Мой негодяй. Любимый
Шрифт:
В последний момент, уже у двери, она вдруг обернулась, прижалась к нему и зашептала , обдавая жаром его грудь:
– Андрей Палыч… Андрей…Ты самый лучший! Я так люблю тебя…
– Я тоже тебя люблю, Катюш. Ты только не думай обо мне лучше, чем я есть на самом деле. Вот потрогай, - он взял ее руку и положил себе на спину, - крылышек ангельских нет.
Андрей далеко. У него праздник. А она почувствовала неладное. Даже ее мизерных познаний хватило, чтобы заподозрить такое…Не раз подходила она к дверям аптеки, даже зашла однажды, но спросить нужную ей вещь не решилась – казалось весь мир будет смотреть на
Страдала, мучилась, а вчера все же решилась, купила тест на беременность, и страдания ее стали еще сильнее – тест показал две полоски…
Что с этим делать она абсолютно не знала. Кто и что мог ей посоветовать? Мама? Отец? Колька? Подруги? Их это не касается. Для них это повод для осуждения и обсуждения.
Только Андрею она может довериться – это же ИХ ребенок.
Сегодня он приезжает. Она пришла задолго до начала рабочего дня и ждала его появления – он все решит!
========== Главы 4, 5 ==========
Глава 4.
С ресепшина донеслись радостные визги – значит он приехал! Только молодого президента встречали так радостно сотрудники. Они его любили и обожали! И было за что: не зануда, не буквоед, с пониманием относится и к проступкам, и к проблемам – сам не без них! А еще они его жалели за то, что вынужден терпеть такую невесту, как Кира.
Они не понимали, почему он с ней – ведь не любит, если изменяет,- но предполагали, что их связывают нити более крепкие, чем любовь – бизнес, например.
В приемной что-то, по звуку стеклянное, рассыпалось по полу – не иначе Виктория, увидев президента, неудачно смахнула со стола свои суперлаки для ногтей.
А вот и знакомые шаги. Ближе…Ближе…На некоторое время затихли – остановился у стола.
Сердце билось все быстрее. Пальцы, сжатые в кулачки, чтобы унять дрожь, побелели от напряжения. В висках стучало… Зайдет или не зайдет? И как сказать ему?
Мучительно хотелось, чтобы зашел, и было почему-то страшно…
Терзаемая своими мыслями, она не услышала – а так ждала! – как он вошел. Подняла голову, а он перед ней. Улыбается. Протягивает ей коробочку с английским печеньем.
– Катенька, что с Вами? Я Вас напугал? Простите, я без стука… Я думал, Вы слышали, что я пришел… приехал то есть…
– Я…слышала…Я задумалась…Простите…
– За что же, Катенька? Думать – это правильно. Это хорошо.
– Да… Как скажите…
– Что скажу? Катя, с Вами все в порядке?
– Да… То есть нет… То есть я…
– Катюш, не волнуйся! Давай, по-порядку, - он присел на край стола и взял ее за руку, - что случилось без меня?
Она вымученно улыбнулась, попыталась пошутить
– Не без тебя. С тобой…
– Кать, не говори загадками. Скажи прямо.
– Я беременна…
– Что?! Как беременна? Разве ты не пила таблетки?
От его голоса она вжалась в спинку стула, закрыла глаза – невыносимо было видеть испуг в его глазах.
– Разве я должна была?
– Катя, ты же взрослая! Все женщины как-то предохраняют себя…
– Я не знала…
Слезы подступили к ее глазам – вот-вот заплачет, а он женских слез не терпел.
– Ну, хорошо. Ты успокойся… Мы что-нибудь придумаем… Есть хорошие клиники. Вы же понимаете, Катенька, - он перешел с доверительного «ты» на официальное «вы», - сейчас не время. Скоро Совет… А потом…Свадьба же… Я не могу отменить свадьбу! Кира…Финансовое положение компании… Ты же
понимаешь? Ты умница…– Понимаю…Свадьба…Акции… Можно мне уйти?
– Тебе плохо?
– Плохо… Да, плохо! Очень!
– Идите, Катенька, идите.
И вслед: «Вы печенье забыли, Катенька!» - как удар…
*
Хорошо, что снег на улице мокрый, с дождем. Капли-снежинки залепляют лицо, тают на нем и стекают горючими слезами…
Она брела по улице не думая, куда и зачем идет – лишь бы уйти подальше от этого места, где был он, где была она так счастлива, и где умерла сегодня днем…
Да, она двигается, тело ее живет само по себе, а душа мертва.
На что она надеялась? Что он обрадуется? Задохнется от восторга? Подхватит ее на руки и закружит, зацелует, переполненный любовью и счастьем?
Почему она решила, что он обрадуется? Она ведь и сама не обрадовалась? Сама испугалась, а теперь обижается на него.
Слезы кончились так же внезапно, как мокрый снег. Небо посветлело и даже некоторые солнечные лучи смогли пробиться сквозь толщу облаков. Она остановилась у скамейки и удивленно огляделась: Где она? Куда забрела? То ли заброшенный сквер между домами, то ли просто двор, заросший деревьями. На скамейке лежала забытая кем-то газета – толстый еженедельник. Она сдвинула ее на край и села – скамья под газетой не намокла.
О чем она думала? Трудно сказать… Она и сама бы не смогла произнести эти мысли вслух – не были они сформулированы, но решение созрело. Ее собственное взрослое решение!
Она оставит ребенка! Пусть по незнанию, необдуманно она позволила ему зародиться, но если он уже есть, то должен жить! Она полюбит его! Не может не полюбить, потому что любит его отца. Все еще любит, хотя он и предал ее любовь. Может быть со временем это пройдет, она забудет его, а ребенок останется – как подтверждение того, что была она счастлива!
А Жданов… Пусть думает, что она вняла его совету. Пусть живет своей легкой беззаботной жизнью. Он не виноват, что она другая, не такая как он. Так бывает. Кажется, в таких случаях говорят: «Не сошлись характерами…» Они не сошлись… Они изначально шли в разные стороны…
Придя домой, она закрылась в своей комнате, достала дневник и стала писать. Она ничего не придумывала и не обдумывала, строчки сами рождались в сердце и ложились на бумагу.
Что это было: стихи, проза или крик души?
Ты забудешь его… Точно. Однажды это случится с тобой, ты может даже будешь не готова… Но когда-нибудь это произойдет…
Ты забудешь его, когда тебе будет уже все равно, где он и с кем, тебе будет просто интересно. Ты забудешь его, когда только лишь при упоминании его имени у тебя не будет сжиматься сердце… Ты забудешь его, когда вспомнишь прошлое с улыбкой, уже без грусти. Только лишь потому, что будешь благодарна ему за то, что это было с вами. Ты забудешь его тогда, когда будет играть та самая песня, а у тебя уже не будет на глазах слез… Просто красивая песня. Ты забудешь его тогда, когда перелистывая журнал увидишь его фото не с тобой… И улыбнешься… И пожелаешь ему только всего хорошего… Ты забудешь его, когда перестанешь задавать вопросы: «Почему? Кто виноват? Почему так получилось?» У тебя на все будет готов один ответ: «Значит, так надо было. Спасибо, что это было с нами…» Ты забудешь его, когда перестанешь искать в толпе знакомую фигуру, когда проходя мимо огромного здания Его компании, просто подумаешь: «Здесь мы работали. Вместе.»