Мой шейх

— Кажется, тебя уже успели опередить, сестра. — Эмир хмурится, с ненавистью глядя на Кемаля. — Оставьте нас, все.

Охрана повинуется. Далиль вроде пытается уйти, но Кира даже не двигается, и поколебавшись, он остается стоять рядом с ней.

Кемаль смотрит на меня, и в сердце разгорается неистовое пламя, которое дарит мне силы бороться за свои чувства. Они похожи на огненные крылья. И все присутствующие в зале понимают без слов, что именно происходит.

— Пойдем, сестра. Я не нарушу данного тебе обещания. Но не проси меня о том, что я изменить не в силах, — сдается Висам, кивнув приглашающим жестом в зал для переговоров…

Глава 24

Кемаль

Они скрываются в конференц-зале. Брат и сестра, которые почти поняли друг друга. Но между ними по-прежнему пропасть. Пропасть вековых устоев, традиций, правил приличия и многого другого, что становится стеной нашему возможному счастью.

— Шейх Кемаль, — разрывает повисшую тревогу звонкий голос Киры, определившей для себя роль миротворца, насколько это уместно в данной ситуации, — нам стоит выпить кофе, если вы не возражаете. Разговор может затянуться.

Я киваю, но не в знак согласия, скорее, отдавая должное ее участию, и смотрю прямо в глаза Далилю. Муж Газаль чувствует себя не в своей тарелке. Тем не менее, отчаянное признание супруги не стало для него ударом. Мелькает мысль, что великий математик знал обо всем еще до признания своей жены.

Мы встречались. Всего несколько раз. Я тогда довольно жестко дал ему понять, что знаю его секрет. Остальная часть наших разговоров сводилась к доказательству того, что исследования не нанесут потерь родному эмирату. Это такое негласное сотрудничество, чтобы поднять экономику на более высокий уровень.

Жду, что соперник отведет глаза, сдастся сразу — ведь свою основную войну за Газаль он уже проиграл. Но Далиль внезапно расправляет плечи, будто на него снисходит озарение, придавшее решительность и уверенность в собственных силах. Ученый держит мой взгляд, как достойный противник, а я пытаюсь понять, что же это означает.

Он загнал Газаль в угол? Запугал ее разоблачением? Мне не хочется так думать. Я считал Бин Зареми благородным человеком. Может, он во всем ей сознался? Почему тогда роза пустыни до сих пор с ним?

— Шейх аль Мактум, — великий ученый делает шаг мне навстречу.

Кира изумленно моргает и следует за ним. Может, решила, что Далиль сейчас выстрелит в меня в упор, спасая честь супруги. Я жму протянутую руку. Рукопожатие в ответ твердое. Уверенное.

— Я полагаю, нам тоже стоит поговорить без свидетелей.

В другой ситуации я бы отпустил жестокую шутку о том, что тет-а-тет с мужчиной его взглядов может ударить по моей репутации, но сейчас грубые слова застревают в горле. Я чувствую к нему уважение, и в нем только половина восхищения его заслугами в науке.

— Согласен с вами. Сегодня день откровений, следует решить все и незамедлительно.

— Малая переговорная за вашей спиной, — пристальный взгляд-сканер шейхи Киры не уловил опасность, хотя она все еще встревожена. Скорее всего, в зале ожиданий уже будет полно охраны, когда мы завершим нашу беседу.

— Прошу, — Далиль берет на себя роль гостеприимного хозяина. По этикету все верно, он рожден в этом эмирате и сделал много открытий на благо его процветания.

Перед тем, как закрыть двери, смотрю туда, где скрылись Висам и Газаль. Расслышать что-либо невозможно. Мое сердце сжимается от тревоги.

Что бы ни произошло, когда мы все покинем закрытые переговорные — я это заслужил. Война будет проиграна мною — на стороне эмира Аль Махаби большинство политических сил и влиятельных семей. Плата за любовь. Возможно, мы все же избежим кровопролития и достигнем мира, если я отдам часть территории, включая алмазные копи.

Я бы отдал все. Все, только бы знать, что у меня есть шанс воссоединиться с Газаль. Или быть уверенным в том, что она жаждет этого сама.

— Господин Далиль, — я все же привычно захватываю лидирующие позиции, начиная разговор первым, — если вас беспокоит огласка нашего сотрудничества… и еще одного обстоятельства, что доставит вам много проблем, спешу заверить, я не имею намерений это разглашать. Каким бы ни был результат переговоров. Я свое слово держу, вы внесли неоценимый вклад в экономику моего эмирата. Даже в случае военного конфликта я не подниму этот вопрос. Вам не о чем переживать.

— Благодарю, шейх. Я ценю ваше благородство, и вашего слова для меня достаточно. Но я захотел поговорить с вами по иной причине.

— Я догадался. И понимаю, что вас беспокоит. Если я и причинил зло Газаль, я сделал все, чтобы искупить его. Я не буду скрывать, она действительно не была моей гостьей. И ее пребывание в плену сложно назвать безоблачным…

Мысли путаются, слова теряются. Впервые меня загнал в угол тот, кто еще совсем недавно был в проигрышном положении.

— А ведь вы любите мою жену, шейх Кемаль. Любите до сумасшествия, полагая, что никто этого не знает. И не отдаете себе отчета, что это несложно прочесть по вашему лицу.

Поднимаю голову. Далиль издевается? Но нет. В его глазах все, что угодно, но не издевка.

— А мне важно знать, что моя жена счастлива. Что хоть немного разделяет ваши чувства. Что ее разговор сейчас с братом идет от чистого сердца, а не оттого, что вы ее запугали. Так как, шейх Аль Мактум? Вы действительно любите ее так сильно, что она будет счастлива рядом с вами?..

Это либо месть за все то, через что я провел ученого Бин Зареми с целью добиться помощи экономике моего эмирата… либо самая жестокая психологическая игра, в которой он уже одержал верх.

Стоит мне ответить, вполне возможно, я услышу, что Далиль никогда не даст Газаль развода по собственной инициативе. И что ему не составит труда убрать свидетелей своей тайны, выставив меня в неблагоприятном свете. Что ж, расстановки сил меняются едва ли не каждый день, и мне предстоит выдержать не один и не два таких удара. Борьба за свой рай не может быть безоблачной, главное, никогда об этом не забывать.

— Полагаю, о чувствах Газаль ко мне вам стоит спросить у нее самой. Мой ответ… даже клятва мало что изменит, это будет всего лишь мое слово против вашего. К чему это разговор?

— Я должен потребовать искупления. Вы опозорили мою семью. Не подумав, поставили под удар сотрудничество эмиратов. И даже получив искупление, мы оба понимаем, что как прежде, уже никогда не будет…

— Зачем вы задаете мне эти вопросы, господин Бин Зареми?

— Потому что мы много раз говорили с моей супругой. Иногда нужно уметь понять, что скрыто между строк. Что она вас любит. Что ее сердце разбито. Традиции нерушимы, но я не усугублю боль Газаль тем, что заставлю жить в браке с тем, кого она не любит. В нашем браке.