Мой слуга Тень

Ирис почесала щеку и вздохнула.

– Вот оно что. Думаю, дело обстоит так: до того, как барон отдал этот изумруд тебе, он прикидывал, нельзя ли его использовать в механизмах как источник энергии. Ну, и какой нам от этого прок?

– Ты должна показать чертежи Финеасу.

Ирис выставила вперед ладони.

– Арман, прошу: давай не будем никому рассказывать о том, что мы обнаружили. Даже Финеасу. Он не болтун, но… он сдружился с майором Зейцем, а я застала майора, когда он шарил в этом кабинете и прихватил эту трость! Прости, но я теперь никому не доверяю. Вы, мужчины, не умеете держать язык за зубами.

– Я умею, – с холодным достоинством заметил Арман.

– Ты исключение из правил. Вот что… – ее осенила идея. – Лучше отошлю эти чертежи маэстро Мантейфелю. Каждый фокусник – толковый инженер. Видел бы ты, какой реквизит они мастерят для своих представлений! Маэстро знает древний шифр и разбирается в алхимии и прочей белиберде. Если тут скрыта еще одна загадка, он ее разгадает.

Арман кивнул, посмотрел на нее внимательно.

– Ты разочарована? – спросил он мягко, сворачивая чертежи в трубки.

– И да, и нет, – призналась Ирис, взяла со стола карандаш и задумчиво постучала им по подбородку. – Я рада, что мы открыли одну из тайн поместья. Пусть она бесполезна, но теперь я лучше представляю характер моего родного отца, которого я никогда не знала. Прости мне мои слова, но Гвидо был тот еще фрукт. И все же он бы мне понравился. Я люблю людей, которые умеют вносить в жизнь дыхание сказки. Населять ее безумными фантазиями. Я сама такая же – как все артисты.

– Ты права, – Арман замер, оперевшись на стол одной рукой. – Барон бывал грубым и язвительным, он не умел выстраивать отношения с близкими. Но люди все равно тянулись к нему. Он привлекал их своей эксцентричностью. Он был настоящий сказочник, а его изобретения и были его сказками.

Ирис улыбнулась, радуясь, что Арман так хорошо ее понимает.

– Но я, конечно, разочарована, потому что надеялась отыскать нечто ценное. О богатстве я не мечтаю. Если бы в кладе было золотишко, я бы пустила его до последней монеты на то, чтобы удержать поместье на плаву. Арман… я изучала наши счета. Знаю, что мои дела плохи. Первые постояльцы не окупили свой визит. Других постояльцев я пока не нашла. Если не случится чуда, поместье все-таки придется продать. Пора признать: все от этого выиграют… – Ирис обреченно вздохнула.

Арман шагнул к ней ближе. Накрыл ладонью ее руку.

– Ирис, если тебе нужны деньги, я…

Она не дала ему закончить. Яростно затрясла головой.

– Не смей предлагать мне денег! Они тебе понадобятся самому. Я еще не сдалась. Да, я жду чуда. Но что такое чудо? Желаемый результат, полученный без усилий. А я сил не жалею. Однако я реалистка. Если ничего не выйдет, приму решение, которое обезопасит тетю Грету и Даниэля. Они теперь моя семья, на произвол судьбы я их не брошу. Продам поместье и дело с концом. Это всего лишь старый дом, груда камней, – Ирис попыталась улыбнуться, но в горле застрял комок.

Она успела полюбить эту «груду камней». Продать его – все равно что предать друга.

– Ирис, не упрямься, – сказал Арман. Его глаза стали сердитыми. – Я помогу тебе.

– Нет, – Сложно было проявить твердость, когда его теплая твердая рука казалась кожи ее запястья. Прикосновение заставляло мысли путаться. – Я не заберу твои сбережения. Ты должен научиться думать о себе, Арман. Понять, кто ты есть на самом деле. Не тень, не слуга, а человек со своими потребностями и мечтами. Ты сполна выплатил свой долг хозяевам. Я не хочу стать еще одной хозяйкой и подопечной.

– Поверь мне, я вижу тебя совсем в другом качестве, – негромко сказал Арман и придвинулся еще ближе. Ирис вновь попала под магнетическое влияние его серо-зеленых глаз. Они не отрывались от ее губ, и в них появилось опасный, примитивный блеск.

У Ирис участилось дыхание. Если он сейчас ее поцелует, она сдастся. Она получит то, что хочет… Но это будет неправильно.

Старые часы на стене начали громко бить.

Ирис выдернула руку, прижала ее к сердцу, отступила.

– Уже поздно, – сказала она твердо. – Мы слишком увлеклись.

Арман нехотя перевел взгляд на циферблат.

– Да, верно. Скоро ужин. Мне пора заняться своими обязанностями, – сухо сказал он. Почтительно поклонился и ушел.

Глава 25. Принцесса-бродяжка

Заснула Ирис поздно, спала беспокойно, и поэтому не обрадовалась, когда рано утром ее разбудил настойчивый стук в дверь.

– Арман? Что случилось? – Она не только удивилась, но и испугалась, обнаружив на пороге дворецкого.

Лицо у Рекстона было серьезное. Ирис сразу поняла: он разбудил ее, чтобы сообщить неприятные вести.

Сердце дрогнуло. Арман думал всю ночь и теперь пришел сказать, что покидает поместье «Черный дуб» и новую хозяйку, чтобы идти дальше своим путем? Долги выплачены, дела старых хозяев улажены, и теперь он готов отправиться в столицу, поступить на должность главного дворецкого в престижный отель, или открыть свое дело? Арман здесь, чтобы попрощаться?

Ирис сама убеждала его, что так будет правильно. Но оказалось, что она совсем не готова отпустить его.

Она даже обрадовалась, когда Арман сдержанно сообщил:

– Тебе нужно взглянуть на то, что я обнаружил в саду. Прошу, пройдем со мной.

Дворецкий, как всегда, был немногословен: суть происшествия не раскрыл, предпочитая, чтобы Ирис составила собственное представление. Но было совершенно понятно, что в саду он обнаружил отнюдь не бездомного котенка и не перелетную редкую пташку, а нечто шокирующее.

Но шокирующие вещи в поместье «Черный дуб» стали обыденностью, поэтому Ирис с готовностью набросила пальто поверх халата, у выхода из дома бодро сунула ноги в резиновые сапоги и спустилась за Рекстоном в сад.

Оказывается, утро было не такое уж ранее: солнце успело подняться над деревьями, а роса почти высохла.

Арман привел ее к цветочным солнечным часам.

– Вот, полюбуйся, – он коротко, гневно взмахнул рукой.

Ирис присвистнула и вполголоса выругалась.

Вчера после проведения раскопок в поисках клада Арман привел клумбу в порядок. Но ночью все его труды были уничтожены.

Словно огромный крот перепахал землю! Привядшие цветы валяются корнями вверх, дерн лежит неровными буграми, повсюду комья земли и обрывки травы. Клумбы сильно пострадали; вряд ли удастся восстановить часы Флоры.