Мой препод Укротитель

Бесит.

Скрипнув зубами, Ян подавил глупое желание вызвать девчонку к доске, как в школе, и отчитать у всех на виду. Благо понимал – нет смысла тратить драгоценное лекционное время на нравоучения.

Это её жизнь, а значит, и ошибки тоже. Пусть хлебает в конце семестра.

К тому же бессменная соседка Синицы – круглолицая блондинка в очках – поймала гневный преподавательский взгляд и легонько подтолкнула подругу в бок. Та недовольно дёрнула плечом, а затем, будто пришла в себя. Осторожно отложила ручку, подобралась и без намёка на глубочайшее раскаяние уставилась на Яна огромными зелёными глазищами.

Взгляды схлестнулись. Ян презрительно сощурился, а девица недоумённо нахмурилась, мол, чего ещё? Я же даже горячую заинтересованность на лице состряпала. Не видишь?

А птица-то с характером…

Первым не выдержал Ян. Вытолкнул на выдохе остатки гнева и отвернулся от колизейной аудитории, уходящей на несколько ярусов вверх.

Он многое стерпеть в студентах мог. Готов был мириться с любыми проявлениями недостатка извилин в мозгу. Но стояло зайти речи о лени…

Лень Бранов Ян Викторович порицал, готов был идти на неё с вилами и жечь напалмом. Собственно, это он и делал, перелопачивая тонны материала при подготовке к лекциям и семинарам.

Ведь как иначе зажечь фитиль свечи юного ума, если в себе не способен высечь искру? И Ян высекал раз за разом. С азартом выдавал всё, что только знал по теме и даже чуточку больше. Приправлял голые факты творческими заданиями, помогающими забетонировать материал в такой неустойчивой субстанции, как мозг позавчерашних школьников.

Только для младших курсов подобное старание зачастую оборачивалось заунывной дробью гороха о стену. Но Ян не терял надежду.

Поджав губы, он с силой шлёпнул по доске. Как ни в чём не бывало выдал порцию лекционного материала и круто развернулся к аудитории.

– Если есть вопросы, не стесняйтесь. Я всегда открыт для дискуссии.

Заготовки под будущих добротных студентов предсказуемо-дружно закрутили головами. А взгляд тем временем против воли вновь перебросился на последний ряд.

Именно в эту секунду Синица потеряла осторожность, а может, и всякий стыд. Подавила нечеловеческий по силе зевок и покачнулась. С блаженным предвкушением вытянула обе руки, а затем и вовсе взяла и улеглась на стол.

– Та-ак. Я вижу для некоторых особоодарённых...

Удар по дых.

Ян поперхнулся и недоуменно свёл брови. Собирался призвать нахалку к порядку, но реальность... вдруг пошатнулась.

В глазах ни с того ни с сего зарябило, а мир сузился до светлого пятнышка тонкой фигурки на последнем ряду. В то время как физиономии прочих студентов смазались.

Это значило лишь одно.

Сочиняет. Чёрт побери, девчонка сочиняет в полусне! Причём так самозабвенно, что тащит Яна за собой в мир грёз!

Птичьи-синичьи плечики вздрогнули раз, другой, расслабляясь под уютным покрывалом сна, и Ян рвано выдохнул. Выдал несвойственное его стройной речи «э-м-м...» и до боли стиснул коротенькую пластиковую указку.

Без толку. Волны чужих фантазий уже щедро осыпали кожу колючками вполне реальных мурашек. Связали тугой узел волнения в желудке.

Всё бы ничего, но только этого не могло быть! Мысль – не материя. Она не служит базой для вместилища Хаоса! Но, несмотря на всю невероятность, это происходило. Яна утягивало в неизвестность здесь и сейчас!

Уже и кончики пальцев зажгло. Вот-вот искры сорвутся, и золотое пламя охватит тело! И пока Ян боролся со ступором, девичья фигурка продолжала яснее выделяться средь размазни прочих лиц. Манила и приковывала взгляд стальными канатами совсем незнакомых чувств.

Внезапно Яну до зуда захотелось узнать, о чём Синица думала в эту секунду.

Этого ещё не хватало…

Бросив раздражённый взгляд в раскрытый журнал с длиннющим списком студентов, который неминуемо сократится к следующему семестру, Ян швырнул указку на стол.

Маша, Маша, Мария… а вот фамилию прочесть не успел. Ну и чёрт с ним.

Девица в очках с ужасом глянула на дрыхнущую соседку. Заёрзала, тыча в соню пальцем, а Ян внутренне рассмеялся со всем злорадством, на которое только способен был.

Поздно, барышни. Поздно.

Ноги сами несли его вверх по ступенькам колизейной аудитории. Прямиком к объятой Морфеем нахальной, зеленоглазой особе.

Глава 1. Найти подход

Я подскочила, как ужаленная. Щека запылала, отклеившись от стола со звуком восковой полоски «вит». Уму непостижимо, я что, прямо на паре уснула? Быть не может…

На всякий случай кинулась потереть глаза, но вовремя спохватилась. Это у вымышленных героинь лицо идеально в любое время суток. Косметика фирмы «Долго и счастливо» не размазывается по щекам и активируется автоматически, стоит лишь заслышать стук копыт принца.

Точнее, не принца, конечно, а его коня. Хотя в наш век что угодно выдумывать позволено. Пометка «непреодолимая сила любви» запросто игнорирует сложности межвидового скрещивания.

– Ян Викторович, а я… тут…

Сплю? Ага, молодец, Мика. А то он слепой и сам не видит.

– Это ваша рабочая тетрадь?

Прозвучало как приговор. И не то это был вопрос, не то утверждение, но я на всякий случай торопливо кивнула.

Оксана рядышком горестно охнула, и я поняла: соврать надо было. Вот только голова ото сна и перепуга туго переваривала информацию. Новый мир, рождённый во снах, стремительно исчезал, а я всеми силами пыталась закрепить в памяти хоть крохи.

Вот только у реальности на меня были свои жестокие планы.

– Безобразие, – констатировал преподаватель.

– Это черновик, – спешно брякнула я, но поздно.

Препод закончил листать тетрадку. Только взглядом задержался на внутренней стороне обложки. Там синим по картонно-серому было выведено: «М. Вэйв. Тетрадь для семинаров и лекций по истории религии».

Ту-дум-м... Ну что поделать, если рождение очередного сюжета настигало меня именно на этих парах?

С историей всех мастей у меня всегда были проблемы. Собственно, эффект был и обратным: проблемы из-за истории были тоже. Писать эссе и рефераты – полбеды, но запоминать даты, события, вереницы князей и богов – тут пострадать приходилось.

Не применяй я уловок и хитростей, ещё б на первом курсе поганой метлой погнали из института, а так… Хорошо языки и прочее давалось легко. Умудрялась маячить у преподавателей перед глазами, да добрую репутацию выгрызть.

Но на сей раз, похоже, вляпалась я знатно. По самых пра-пра-прадедов.