Мой персональный робот
Шрифт:
Хелена
Ей снилось солнце – яркое, ласковое, бьющее через окно. Впечатления из детства.
И еще дождь. Серый, монотонный, затяжной, стучащий под подоконнику. И, если солнце было эфемерным, далеким, сотканным из забытой мечты, то дождь почему-то казался настоящим. Очень близким, плотным – вытяни руку в окно, и ладонь намокнет…
Проснулась Хелена в беспокойстве. На собственной кушетке, одетая, с полным отсутствием сформированных мыслей в голове. Пахло хорошо, вкусно – с кухни тянуло
А она не могла вспомнить чего-то важного.
Чего?
Стоило напрячь голову, как всплыл разговор в коридоре с роботом, стоящим у стены. О методах искоренения стресса… И сразу после полдень, заправка, металлический голос, повторяющий фразу о том, что «АЗС работает в режиме пост-оплаты…»
Дальше была монотонная работа Аш Три, вяжущего узлы из каната; сухостой, пыльные штанины. И её собственный страх перед прыжком.
Прыжок…
Все дальнейшее ударило в голову разом подобно взрыву – паника при виде военной базы, кто-то преследующий сзади, ударившая по старым плитам моста ракета. Ужас.
Провал.
Она села рывком – ей стало плохо. Почему-то начала остервенело осматривать руки. Ссадины, синяки? Что-нибудь порвано, искалечено? Они ведь упали…
Ноги целые, ребра не болят. Голова… Она ощупала её, словно опасаясь, что отыщет шейный бандаж или что-нибудь хуже. Что? Сама не знала.
Но поднялась, шатаясь от непривычной слабости, – нервы? – прошла на кухню.
Эйдан колдовал у плиты, что-то жарил. Уже не так ярко светило солнце, затянуло небо. Вечерело.
– Как?! – спросила Хелена хрипло. Подошла к столу, оперлась на него, хотя ноги держали.
Аш Три повернулся, и лоб его прорезала морщина – досады, сожаления?
– Как мы вернулись домой? – переспросила снова.
– Я довёз нас. Ушёл от погони…
Она всё-таки села. И рассказ лился для неё обрывочно, состоял из кадров боевика, который она не увидела собственными глазами, потому что отключилась. Сумел уехать, увезти их обоих? Скинул преследователей с хвоста? Неужели?
Все детали головоломки топорщились, как куски разных пазлов, ничто не складывалось в общий узор, но Хелена и не пыталась его сложить. Она страстно хотела его забыть, потому что там, где в глаза било солнце, был слышен свист выпущенной ракеты. Там шатались опоры моста…
– Ты привёз меня домой?
– Да. Проверил жизненные показатели. И оставил спать.
Он выглядел чуть утомлённым – её робот.
– А машина?
Она только сейчас сообразила, что авто, может, покорёжено, за него нужно доплатить…
– Я вернул её.
– Уже?
– Да. Нашёл адрес конторы, отдал ключи.
– Всё… в порядке?
– Да, в полном.
Можно выдохнуть. Эта ужасная история закончилась хорошо – ей не верилось. Она закончилась дома, где на плите жарился рис, где в окна сочился закат. Никто не остался лежать на дне ущелья.
– Прости, – вдруг послышалось от раковины, – я подверг нас риску.
– Ты нас спас.
– Я должен был, зная текущую ситуацию, настоять на том, чтобы мы остались дома.
Она слишком долго оставалась дома, слишком плотными соткала стены раковины.
– Нет…
– Да.
– Это не ты. Ты всего лишь предложил выход, когда я попросила о помощи.
– Слишком рискованный.
Больше такого не повторится.– Ты всё сделал верно. Согласилась на твой план я. Я. Просто не стоило после углубляться к границе…
Хелена никогда не перекладывала вину на других людей – идиотская привычка. Каждый сам отвечает за то, что с ним происходит. Это она настояла на продолжении движения. А он – робот – совершил невозможное. Он вернул их домой целыми и невредимыми.
Он теперь готовил ей ужин.
(Sergio Santini – Feeling)
Если бы кто-то предложил ей прожить этот день заново, она не стала бы ничего в нём менять. Да, что-то было сделано зря, в итоге она и робот прошли по грани. Но её голова… Она стала воспринимать мир иначе, по-новому. И этому не поспособствовала бы компания Виктории или очередная бутылка вина.
Только сейчас Хелена проверила телефон, который автоматически прихватила с тумбы.
– Он удалил чат, знаешь?
– Мудак.
Короткий, лаконичный ответ.
Наверное, должно быть грустно, должны были роиться сомнения в своей привлекательности, правильности поведения, но Хелена вдруг поняла, что не ощущает по поводу Микаэля ровным счётом ничего. Даже сожаления. Его не было в этом дне, где столько всего случилось, где она неожиданно для себя стала чуть более свободной, цельной и собранной.
– Что ты готовишь?
– Рис с мясом. Надеюсь, тебе понравится.
– Спасибо, что заботишься об этом.
Аш Три улыбнулся.
Он ей нравился. Как робот, как человек, как друг, как тот, кто постоянно был рядом. С ним она, кажется, пережила куда больше приключений за это короткое время, чем за всю предыдущую жизнь. Нет, с Тори бы она не отправилась прыгать, Тори бы не убедила служащего на входе в магазине военных товаров, в том, что они «свои».
Странно тепло ей сейчас было смотреть на Эйдана. С ним было светло, спокойно. Он проявлял больше заботы, чем кто-либо другой, и Хелена не воспринимала это, как сервис, оказанный за деньги, просто не выходило.
К тому же ей помнилось кое-что ещё.
Она собиралась этим вечером позволить себе новый опыт.
Потому хорошо, что она начала воспринимать его не просто другом, но кем-то близким. Закралась крамольная мысль – а можно ли влюбиться в машину? Это сдвиг по фазе? Есть ли разница между тем, кто собран из плоти и крови и из металла и сервоприводов? И те и другие – существа. Творения.
Она оправдывает собственную нелогичность, глупость?
– Ты умеешь любить?
Она задала ему этот вопрос тогда, когда Аш Три перемешивал пластиковой лопаткой рис.
– Умею.
Он ответил без пауз. И она почему-то не стала уточнять, заданная ли это алгоритмами любовь или же почти «человеческая»? Не важно. Ей хватило «умею».
– Ты уже любил кого-то?
– Не думаю. Но я могу.
Можно ли себя осуждать, если с ним просто тепло?
– Ты не пожалел, что я купила тебя?
– Почему я должен об этом жалеть?
У него были иногда зеленоватые глаза, иногда больше с синим отливом. И он всегда – ВСЕГДА – ощущался ей настоящим. С того первого взгляда, который она бросила на него в магазине.