Мой путь озарён рассветом

Слова застревали в горле, но я уже усвоила урок. Нельзя говорить о Вратах Рассвета тем, кому не суждено о них услышать, потому если сказать всё-таки возможно, значит, так и нужно.

— Может быть, я могу тебе помочь.

— Можешь?!

Маг вскинул голову. Его хмурое лицо разгладилось, а голубые глаза засверкали прежней живостью. Воскресший Питер снова смотрел на меня, и я, чувствуя нехорошее пощипывание в уголках глаз, выдавила:

— Я подозреваю, что мы пришли сюда из другого мира. Назад вернуться никак нельзя.

— Что ты имеешь в виду? — удивился маг.

— Ну… Ты когда-нибудь слышал о Вратах Рассвета?

И тут я увидела, как меняется его лицо. Сомнение, потом недоумение, а потом радость пробежали по нему. Питер откинул волосы с глаз и всклочил на ноги.

— Слышал! — воскликнул он. — Да, я слышал, ещё в Эйноматрине наставник говорил мне… Это было действительно странно, слова словно впечатались в мозг. Но я не понял ничего и забыл, ведь нигде толком ничего нет о Вратах!

Такое откровение стало для меня шоком, но я всё равно бестолково улыбалась, радуясь, что Питер снова в порядке. «Значит, ты узнал о Вратах ещё раньше меня», — растерянно думала я, а маг всё радовался:

— Расскажи мне больше! Расскажи всё, что ты знаешь!

И я, не в силах сопротивляться, рассказала. Про Кииру, про книгу в зелёном переплёте, которую он сам вручил мне, про Марику, про свои умозаключения. Питер слушал жадно, глаза его живо блестели, и я старалась вспомнить всё, все детали, которые могла.

— Вот потому я и думаю, что воспоминания не вернуть. Они остались в прошлом мире. А мы с тобой оказались в этом, потому и помним друг друга, — закончила я. — Тебе нужно просто принять это и жить счастливо здесь, ведь…

— Ты не понимаешь! — продолжая радостно светиться воскликнул Питер, хватая меня за руки. — Ты не права. Ты ведь только что рассказала мне про дорогу назад!

Я отскочила назад и прижала руки к груди, стараясь заставить вздыбившуюся шерсть на хвосте улечься снова, но маг словно бы ничего не заметил.

— Мы уйдём назад через Врата Заката, ты и я! — радовался он. — Туда, где наше место!

Его слова подействовали на меня, словно ведро ледяной воды, вылитое на голову. Не пытаясь более разгладить шерсть, я сжала руки в кулаки и с немалой долей враждебности прорычала:

— Моё место здесь, я никуда не пойду.

Питер замер и повернулся ко мне. На его лице застыла маска полубезумной печали и разочарования.

— Ты хочешь, чтобы нас разделили миры? — спросил он. — Ты настолько не хочешь быть рядом со мной, что готова жить в чужом мире?

Я хотела возразить, но маг не позволил мне этого. Он поднял руку и продолжил:

— Я понимаю, ты считаешь, что здесь твоё место. Но я помню кое-что, чего ты не помнишь. Я помню, какой ты была, и ты была совсем другой. Ты была добрее, радостнее и счастливее. Там я мог защитить тебя от всех бед, а здесь не могу. Здесь нет места для меня. Я чужой здесь. Я хочу вернуться назад.

— Это невозможно, — вновь севшим голосом возразила я, но Питер тряхнул головой, и отросшие волосы хлестнули его по лицу.

— Это возможно. Я точно знаю это. Я найду способ.

— Хорошо, ищи, — спешно согласилась я, — но не надо меня в это впутывать. И просто на досуге по ходу поисков приглядись, как тут здорово. Когда я зашла сюда, я на минуту даже пожалела, что я не колдунья. Посмотри на всё это. Разве это не твоё место? Ведь…

Тяжёлый взгляд голубых глаз заставил меня замолкнуть.

— Нет, — мрачно ответил Питер. — Я знаю, что ты можешь быть счастлива где угодно. Но моего места здесь нет.

И тут дверь распахнулась. От неожиданности я снова подскочила на месте, чуя катастрофу, и я не ошиблась: иными словами описать очень хмурого Криса, появившегося в дверях, я не могла.

Наверное, было бы лучше, если бы Питер так и не узнал, что мы приезжали вдвоём. Наверное, мне стоило попросить Херду, чтобы она задержала Призрака, не дала им встретиться. Вот только я забыла обо всём, лишь только увидев Питера, и так и не вспомнила, пока не стало слишком поздно.

— Ты, — процедил маг и обернулся ко мне. — Ты притащила его сюда.

— Ну, технически это он притащил меня, — уточнила я, и тут же пожалела об этом, потому что Питер вдруг резко стукнул кулаком по столу, заставив стопку бумаг листопадом разлететься по полу.

— Всё это время ты смеялась надо мной. Все твои слова были ложью?!

Никогда в жизни мне не приходилось слышать, чтобы Питер говорил о ком-либо с такой ненавистью, и тем страшнее было осознавать, что ненавидит он меня. Я могла понять мага: наверняка на его месте я тоже относилась бы к себе не слишком хорошо, вот только ошибки совершали мы оба. И главной ошибкой Питера я считала его неспособность признать мою правоту: пути назад нет. Нужно принять реальность и радоваться ей.

— Всё, что я сказала тебе, — правда, — рявкнула я, с Призраком за плечом чувствуя себя увереннее. — Я не хотела этого говорить, потому что боюсь, что ты себя загубишь, но ты и так губишь себя вполне успешно! Посмотри уже и пойми, никто не желает тебе зла! Все вокруг тебя очень хорошо к тебе относятся, а я уже начинаю думать, что ты этого недостоин.

Бледная кожа мага налилась краской. Тяжело дыша, он с яростью выкрикнул мне в лицо:

— Как ты можешь?! — И продолжил уже спокойнее: — Как ты можешь быть такой жестокой? Я ведь любил тебя, действительно любил. Я был готов на всё ради тебя, я разрушил свою жизнь ради тебя, и нет, не делай такое лицо, будто ты не знала этого. Тебе это нравилось. Тебе нравилось понимать, что кто-то ценит тебя больше, чем всю свою жизнь, и ты не хотела, чтобы это заканчивалось, потому ты постоянно мучила меня, давая мне надежду, обещая, что обязательно меня полюбишь. И я вёлся на это как влюблённый дурак. Я и был влюблённым дураком. Но тебе был нужен не я. Как только он соблаговолил обратить на тебя внимание, ты убежала к нему. Ты помнишь, что ты сказала мне на прощание? «Прости, Питер, я не поеду с тобой». Ты выбросила меня. Ты даже не написала ни разу, не попыталась найти меня. А теперь предлагаешь мне искать способ оказаться в другом мире и оставить тебя в покое. С ним. Чтобы ты могла просто забыть меня, как забыла всё остальное, и не вспоминать никогда больше.

Я хотела сказать, что не предлагаю ему ничего такого, напротив, считаю, что Питер не должен искать путь в Закат. Я хотела возразить, объяснить, но слова встали поперёк горла тяжёлым комом, а в глазах защипало с новой силой. Потому что пусть не во всём, но Питер был прав. Я обошлась с ним отвратительно, притом продолжая его в чём-то винить.

— А что насчёт тебя? — маг повернулся к Крису. — Ты пришёл позлорадствовать?

— Я пришёл избавить ваших от очередного демона, — ответил тот. — Но, пожалуй, позлорадствовать тоже не против.

С каждым новым словом голос Криса становился ниже и злее, а он продолжал:

— Не строй из себя несчастного, ты знал, с кем имеешь дело. Она любила меня, и всё равно выбирала тебя раз за разом. С такой точки зрения ты смотреть не пытался?

Из моего левого глаза выкатилась, скользнув по щеке, одинокая слезинка.

«Я чудовище. Я издевалась над ними обоими всё это время, — отрешённо подумала я, но грусть и чувство вины притупились, сметённые неожиданным осознанием истинных масштабов моей чудовищной сущности. — И я ещё называла Призрака монстром и злодеем…»