Мой сводный враг

– Мы так до дома никогда не доберемся, – бурчит Артем в сторону.

Вот честное слово, как только я нажала на педаль газа, из головы вылетели все мои претензии к этому парню. Нет, я их не забыла. Просто это все стало вдруг не таким уж важным. Передо мной целая трасса и дофига машин, внятно думать о чем-то другом не получается.

Да и парень притих. Куда-то запропастились все его язвительные подколки. Либо он действительно решил временно выйти на мировое соглашение, либо он попросту опасается за свою жизнь. Я же вцепилась в руль так, что когда в нашу сторону гаишник тыкнул жезлом, даже не сразу сообразила, что Артем, судя по всему, был прав. И Ваня решил его проучить. Нет, это даже отлично, вот только я сама зачем-то вписалась в его защиту и села за руль.

– Права в кошельке в рюкзаке, – хриплым из-за пересохшего горла голосом говорю я.

– Я по чужим сумкам не лажу, – он хмыкает.

– Если я сейчас уберу руки с руля, то просто не смогу себя заставить положить их обратно, – все же признаюсь. Через зеркало заднего вида подмечаю, что гаишник пружинистой походкой и с довольным лицом идет к нам. Добавляю: – В малой секции.

Тяжело вздохнув, Артем все же достает рюкзак с заднего сидения и извлекает из него кошелек. Немного подвиснув над хитрым замком, достает и права.

– Сержант Петров, – начинает гаишник в открытое окно и внезапно как-то сникает. Нахмурившись смотрит сперва на меня, потом на протянутые через меня права Артемом, а следом уже и на самого Артема. Уже как-то слишком безрадостно продолжает: – Ваши документики.

С ярким фонариком смотрит и на мои ранее не обкатанные права, и на протянутую парнем открытую страховку – все это в полной тишине. Руки от руля я и правда не отрываю, а на самого гаишника смотрю волком. С каждой секундой его задержки шанс того, что я смогу и дальше вести авто, снижается.

– Доброго пути, – сухо говорит Петров и возвращает бумаги.

И я все-таки нахожу в себе силы, чтобы продолжить путь.

– Я же говорил! – торжественно произносит Артем, будто мы с ним старые друзья и о чем-то поспорили. Замечает мое лицо и уже другим тоном спрашивает: – Ты в порядке?

– Я впервые за рулем после того, как сдала экзамен, – признаюсь. – И меня впервые останавливает гаишник!

– Да уж, где-то ты облажалась, – насмешливо произносит Артем. – В гараже три машины свободные пылятся, могла бы быть уже профи. Или перед моим отцом строишь из себя святую невинность?

– Началось, – процедила и сама не заметила, что чуть прибавила скорости. Спидометр показывал восемьдесят километров в час, но машина ехала ровно, будто бы пушинка. Помнится, на старенькой пятерке в автошколе даже при скорости в сорок километров в час трясло так, что зубы сами собой отбивали чечетку. – Ты вроде сам предлагал перемирие.

– Я думаю, мы оба прекрасно понимаем, что при родителях нам стоит вести себя более тактично, – сухо произнес Артем.

– А я думаю, что тебе стоит кое-что знать, – придерживаюсь скоростного режима, но еще буквально на миллиметр вдавливаю педаль газа.

– Во-первых, в тот вечер, когда мы с тобой познакомились, я узнала о свадьбе наших родителей, – костяшки пальцев побелели. Но в этот раз я вцепилась в руль не от страха, а от напряжения. Страх перед дорогой и другими авто как раз-таки отошел на второй план. – Бармен дал мне коктейль, чтобы я хотя бы немного отвлеклась от семейных проблем. Все это поведение… оно мне совершенно не свойственно. Я не трахаюсь с клиентами, не даю им полапать себя за задницу или грудь, не голосую на трассе… Все это было со мной впервые. Я и наркотик впервые попробовала впервые! Сама того не подозревая.

Голос срывается, на глаза накатывают слезы, потому я все же немного сбавляю скорость.

– То есть я переспал со своей возможной будущей сестричкой из-за того, что какой-то бармен подмешал тебе наркоты? – по голосу не получается понять, верит мне Артем или нет, а я не рискую оторвать взгляд от дороги и посмотреть ему в лицо. Но его голос звучит спокойно, даже как-то слишком.

– Мы с тобой не спали. Я точно помню, что приехала в дом одна, и спать ложилась одна.

– Но проснулись-то мы вдвоем, – замечает он.

– Артем, – перевожу дыхание, набираюсь смелости для того, чтобы произнести: – Я – девственница.

В салоне автомобиля повисает напряженная тишина. От нее даже зубы сводит, мне все хочется, чтобы парень сказал хоть что-то. Желательно, извинился. Пожалуй, это если бы не примирило нас, то хотя бы выело бы засевшую занозу ненависти к нему.

– Ты сказала, что в тот день узнала о свадьбе твоей матери с моим отцом. Ты из-за этого расстроилась?

– Да, – я не понимаю, почему он перевел тему, но отвечаю искренне.

– То есть ты тоже не хочешь свадьбы? – тихо интересуется он.

– В смысле? – сбавляю скорость, уже уверенно перестраиваюсь в ряд левее и разгоняюсь, чтобы обогнать волочащуюся фуру. – Нет, ты не понял. Просто мы с мамой уже половину моей жизни вдвоем, я не была готова к тому, что она выйдет замуж. Но я искренне хочу, чтобы она была счастлива. Она… – голос дрогнул, – она меня уже вырастила и с моей стороны эгоистично считать, что всю свою оставшуюся жизнь она должна посвятить мне.

– А я не хочу их свадьбы, – внезапно произносит он. – Я не думаю, что это хорошее решение.

– Почему? – я поражена. По-настоящему. У меня в голове не укладывается, как можно быть против того, что его даже не касается. – Если ты переживаешь, что тебе придется жить с большим количеством незнакомых людей, то не переживай. Через месяц-другой я скоплю достаточно денег и съеду. А моя мама хорошая. Она прошла кучу всяких курсов по психологии…

Внезапно Артем начинает смеяться. Вот только не весело и беззаботно, а как-то злобно.

– Скопишь денег? – отсмеявшись, уточняет он. – Это и правда смешно.

Я не поняла, что смешного в том, чтобы скопить денег, чтобы жить отдельно от родителей, но спросить не успела.

– В этот поворот, – махает рукой.

Включаю поворотник и сворачиваю. До дома остается не так далеко, но мы молчим. Я не знаю, что сказать, а Артем думает о чем-то своем, не ставя меня в известность. Когда мы подъезжаем к высоким железным воротам и парень щелкает на пульт дистанционного открытия дверей, он выдает.

– Не знаю, Ягодка, врешь ты или нет. Тут лишь два варианта. Первый… Если ты мне не врешь и в самом деле такая невинная, какой пытаешься казаться, то я, конечно, полный мудак. А второй – если ты меня обманываешь и попросту пытаешься втереться в доверие, то тотальная идиотка тут ты. Предположим, я тебе верю, но вот это все не отменяет того факта, что я постараюсь не допустить эту свадьбу. Я это делаю не из-за вредности и желания кому-то подгадить, а только для моего отца. И ты тоже самое сделала бы для своей матери, если бы имела такой же бэкграунд.