Мой негодяй. Любимый

Эта ночь – лучшее, что было в ее жизни! Но потом была другая ночь, такая же восхитительная, и уже она претендовала на лучшую в жизни, а что будет потом, после следующей ночи? Она же будет? Они же теперь не расстанутся никогда? Если он сказал, что любит…

Она так верила в свою и его любовь, в их совместное счастье, что не замечала его пылких взглядов на других женщин – а их в модном доме столько… Красивых, обаятельных, раскованных и без предрассудков!

И на злобные взгляды Киры не обращала внимания, – какое ей дело до его невесты? Если он ей изменяет, значит, не любит. Так, как любит ее…

Так она думала.

Глава 3.

До третьей ночи дело не дошло. Наступил день, который стал для нее чернее ночи.

Уже вторую неделю она плохо себя чувствовала: кружилась голова, подташнивало по утрам, постоянно хотелось спать и плакать. Хорошо, что Жданова не было в эти дни - уехал в Лондон, навестить родителей.

В новогодние праздники погостить у них не получилось – Кира захотела отметить зимний праздник на жарком острове - это же так эксклюзивно! Это подогреет их остывающие отношения! Ее планам не суждено было осуществиться – жара не растопила душу жениха, он оставался холодно-равнодушным…

Теперь Кира делала вторую попытку. Она сговорилась с Маргаритой, и та устроила праздник – тридцать пятую годовщину их свадьбы с Павлом, на котором сын с невестой обязаны были быть. И не день-два, а целую неделю – такова была программа торжества.

То, что он не видел ее в таком состоянии, было для Кати главнее даже того, что поехал он не один, а с Кирой. Не ревновала она его к Кире! Не видела в ней соперницы. А к Волочковой ревновала, хотя уж она-то точно не соперница! Почему ревновала? Собственно не к самой балерине ревновала, на ее месте могла быть и другая женщина. Ревность возникла потому, что только накануне они провели замечательный вечер! Были в ресторане, она на коленях у него сидела, а он теребил бантик на ее блузке…И говорили, говорили… О работе, о детстве, о родителях… Ему тоже было интересно, она это видела! Особенно когда она о детстве рассказывала

– Кать, ты что, никогда двоек не получала?

– Нет, - смеялась она, - и даже троек не было ни одной. И четверки по пальцам можно пересчитать.

– Ты что же, только уроками занималась?

– Ну, почему, книжки читала, в кино ходила с Колькой.

– А Колька это кто? Твой бой-френд?

– Нееет ! Никакого «френда» у меня нет. То есть «боя» нет. А френд есть – Колька друг мой, с детства.

– А дискотеки? Вечера? Другие развлечения?

– Это не для меня… Что мне там делать? Стенку сторожить?

– Почему сторожить? Танцевать!

– Колька не умеет, а больше…

– Вы недооцениваете себя, Катенька.

– Андрей…Павлович! Я же смотрюсь в зеркало…

– А если со мной? Пойдете?

– Куда?

– Танцевать! Сегодня только танцевать…

И они танцевали! Уж чего-чего, а танцевать она умела, лучше Андрея танцевала! Никто ее не учил, сама научилась, по самоучителю.

На дискотеки не ходила, а дома, когда родителей не было, включала магнитофон, брала своего любимого медведя – когда ей его подарили, он был больше ее ростом, - и представляла себя золушкой, танцующей на балу.

В ресторане мало кто танцевал, несколько пар переминались с ноги на ногу – не танец, а обнимание только, и они выгодно выделялись среди них, потому что просто танцевали.

Она бы до утра танцевала, но после полуночи он отвез ее домой – о строгом нраве ее отца в офисе ходили легенды, и ему это тоже было известно.

У подъезда она не сразу вышла из машины, и они еще долго целовались, и если бы не позвонила Кира… Ее звонок отрезвил их, вернул с небес на землю. Катя побежала домой, на ходу придумывая отговорку для папы: документы готовили для налоговой проверки! Папа поверит, он налоговую службу уважает. И то, что дочка так много работает, его не смущает. Главное, чтобы не одна возвращалась… Ну а если начальник подвозит до дома, то что же, пусть работают…

Верила ли мама? Об этом Катя старалась не думать.

Такой вот замечательный вечер был накануне, а утром пришла Волочкова, и Жданов ушел с совещания и любезничал с ней…Как тут было не возмутиться Катерине?

А потом она даже рада была, что так получилось! Если бы не пришла Волочкова, если бы она, Катя, не приревновала к ней Андрея, то не было бы второй ночи.

А так она была… Жданов увел ее с выставки и привез на квартиру, как оказалось Малиновского – убедил ее, что это самое безопасное место.

Свидание в чужой квартире – это еще хуже, чем в гостинице, но она согласилась. Дала себя уговорить, потому что… Потому что завтра он уезжал в Прагу! Эта ночь была последняя перед отъездом, а она… Она очень хотела быть с ним! И дело даже не в постели. Она просто хотела быть с ним! Видеть его, слышать его, чувствовать его руки , дышать с ним одним воздухом, и…не дышать, слившись в поцелуе…

Поначалу он суетился возле нее, пытался не дать ей уйти (как будто она могла это сделать!), и вообще выглядел растерянно. Он и в гостинице был растерян сначала, она отметила это.

Тогда она сама обняла его и поцеловала – неумело, почти по-детски, но искренно. Неловкость с ее стороны, растерянность со стороны его вмиг исчезли. Он взял ее на руки, а она продолжала обнимать его за шею, и губы их не разлучались…

*

Он не хотел оставлять ее обиженной, хотя не понимал, в чем его вина – он же ей не изменял, обычный флирт с красивой женщиной, пришедшей к тому же по делу. А даже если бы и изменил? Она ему не жена и не невеста, и не давал он ей никаких обещаний…

Так он уговаривал себя, но кошки в душе скребли. Обижать Катю он вовсе не хотел, а коли уж так получилось, и она обиделась – ну по-другому она понимает жизнь! – он постарался загладить обиду, развеять ее сомнения.

На этот раз все было еще замечательнее! Овальная кровать Малиновского стала ареной танца любви. Они кружили по ней, пытаясь раздеть друг друга, и одновременно не выпустить из объятий, говорить сокровенные слова и не прекращать поцелуя… Видимо им это удалось! Она очнулась от того, что ей стало щекотно. Открыла глаза и уперлась взглядом в его взгляд

Приподнявшись на локте, он смотрел на нее, близоруко щурясь, гладил пальцами ее руку от запястья до плеча и улыбался ласково и довольно, из чего она сделала вывод, что и ему было с ней хорошо.

Она тоже улыбнулась ему, погладила его немного колючую уже щеку, потянулась губами, чтобы поцеловать, но он опередил ее, притянул к себе властно и сильно и стал целовать…

Если бы можно было сделать так, чтобы эти мгновения не кончались никогда!

Но у нее был строгий папа, а у него – невеста, свадьбу с которой никто не отменял.