Мой плохой босс

А я — подыхай.

— Антош, — кашляет в трубку сестра, которая явно за время этой паузы немножко состарилась.

— Извини, мучача, я отвлекся, — я пытаюсь говорить спокойно, не захватывая жадно воздух, при каждом открывании рта, — поужинать? Не думаю, что смогу сегодня. У меня были планы на вечер. У нас с Ирой были.

— Надо же, ты даже помнишь имя своей девушки, — мне кажется, или эта коза сейчас роет мне яму? По крайней мере, Ира, точно расслышавшая эту её реплику, опасно хмыкает, и её движения становятся резче, хищнее.

Господи, трахнул бы прямо здесь. Прямо сейчас. Нагнул бы у двери её же квартиры, задрал бы подол этого её платьица и засадил бы. Да кто мне даст вообще? Эта зараза скорее меня мордой к этой двери прижмет, а после выдергает мне пальцы по одному.

И как же это охуенно — помнить об этом и терпеть.

— Антош, мне очень нужно поговорить сегодня, — настырность Вики меня удивляет на самом деле. И голос… Серьезный голос, нервный. В последний раз она так звонила мне, когда ей было лет шестнадцать, и она сбежала из дома от пьяного разошедшегося отца. Явилась ко мне с лицом, на котором от синяков живого места не было…

Собственно, после этого у меня в списке прегрешений числится, что я сломал отцу ребро, когда он пытался «вернуть блудную дочь домой».

И права опеки я потом у этого старого мудака отсудил.

Сложно, блин, вот так не начинать поддаваться этой тревоге, напрягаться и так далее. Что такого может случиться у моей младшенькой, что она сейчас звучит вот так? Она — взрослая женщина, с собственным бизнесом и такими мордоворотами в качестве «секьюрити», что в Трессе бы позавидовали. Может, старик из зоны вернулся и треплет Вике нервы? Да вроде не должен, ему еще два года там лямку тянуть.

Кажется, плакала сегодня моя сессия, придется извиняться перед моей Госпожой еще и за это. И самому оставаться без своего наказания.

— Пусть приезжает к нам, — мурлычет мне на ухо Ирина. Вслух, — если ты хочешь, Антош.

Хочу ли я? Хочу ли я познакомить свою сестру с моей же одержимостью?

А можно?

Может, это я такой кретин и вижу в знакомстве единственного члена моей семьи с единственной женщиной, что оказалась способна меня взять в свое рабство, нечто сакральное.

Наверное. Я просто совершенно размазан в последнее время. Нельзя быть настолько влюбленным и настолько идиотом. Но вот как с Ириной иначе, а? И были ли вообще у меня шансы, что будет иначе?

— Я тебе скину адрес, Вик, приезжай сейчас, — выдыхаю я, и сбрасываю, чтобы уставиться в глаза своей госпожи и ощутить, что все безнадежно. Как не дрыгай лапками — из этого кувшина не выберешься.

— Вика доедет часа через два, — замечаю я, касаясь Ириной скулы, — ты точно не против? Мы те еще долбоебы, особенно когда вдвоем.

— Вымою тебе рот с мылом, — моя Госпожа недовольно хмурится. И вынимает ладонь у меня из брюк. Черт! Эта её любовь к обломам. Ну, хоть не отстраняется…

— За мат вымоешь? — уточняю я.

— За идиотские вопросы, — отрезает Ира, скрещивая руки на груди, а потом и вовсе уходит на кухню.

Это что-то из разряда: «Не заставляй меня повторять дважды?» А если очень хочется, тоже нельзя?

Ну, видимо, нельзя, у Иры даже спина выглядит укоряюще.

Ну, ладно, два часа у меня есть.

Два часа для того, чтобы смягчить мою неприступную госпожу — это просто отлично.

Глава 40. Антон

— Я привезла вам ужин, ликуйте, голодная смерть вам не грозит, — радостно сообщает сестра вместо «здравствуйте», как только вваливается в Ирину квартиру.

— А неотложка уже дежурит у подъезда? — отликаюсь я траурно. — Мучача, ты так отчаялась ждать, когда я скончаюсь естественным способом, что решила меня все-таки отравить, чтоб получить вожделенное наследство?

— Ой, ну не начинай, Антош, — Вика машет на меня ладонью, — ужин вам прислал Андреас, просил тебе передать, что из-за тебя не меняет сезонное меню, чтобы ты попробовал его новую пасту, а ты все никак не приедешь.

— Вика, это почти неприлично, передавать мне привет от твоего любовника, ты сама-то не ревнуешь? — фыркаю я, кошусь на Иру и любуюсь бесценным выражением её лица. Ну, я предупреждал.

«Мы — такие долбоебы» — это на самом деле слабо сказано.

— Андреас — шеф-повар в Викином ресторане, — поясняю я, протягиваю Ире руку, а после притягиваю свою госпожу к себе, — итак, это Вика — моя младшенькая мучача, а это Ира — моя девушка. И главный бухгалтер мой же.

— Бывший главный бухгалтер, — педантично замечает Ира. Вика приподнимает бровь, смотрит на меня. Я развожу руками и подмигиваю сестре, пользуясь тем, что Ира этого не видит.

Это пока «бывший».

Я же еще не сдался. И не все свои планы по коварному возвращению Ирины в нашу фирму использовал.

Сестра понимающе улыбается, всем своим видом демонстрируя «да, мы девочки такие, бегайте за нами, уговаривайте», а потом с интересом оглядывается по сторонам.

— У тебя хороший вкус, Ира, — невозмутимо и слету переходя на «ты» замечает Вика. Впрочем, она у меня девочка открытая, долго кокетничать и принюхиваться не будет. Тем более, я в первый раз знакомлю её хоть с кем-то из своей личной жизни. Для неё это событие. Есть ощущение, что Викуля бы обрадовалась, даже если бы я решил жениться на своей домработнице, по принципу «ну хоть на ком-то». Согласно твердому убеждению Виктории Верещагиной — иметь неженатого старшего брата — это ужасно неприлично. Ну, по крайней мере, ей приходится выдерживать расспросы про меня от своих неженатых подружек. И отговаривать их со мной встречаться. Уж моя-то сестра знает, что я не тот фрукт, который стоит рекомендовать хорошим подругам. Плохим разве что, заклятым…

Хотя, на мой личный вкус, тут проще было бы «встретиться» с парочкой, глядишь бы и оставили бы они мою мучача в покое. Хотя…

Хотя нет, девочки могли же и впечатлиться и стать еще назойливей. Все-таки конченой сволочью быть иногда вредно. Многие находят это «очень интересным».

Впрочем, сейчас — уже поздно, на мне можно ставить клеймо и списывать меня со склада «очень интересных холостяков». Я по уши в той невозможной женщине, которая сейчас с невозмутимым видом рассказывает Вике о каком-то своем светильнике, который привезла с блошиного рынка в Праге. А сестрица моя слушает, открыв рот.

— Ты ресторатор, Вика? — спрашивает Ира, когда тема светильника и дизайна в принципе исчерпывается.

— Ну, немного, — мучача бросает косой взгляд, — меня, можно сказать, некогда заставили этим заниматься. Подарил мне кое-кто ресторан и сказал: «Танцуй как хочешь, но чтоб к концу года начала отбивать вложенные деньги».

— Можно подумать, никто не ныл мне три года к ряду, как её задолбало администрировать чужие рестораны и как она хочет свой, — фыркаю я, — и не скромничай, ты же отбиваешь.