.

Организм измотан из-за недостатка кислорода, света и еды. Два куска хлеба и стакан воды — вот мой рацион на сутки. Спасибо, что не даёте окончательно сдохнуть, твари. Если это продолжится ещё неделю, то произойдёт одно из двух — либо точно поеду кукухой, либо свалюсь в обморок и не способен буду передвигаться по жалким метрам своей камеры. Но это не останавливает меня оставлять новые следы своих кровоточащих костяшек на стене.

Её нет. Моей Стеф нет.

«Я ненавижу себя из-за тебя»

Её последние слова, сказанные мне, встали острой костью поперёк горла. Готов принимать любые проклятия, что она будет сыпать в мою сторону, лишь бы снова услышать её голос.

Тюфяк, просто жижа, распластавшаяся по полу, а не охотник, который бездушно срубал головы одичалых, безумных существ. Встретить свою истинную пару — это не дар, а какое-то проклятие, делающее тебя слабохарактерным охотником, а не хладнокровным убийцей, каким тебя создавала природа.

И даже, если бы я нашёл выход из этой клетки, то всё равно не ушел бы отсюда без Стеф. А согласилась бы она? Скорее всего, нет. Я для неё тот, из-за которого стёрлось её нормальное человеческое будущее, обременив вечной потребностью питаться кровью, только, чтобы выжить. В этом году она могла закончить университет с красным дипломом и перед ней были бы раскрыты все двери. Возможно, она устроилась бы работать в фармацевтическую компанию, где её ждали карьерный рост и перспективы. Там же познакомилась бы с каким-нибудь парнем. Они сходили бы на несколько нелепых свиданий после которых поняли, что не могут жить друг без друга. И вот она идет к нему в белом платье - почему-то я представляю длинное в пол, кружевное; подходит к алтарю, где её ждёт этот счастливчик с протянутой рукой… Кулаки от ревности сжались и пытаюсь стряхнуть из головы назойливые картинки, где они принимают поздравления родственников, танцуют первый танец, а после банкета он усыпает поцелуями всё её хрупкое тело.

Новый удар пришёлся в стену, и сразу после я услышал долгожданные шаги.

Стеф. Это точно она. Её легкую неуверенную поступь я узнаю из тысячи. Рыжий вампирёныш, что сопровождал её, что-то бубнит про то, что не надо было злить Алека. О, нет, что ты могла натворить? Но об этом я подумаю потом. Мы снова с ней вдвоём в этой темнице, и с чувством бесконечной радости, что она снова здесь, меня вырубает.

Моё изнеможённое тело вырывают из сна и силком две пары рук вытаскивают из камеры, бросая на бетонный пол спустя несколько метров. Пропустив один сердечный удар, я увидел в углу камеры Стеф. Подобно маленькому запуганному зверьку, она буквально вжалась в стену, сидя на своем матрасе, прижав колени к груди, и обхватив себя руками. Она была точно такой, как я себе представлял после перерождения. Хотя, нет, в тысячу раз прекрасней. Вампиры могут быть прекрасными? Бледная, почти мраморная кожа — теперь она точно напоминала фарфоровую куклу — каштановые длинные волосы теперь казались темнее на её фоне, а красные глаза… Чёрт, увидев их, я, наверное, только сейчас осознал, что передо мной вампир, но в них не было дикости, как у большинства её сородичей, а лишь сплошной страх. Они, как маленькие красные рубины сверкали в темноте. Как это может вызывать отвращение?